— А куда же мы пойдем? Нам что, деньги там не понадобятся вовсе?
— Да забудь ты о своих грошах, мальчик, — со вздохом произнесла Сильвия. — Все уже готово и без твоих вложений. Необходимые деньги у нас будут, к тому же я уже зашила кое-какие драгоценности в одежду и снаряжение. Место, куда мы направляемся, вполне надежное, и ты сможешь спрятать нас, не так ли? Только нас двоих, меня и мадам. Евнух найдет нас, когда придет время бежать.
Анри задумался.
— В городе гораздо больше народу. Мы могли бы легко затеряться там, — предположил он.
— Нет, — покачала головой Сильвия, — в городе ее все знают. Мадам говорила мне о ферме для беременных лошадей и сказала, что мы можем отправиться туда и ты будешь нам очень полезен. О герцогине я позабочусь сама, а от тебя требуется ухаживать за лошадьми и отвлечь внимание преследователей.
Да, конечно, размышлял Анри, слушая служанку, герцогиня должна была в первую очередь вспомнить о ферме для молодняка.
— Нам повезло, что у Гирлянды началась течка, — задумчиво сказал он, потирая переносицу. — Иначе меня бы никогда не отпустили отсюда. А теперь у меня есть отличный предлог переправить ее туда.
— Рада, что ты поддерживаешь идею мадам, — усмехнулась Сильвия краешками губ. — А теперь давай собирайся.
Все складывалось что-то уж слишком легко, размышлял Анри. Так просто быть не может, наверняка что-нибудь пойдет не так. Нельзя же предусмотреть все опасности, которые могут встретиться на пути. А может, судьба наконец повернулась к нему лицом? Ему много раз доводилось слышать о людях, на которых насылали проклятия, и в результате они покрывались ужасными чирьями, или полностью теряли потенцию, или же их начинало выворачивать наружу зелеными лягушками. Что, если на него наслали проклятие, только наоборот — на удачу? Фу, что за глупость в голову лезет, мысленно отругал он себя.
А Сильвия тем временем заметила, что юный конюх целиком ушел в свои мысли, и, чтобы привести его в чувство, снова наградила весомым тумаком, а затем покинула конюшню. Наверняка у нее есть младший братишка, решил Анри, потирая скулу, или даже два, на них она и оттачивает силу и точность своих ударов.
Едва рассвело, Анри вывел Гирлянду, Тоню, Лайлу, Розочку и вьючного мула Тигра на дорогу, которая окаймляла густые леса герцога. Вдыхая пьянящий запах травы, обогащенный утренней росой, он чувствовал, как на душе становится легко и весело. День снова будет жарким, но теперь ему не придется часами торчать на солнцепеке, а если и придется, он будет делать это по собственной воле. Как правило, течные кобылы несколько дней свободно бегали на огороженном выгуле, пока для них не подбирали подходящего жеребца или иногда нескольких жеребцов. К тому времени, когда это произойдет, Анри уже покинет ту конюшню вместе с герцогиней. И с Сильвией, вздохнул он, и с евнухом. Естественно, если их к этому моменту не поймают и… не убьют. Нет, о такой возможности исхода событий не надо думать, своими страхами он может напугать лошадей, которые чутко чувствуют его настроение, и тогда кто-нибудь вокруг почует неладное.
Вопреки его опасениям, во время достаточно неспешной процессии им никто не встретился по пути — ни случайный прохожий, ни заплутавший охотник, ни припозднившийся садовник. Путешествие длилось более двух часов. Конюшня для молодняка была специально расположена так, чтобы ржание возбужденных жеребцов не достигало ушей благородных герцогов во дворце или богатых царедворцев в роскошных домах.
Идти, конечно, не очень долго, но все же Анри нагрузил Тигра четырьмя комплектами аккуратно свернутой сбруи. Если путешествие задержится надолго, Анри не придется оскорблять лошадок, надевая им на спину дешевые и очень неудобные седла, когда у них имеются их собственные, к которым они уже давно привыкли.
Когда они наконец достигли конюшни для молодняка, Анри показалось, что там никого нет. Позвать Сильвию он не мог, чтобы не возбуждать излишнего внимания. Возможно, женщины еще не прибыли, решил Анри. Он отправил кобыл в находящийся рядом малый выгороженный вольер, разгрузил Тигра и тоже пустил его на свободный выпас.
Странно, прошло уже полчаса, а никто так и не появился. Сердце, бившееся ровно, пока он занимался привычными вещами, заколотилось в предчувствии опасности, а по коже поползли мурашки.
Анри положил седло Гирлянды поверх Розочкиного, перекинул через плечо хомуты и уздечки и понес все это снаряжение в специальный сарай, ключ от которого выдал ему сегодня утром, наряду с множеством зловещих предостережений, старший конюх.
Очутившись в затемненном помещении, Анри остановился в нерешительности: он явственно ощущал здесь чье-то постороннее присутствие, слышал легкое дыхание и едва уловимый аромат роз. Сделав шаг вперед, он глубоко вздохнул и расслабился. Затем снял с плеча свою ношу, наклонился и положил все это на ближайшую лавку.
— Ваша светлость, — негромко произнес юноша, — я доставил лошадей, как вы и велели. Следует ли мне привести их сюда, чтобы вы могли убедиться?
— Нет, Анри. — Одетая в длинный мужской плащ поверх костюма для верховой езды, из темноты выступила герцогиня.
Увидев ее, Анри рухнул на колени и так низко поклонился, что едва не коснулся лбом выложенного плиткой пола.
— Ты не должен преклонять передо мной колени, Анри, — ласково проговорила герцогиня. — Встань.
Анри повиновался, ощущая, как громко бьется о ребра сердце. Нагнув голову, он увидел несколько соломинок, прилипших к его рубахе. Смахнуть их или оставить все как есть? Не сочтет ли герцогиня оскорблением то, что он стоит перед ней в неопрятной одежде? Или же еще большим оскорблением будет то, что какой-то ничтожный слуга начнет отряхиваться в ее присутствии? Анри отважился посмотреть ей в лицо и увидел, что она улыбается.
Внезапно улыбка исчезла с ее лица, и герцогиня официальным тоном спросила:
— Готов ли ты стать моим верноподданным и преданным слугой, Анри?
— О да, конечно, ваша светлость, если… если вы примете мою верность вам.
Герцогиня подошла ближе, пальцы в перчатках слегка коснулись его щеки. И в лицо Анри тут же бросилась кровь.
— Мой преданный юный конюх, — со значением произнесла герцогиня.
— Да, ваша светлость, именно так, — подтвердил Анри и посмотрел ей в глаза, от всей души надеясь, что она прочтет в его лице искреннее стремление служить верой и правдой своей госпоже.
Их взгляды встретились и надолго задержались.
Тишину в сарае внезапно нарушил какой-то звук. Из открытой двери послышался стук каблуков чьих-то сапог.
Анри отступил от герцогини.
— Мне нужно повесить конскую упряжь, ваша светлость, и…
Но герцогиня уже скрылась в темноте сарая. Анри повернулся к распахнутой двери и в смятении увидел Сильвию, стремительно входившую в сарай. На ней по-прежнему было мужское платье, в руках она держала что-то свернутое в узел. От быстрой ходьбы пряди светлых волос выбились из-под кожаной шапки, но даже это не придало более женственный вид суровым чертам ее лица.
— Эй, мальчик, — прямо с порога начала горничная приказным тоном. — Оставь это. — Она указала на упряжь, к которой уже успел склониться Анри. Затем переложила узел в левую руку, а правой отбросила парня к стене.
На этот раз удар в грудь оказался не слишком сильным, и Анри смог удержать равновесие. Какая жалость, что нельзя ответить ей тем же, горестно подумал он. Грубость Сильвии начинала действовать ему на нервы. Одно дело — матерые конюхи, и совсем другое — хрупкая на вид женщина.
— Но я должен повесить упряжь, а потом…
— Снимай все это.
— Ч-что? — заморгал Анри, озираясь вокруг и силясь понять, что она имеет в виду.
— Вот ведь глупец! Стаскивай с себя эти обноски. Я не могу позволить, чтобы ты оскорблял мадам своим внешним видом! К счастью, от тебя хоть не воняет, как от большинства мужчин. Во дворце от некоторых из них несет так, что невозможно даже мимо пройти. Вот, держи! — И она швырнула ему узел, который принесла с собой. — Если не поторопишься, она застанет тебя в этом жутком тряпье.
— Но…
— Молчи. И пошустрее расстегивай пуговицы.
Спрятавшаяся в темноте герцогиня хранила молчание, и Анри не осмеливался открыть ее присутствие в сарае, решив, что она сделает это сама, если сочтет нужным.
— У меня нет пуговиц, — сообщил он горничной.
Сильвия издала звук, напоминающий кашель кошки. Забрав у Анри узел, который он рефлекторно прижимал к груди, она отбросила его на скамейку и принялась развязывать шнурки на вороте его рубахи, при этом коснулась несколько раз ключицы вконец растерявшегося парня. Пальцы у нее были горячие и шершавые. Какое странное ощущение, подумал Анри, с любопытством принюхиваясь к исходящему от Сильвии запаху лаванды и кожи от мужской одежды. Изо рта у нее чуть сладковато пахло лавандой. Сейчас, когда Сильвия была так близко от него, она уже не казалась ему такой пугающей, как прежде. Но открыто не повиноваться ей он все же не осмеливался.
— Подними вверх руки, — потребовала она, целиком поглощенная своим делом. — Ну, быстро!
Анри вынужден был подчиниться. Сильвия сдернула с него рубаху через голову и отбросила на пол, а после, прежде чем Анри успел остановить ее, принялась развязывать узел на его штанах. Крепко зажмурив глаза, Анри запрокинул голову, руки его безвольно висели вдоль туловища, поскольку решительно не знал, что с ними делать. Еще пара секунд, и он будет полностью раздет. Прямо на виду у герцогини. И у Сильвии. И как ему тогда вести себя? Ударить Сильвию Анри не мог. Значит, самое лучшее, что он мог сделать, — это схватить ее за настойчивые руки, отодрать их от себя и дать деру. Но если он сейчас убежит, Сильвия уже никогда не отстанет от него и будет вечно издеваться и распускать кулаки. И, что еще хуже, свидетелем его позорного бегства станет герцогиня.
Штаны сползли по коленям вниз и упали к его ногам. Закусив губу, Анри сдержал протестующее восклицание. К ужасу парня, он увидел, что его дружок значительно вырос в объеме. Сильвия, без всякого сомнения, тоже обратила на это внимание.