Не отнимая руки, Элиот опустился на диван рядом с Лианной, повернулся и в упор посмотрел на нее. Глаза его сверкали.
— Черт побери, вы больше не мой врач! И я не желаю говорить с вами о переломных моментах и прочих вещах, связанных с психиатрией. Вы — первая женщина, с которой мне захотелось по-настоящему сблизиться, но у меня ничего не получилось. — Элиот поднес свободную ладонь к щеке Лианны. — Так, может, этот ваш чертов переломный момент уже настал? Если даже я больше никогда не увижу вас, все равно ваше лицо будет храниться в моей памяти лет двадцать. Я не забуду те чувства, которые вы пробудили во мне. Господи, как я хочу вас, Лианна!
Элиот поднес руку Лианны ко рту и, склонив голову, провел губами по ладони, касаясь языком чувствительной кожи. Другая его рука легла на шею Лианны и притянула ее голову ближе. Губы Элиота поймали губы Лианны и нежно, возбуждающе заскользили по ним.
Сильные руки Элиота прижали Лианну к мускулистому телу, и ей захотелось раствориться в нем, отдаться во власть его силе, забыть обо всем, кроме желания и страстных, упоительных чувств, которые он вызывал в ней. Лианна тоже обняла Элиота, гладя его широкую спину.
Губы Элиота покрывали поцелуями лицо Лианны, нежно касаясь век, кончика носа, щек, шеи, а затем вновь впились в ее губы. Дыхание Элиота было горячим и учащенным, пронзая манящей сладостью каждый нерв Лианны. Горя желанием, она ответила на поцелуи Элиота, их языки соприкоснулись, усиливая возбуждение.
Груди Лианны, прижатые к груди Элиота, жаждали его прикосновений и ласк, чтобы отправиться в безумное путешествие из реального мира в мир наслаждений… Внезапно Элиот отстранился от Лианны и внимательно вгляделся в ее лицо. Глаза его горели золотистым огнем. Он усадил Лианну к себе на колени. Она откинулась на спинку дивана, обтянутую грубой на ощупь тканью.
Пальцы Элиота взялись за верхнюю пуговицу ее блузки, и она помогла ему расстегнуть ее. Теперь ничто не мешало Элиоту ласкать ее грудь, и она замерла в ожидании блаженства.
И тут Элиот отшатнулся, оттолкнув Лианну в сторону. Она вскочила с дивана и дрожащими руками застегнула пуговицу, пытаясь успокоить возбужденное тело. А он, закрыв лицо ладонями, простонал:
— Господи, что я делаю!
Лианна опустилась на диван рядом с ним. Возбуждение не отпускало ее.
— Все в порядке, — шепнула она, хотя прекрасно понимала, что это не так.
Элиот вскочил. Глаза его вновь засверкали, но на этот раз от ярости.
— Нет, не в порядке, — возразил он, как бы озвучив мысль Лианны. — Я не смею подвергать вас такой опасности!
— Не надо винить себя. Мы оба ведем себя глупо, — проговорила она, не испытывая никакого сожаления.
— Мне очень жаль, Лианна. Простите меня! Но вы находитесь наедине с мужчиной, который в любую минуту может совершить покушение на вашу жизнь, а я совсем потерял контроль над собой. Мне надо уйти.
С этими словами Элиот направился к двери. Лианна понимала, что ему действительно лучше уйти, однако не хотела этого. Вместе им было так хорошо, эмоционально и физически, а теперь он уходит, оставляя ее одну. Ей хотелось уговорить его остаться, но она знала, что делать этого не следует.
— Успокойтесь, Элиот. Вы не сделали мне ничего плохого. Ничего не случилось.
Уже взявшись за ручку двери, Элиот обернулся.
— Но мог сделать. А этого нельзя допустить.
— Тогда уйду я, — предложила Лианна. — Ведь Терман хочет поговорить с вами, да и вам необходим этот разговор. Оставайтесь здесь, а я пойду домой.
— Терман ждет от меня всего лишь звонка, — возразил Элиот и тут же вышел, закрыв за собой дверь.
Когда Лианна выбежала на крыльцо, она успела только увидеть, как он сел в машину и уехал.
Глава 18
Элиот уставился на стопку бумаг, лежавших на его столе. Ему всегда нравилось с головой уходить в работу, но сегодня утром он не мог сосредоточиться. Воспоминания о фотографиях, которые он обнаружил в спальне Эдварда, о компьютерных файлах, бумагах в столе — все это крутилось у него в голове нескончаемым потоком ужаса.
Не может быть, чтобы в нем существовала другая личность. Он не верил в это, хотя и понимал, что ничего другого не может быть.
Внезапно Эдвард стал вполне реальным. У него была своя квартира с мебелью, незастеленной кроватью, переполненной окурками пепельницей и другими признаками того, что здесь жили. Значит, жизнь Элиота в этой квартире была реальной, хотя он о ней ничего не знал и отказывался ее воспринимать. Жизнь, которая могла включать убийство…
Раздавшийся звонок телефона еще более взвинтил и без того уже до предела натянутые нервы. Элиот схватил трубку.
— Да?
— Элиот Кейн?
Голос показался смутно знакомым, но Элиот ежедневно разговаривал со многими людьми.
— Да, это Элиот Кейн.
— Детектив Стоктон. Хотел бы поговорить с вами, если вы можете уделить мне минутку.
— Разумеется. Чем могу помочь вам, детектив? — Еще несколько месяцев назад такой звонок вызвал бы у Элиота раздражение, так как он мог бы предположить лишь одно: что полицейский отрывает его от работы ради того, чтобы выколотить пожертвование в фонд правоохранительных органов. Но сегодня этот звонок вызвал у него тревогу.
— Надо обсудить ваш сегодняшний утренний звонок офицеру Картеру.
— Звонок офицеру Картеру? Какой звонок? — Тревога Элиота усилилась, шею свело от напряжения.
В разговоре возникла продолжительная пауза, затем Стоктон прервал молчание:
— Вы не звонили офицеру Картеру?
— Нет, не звонил. — Но Элиот понятия не имел, звонил ли Эдвард.
— Значит, не звонили и не признавались в убийстве Кей Палмер?
Теперь уже долго молчал Элиот, пытаясь собраться с мыслями и решить, как вести себя.
— Нет, — наконец произнес он. — Не звонил. Я никогда не разговаривал с офицером Картером. Означает ли это… — Элиот откашлялся и постарался скрыть охватившую его панику. — Мне надо связаться со своим адвокатом?
— Это ваше дело, мистер Кейн. Мы не можем предъявить вам обвинение на основании телефонного звонка, который вы к тому же отрицаете. Но мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Звонивший сегодня утром знал несколько точных деталей убийства.
— Но это не я звонил. — Во всяком случае, он не мог звонить, будучи в здравом уме, как сейчас.
— Где бы вы предпочли побеседовать? В участке или в вашем кабинете.
Требование было изложено довольно вежливо, но Элиот подозревал, что если он откажется, то Стоктон может предпринять и более решительные меры.
— Когда мне лучше заехать к вам? — спросил Элиот.
— Что, если сразу после обеда? В час или в половине второго.
— Хорошо, я приеду.
Элиот нажал на рычаг телефона и набрал номер Роджера Фогеля.
— Убийство? — воскликнул адвокат, после того как Элиот объяснил ему ситуацию. — Ты шутишь, да?
Элиот замялся, не зная, что именно он может рассказать человеку, который на протяжении многих лет занимался его гражданскими делами. В основном Роджеру приходилось иметь дело со скучными юридическими документами, да еще как-то раз Элиот в сердцах разорвал квитанцию за неправильную парковку.
— Кто-то позвонил в полицейский участок, назвался моим именем и признался в убийстве.
— Элиот, похоже, дело серьезное. Но я не занимаюсь уголовными делами. Позволь мне найти кого-нибудь, кто хорошо разбирается в этом.
Возможно, Роджер прав. До окончания всего этого кошмара надо обзавестись опытным адвокатом по уголовным делам. Существовало два варианта: либо он действительно убил Кей Палмер, либо это сделал Эдвард — безумная часть его мозга, которая теперь пытается все свалить на него, ошибочно полагая, что Элиот сядет в тюрьму, а он, Эдвард, займет его место. Оба варианта не предвещали ничего хорошего.
— Мы поговорим об этом позже. Но сегодня мне надо, чтобы кто-нибудь присутствовал вместе со мной на этом допросе. Они ждут меня в час дня. Ты можешь поехать со мной не как адвокат, а как мой друг?
— Ладно, но я могу лишь посоветовать тебе не говорить ничего такого, что может быть истолковано против тебя.
— Очень хорошо, потому что мне и сказать-то нечего.
— Элиот, у тебя была связь с этой женщиной? Все, что ты скажешь, останется строго между нами.
— Мне кажется, что мы вместе учились в школе. Но я не уверен. В любом случае, я не видел ее много лет. Однако у нее явно была любовная связь с кем-то… похожим на меня. — Это было все, что следовало знать Роджеру. Элиот просто не мог признаться ему, что в его голове может обитать убийца.
Роджер присвистнул.
— Да, похоже, тебе действительно понадобится хороший адвокат по уголовным делам.
При мысли о том, что он может попасть в тюрьму, Элиота затрясло, стало трудно дышать. Горечь немного подслащалась надеждой, что, если Эдварду и удастся засадить его в тюрьму, и сам Эдвард окажется там же. Что почувствует Эдвард, оказавшись в маленькой тесной камере?
Но, во всяком случае, Лианна будет в безопасности. Она навсегда уйдет из его жизни, а из ее жизни уйдет опасность.
Кабинет, в который детективы Стоктон и Истон провели Элиота и Роджера, оказался совсем небольшим, без окон. Как только Элиот присел на один из деревянных стульев, стоявших возле поцарапанного деревянного стола, он тут же почувствовал, что на лбу выступили капельки пота. Он приказал себе расслабиться, несколько раз глубоко вздохнул, перевел глаза с висевшего на стене коричневого коврика на стол и обратно, и с удовлетворением отметил, что комната не уменьшается в размерах.
— Не возражаете, если мы запишем нашу беседу? — спросил Стоктон, садясь за стол напротив Элиота и ставя между ними диктофон. Истон остался стоять, хотя и для него имелся свободный стул.
— Нет, — ответил Элиот. — А разве имело бы значение, если бы я стал возражать?
Стоктон улыбнулся, затем стал наговаривать на диктофон дату, время допроса, обстоятельства дела и имена всех присутствующих.
Первый его вопрос казался вполне безобидным. Он касался того, что они уже обсудили по телефону.