Подруги переглянулись. Конечно, сейчас словосочетание «однокомнатная квартира» звучит просто жалко. Но когда-то, и даже совсем недавно, эта самая однокомнатная отдельная квартира была пределом мечтания для каждой молодой супружеской пары. Такой подарок получали единицы. Большинству же приходилось ютиться вместе с родителями, младшими братьями и их семьями на жалких метрах. Стоять в очередь в ванную комнату и сражаться за право первым посетить туалет. И ждать, ждать и ждать до бесконечности, когда же подойдет их очередь на получение бесплатного жилья, положенного им от государства.
Выходит, родители Никодима были совсем не жадные и не бедные. Ведь купить однокомнатную квартиру в кооперативном доме – это было совсем не так дешево. Значит, Ганне нечего было особенно жаловаться. Квартира у них была. На юг муж собирался ее свозить. Родители мужа тоже им помогали. А значит, жили они с Никодимом не хуже, а даже лучше, чем многие другие молодые семьи.
– Ваша жена – просто неблагодарная особа! – заявила Кира. – От такой можно ожидать всего, чего угодно.
– Чего, например?
– Она могла убить Алекса, – выпалила Кира в лицо пораженному мужчине, – чтобы получить его наследство!
– Нет!
– Могла!
– Ганна любила деньги, но она же не чудовище!
– А как она поступила с вами? Ушла! Разбила вам сердце!
– Я сам виноват. Я обманул ее.
– Не так уж и сильно! Подумаешь, не было у вас шикарных хором! Но все, что нужно для безбедной жизни, вы же ей предоставили?
– Она хотела дом – полную чашу. Прислугу. Выходы в свет. А я… А у меня…
– А у вас с ней был ребенок. И уютный дом. И семейный очаг. А она взяла и все это разрушила! Без всякой жалости. – И, покачав головой, Кира заключила: – Нет уж! Вы как хотите, а я считаю, что ваша бывшая жена очень даже могла пойти на убийство. Я так понимаю, ради денег эта особа могла пойти на все. А денег у Алекса было немало.
Письмо от своей бывшей жены Никодим Владимирович передал подругам из рук в руки. Под каким-то благовидным предлогом он отпросился у Евгении. И, наврав по своему обыкновению, поехал с подругами в Питер, к себе домой. В ту самую однокомнатную квартиру, где когда-то жил с Ганной и где сегодня дрожащими руками он извлек из верхнего ящика письменного стола короткую записку от Ганны.
– Но тут нет конверта, – заметила Кира, убедившись, что в самом письме действительно нет ничего интересного. – Где конверт?
– Я его выбросил.
– Почему? Там же был адрес!
– Нет. Не было.
– Как не было?
– Конверт был совершенно чистый, – повторил Никодим Владимирович. – Ни адреса, ни штемпеля, ничего.
Выходило, что Ганна не хотела оставлять следов. Не хотела, чтобы бывший муж и сын нашли ее. Что же, это о многом говорило. Но пока что подруги еще толком не понимали, о чем именно.
Само письмо не содержало в себе никакой информации о том, где следует искать Ганну. И хотя оно было великолепным образчиком человеческой черствости и эгоизма, никак не помогало расследованию.
– А как была фамилия Ганны?
– Чкалова.
– А в замужестве она взяла вашу фамилию?
– Как ни странно, но – нет. Алекс носил мою фамилию. А Ганна свою менять не захотела.
– Она где-нибудь училась?
– Когда мы с ней познакомились, она как раз закончила второй курс Института культуры.
– А потом?
– Потом она забеременела, взяла академку, а затем уже к учебе не вернулась.
– А адрес ее родителей?
– Я же вам сказал, Ганна была сирота.
Хм! Это еще нужно проверить, что она там за сирота. И в любом случае сирота не могла возникнуть просто так, в виде хорошо сформировавшейся двадцатилетней девушки. Эта самая девушка должна была где-то родиться, ходить в садик и школу, вырасти и только потом выйти замуж. Так где это все происходило?
– Я не знаю. Ганна никогда не рассказывала мне о своем прошлом.
– Почему?
– Говорила, что ей слишком тяжело вспоминать сиротские годы.
– И вы ей верили?
Да. Никодим Владимирович, как это свойственно многим врунам, сам был непоколебимо уверен в том, что его-то обмануть невозможно.
– Но что-то вы должны были знать про свою жену! Хотя бы город, где она родилась и выросла! Название места, где располагался ее детский дом! Имена и фамилии воспитателей!
Увы, ничего этого Никодим Владимирович не знал. Просто удивительное легкомыслие проявляют некоторые мужчины, приглашая женщину на регистрацию брачных отношений! Мало того, что они и сами ей врут почем зря. Так еще и не удивляются, что у их избранницы начисто отсутствуют детство, юность, да что там – и отрочество тоже!
– Хотя, знаете, был один момент, – внезапно произнес мужчина, – который меня еще тогда насторожил.
– И какой же?
– Моя жена страшно не любила природу.
– Что?
– Ну да. Не любила живую природу. Просто до трясучки. Твердила, что при одной только мысли о деревенском отдыхе где-нибудь в средней полосе ей делается худо.
– Почему?
– Не знаю. Но из-за этой ее особенности мы никогда не выезжали из города летом. Даже когда Алекс был маленьким и встал вопрос о летней даче для него, Ганна буквально взвилась на дыбы. Я предлагал ей всего лишь снять небольшой домик в деревне, так Ганна мне устроила дикий скандал.
– Чтобы я снова ногами грязь месила? – вопила она на опешившего мужа. – Да срать на огород бегала? Не дождешься! Если я за голодранца замуж вышла, это еще не значит, что я снова в сарай жить вернусь!
О коттеджах со всеми удобствами в ту пору еще никто не слышал. Поэтому отчасти слова Ганны были справедливы. А у женщины между тем началась настоящая истерика.
– В ледяной воде тряпки на речке полоскать! Не буду! Не хочу! Нет! Нет!! Нет!!!
– Дорогая! – кинулся к ней Никодим. – Что с тобой?
Но Ганна словно ополоумела.
– Не хочу! – твердила она с безумным, остановившимся в одной точке взглядом. – Не хочу!
– Чего ты не хочешь?
– Не хочу снова в деревню! Там плохо!
– Ну и не поедем! – воскликнул Никодим. – Это ведь я ради тебя старался. Хотел как лучше. Чтобы ты и маленький побыли летом на природе и…
Но Ганна не дала ему договорить.
– Не надо! – завопила она снова и затряслась. – Не надо на природу! Не хочу в деревню!
– Хорошо, хорошо! Не поедем! А на юг? На юг хочешь? К морю?
К морю Ганна хотела. С морем у нее не было связано никаких отрицательных воспоминаний. А вот с деревней, судя по всему, были.
Глава 16
Потерзав Никодима Владимировича еще немного, подруги вытрясли из него дополнительные крохи информации о его бывшей жене. Теперь можно было идти в Институт культуры, где три десятка лет тому назад училась студентка Ганна Чкалова.
– Зачем мы туда идем? – ныла Леся, вообще считавшая всю эту затею зряшным делом. – Наверняка ее никто уже не помнит!
– Помнить, может быть, и не помнят. А документики должны были сохраниться.
– Сгорели они. Или выкинули их!
– Не может быть! В таких старых государственных учебных учреждениях вообще ничего и никогда не выбрасывают. А тем более – документы! С ума сошла! Это же документы. Максимум их сдали в архив. Вот и все, что с документами могло случиться!
Архив подруги нашли быстро. Но вот дальше начались сложности. Нет, справку им выдать не отказывались. Даже охотно согласились. Вот только технически это было сделать невозможно.
– Мы все документы перевели в электронный вид, – объясняла подругам молоденькая девочка – работница архива. – Ну, нам сам декан велел. Сказал, чтобы все было как у людей и нам не становилось стыдно перед другими институтами.
Следуя указаниям декана, весь архив засунули в компьютер. И первое время все шло просто превосходно. Молодой персонал, набранный вместо прежних древних бабулек, бодро цокал по клавишам. А старушки, чувствуя свою ненужность, постепенно сами ушли на пенсию и занялись другими делами. Кто растил внуков. Кто выращивал помидоры. А кто и ударился в туризм и отправился покорять Гималаи. Одним словом, скучать на пенсии никто из бабушек не стал. И тосковать по родному архиву – тоже.
Новый персонал тоже был доволен. Куда приятнее работать за чистеньким новеньким компьютером со сверкающим плоским экраном, на котором, если ткнуть его пальцем, так смешно изгибались цифры и другие значки. Долой пыльные папки! Долой деревянные стеллажи до самого потолка. Долой все старое и ненужное! И да здравствует технический прогресс.
– А несколько дней назад кто-то взял и занес в наши компьютеры вирус!
И вся сказка в один момент кончилась. Компьютеры не фурычили. Вместо ответа на запрос они выдавали всякую ерунду, к делам студентов никакого отношения не имеющую. К примеру, самостоятельно начинали раскладывать карточный пасьянс. Да так ловко, что обыгрывали сами себя. Или выдавали ссылки из Интернета, посвященные знакомствам с противоположным полом и брачным объявлениям.
Последнее было как раз неудивительно. Ведь в архиве теперь работали исключительно молодые девушки, которым отчаянно хотелось замуж. Кира с Лесей были с ними в этом деле солидарны, они так девчонкам и сказали. Но при этом намекнули, что все же те получают за свою работу деньги. А во времена кризиса, когда количество рабочих мест в офисах и тому подобных теплых местечках стремительно сокращается, нужно за свою непыльную работку держаться изо всех сил.
Архивные девчонки устыдились и сказали:
– Так мы же не отказываемся.
– Мы можем ввести ваш запрос!
– Мы его даже введем!
– Но только вряд ли получим в ответ что-то толковое.
– И это уже не наша вина!
И действительно, на запрос о студентке Ганне Чкаловой компьютер разродился серией веселеньких разноцветных квадратиков. А когда работницы попытались его стимулировать к дальнейшей деятельности, нажимая на все кнопки подряд, он просто замигал и завис.
– Все! – обреченно произнесла одна из работниц. – Кончено.
– Как это все? – заволновалась Леся. – Как это – все?