— Ваша светлость, — подала голос капитан Люнг, — я не гражданка протектората, но заслужила доверие господина Максима и полностью доверяю ему. Позволите ли вы мне присутствовать при этом важном разговоре? Я вместе со своим кораблем и экипажем хочу внести личную посильную лепту в ваше дело.
— Буду вам очень признательна, — отозвалась Камилла. — Но вы должны знать, что подвергаете себя огромному риску.
— Да, я знаю, — кивнула Люнг. — Но я пойду на любой риск, если на трон вашей страны взойдет мудрая и храбрая женщина, которая будет вести честную и справедливую политику с моей королевой. Но это прожекты на будущее, а пока достаточно будет взять в свои руки власть в герцогстве.
— Итак, присядем, дамы, — предложила леди Жизель. — Сейчас нам подадут легкие закуски.
Пока они ели восхитительные воздушные булочки и сладкие пирожки с вишневой начинкой, запивая все это лимонным чаем, Камилла рассказала своим собеседницам все, что узнала от Арно о нынешнем положении в герцогстве. Она не видела иной альтернативы, кроме как вернуться во дворец еще до свержения Мишеля. Ей самой такая идея не очень нравилась, но это было продиктовано необходимостью быть на месте событий, чтобы у короля не было возможности поставить вместо Мишеля свою креатуру.
— Ваша светлость, — обратилась к ней леди Жизель, — если бы в вашем распоряжении было вдоволь времени, тогда вам не пришлось бы снова лично встречаться с Мишелем. О том, что творится в вашем герцогстве, вам поведал ваш евнух, и он ничего не приукрасил. У меня там тоже есть свои осведомители. Они говорят, что вас поддерживают жители всех городов и деревень, в которых они побывали.
— Мое отсутствие в герцогстве послужило мне на руку, дало мне силу и показало народу слабость и порочность Мишеля, — сказала Камилла с оттенком сухой иронии. — Кого-то успокаивает надежда, что кто-то придет со стороны и поможет им. И в роли этого кого-то они видят меня, эдакого рыцаря в сверкающих доспехах из древних сказаний, который вдруг прискачет и освободит их от тирана. Но время проходит, и, боюсь, они начнут терять веру в меня. Мне нужно захватить дворец как можно скорее, взять власть в свои руки и показать моим людям, на кого они действительно могут положиться.
— Значит, так мы и поступим, — кивнула леди Жизель.
Время после полудня прошло в обсуждении планов. Камилла узнала, что леди Жизель не только служила послом протектората при королевском дворе, но под ее командованием были все оборонные силы земель Максима, в которых капитан Люнг занимала одну из ведущих позиций. Сам Максим ведал в основном экономическими, торговыми и юридическими вопросами, согласовывая свои решения с мнением могущественной тетушки. В течение переговоров у Камиллы появилось странное ощущение, будто она провалилась сквозь волшебное зеркало и попала совсем в другой, непривычный мир. Ей было и раньше известно, что женщины в протекторате Максима играли важную роль, но только теперь она поняла — до какой степени.
Покинув леди Жизель и капитана Люнг, Камилла отправилась на прогулку в розовый сад. Розовые кусты росли по обеим сторонам ухоженной спиральной дорожки, густо покрытые благоухающими цветами всех оттенков радуги. Напоенный благоуханиями воздух успокаивал ее, мысли становились более четкими и определенными. Когда она подошла к каменной скамье, окруженной пышными розами гранатово-красного цвета, у нее возникло чувство, словно она очнулась от долгого и не очень приятного сна. Опустившись на скамью, она расправила плечи, подняла голову к небу и жадно вдохнула аромат роз, смешанный со слабым запахом йода, показывающим на близость моря.
На куст, который рос напротив, уселась веселая стайка желто-зеленых птичек и принялась оживленно обмениваться новостями. Камилла закрыла глаза. В этом благословенном мире ей было очень хорошо, она чувствовала, что могла бы тут остаться навсегда. Однако такое настроение вскоре покинуло ее, сменившись тревогой и нерешительностью. Ей вспомнилось лицо узнавшего ее лорда Беллье — оно выражало презрение и насмешку, которые, впрочем, не изменились, когда его убедили, что он имеет дело с проституткой. Так вот как к ней относятся прислужники Мишеля… Тогда, с Беллье, она проявила чудеса спокойствия, хотя в душе все кипело от ярости. Да как он посмел! Этот прилизанный выскочка решил, будто может вмешаться в ее планы! Кто он такой, в конце концов? Как он дерзнул отнестись к ней как к какой-то вещи? У женщин должны быть права, а у нее — особенно!
Запретив себе вспоминать об этом жутком типе, Камилла подумала об Анри. Больше всего ей хотелось оказаться в его теплых объятиях. Если бы только она могла отдаваться ему, не давая понять, как сильно нуждается в нем! Возможно, когда победа над Мишелем будет одержана, Камилла найдет в себе силы показать Анри свою слабость.
Но это при условии, что Анри останется с ней. Вернется ли он в герцогство, подвергая свою жизнь опасности, или предпочтет остаться здесь? Без всяких объяснений с юношей Камилла почему-то решила, что нравится ему, но ведь она так часто ошибалась в жизни раньше, и главной ее ошибкой был Мишель.
Чувства, желания, личные потребности — все это опасно. Их нельзя показывать мальчику без какого-либо статуса. Камилла верила, что Анри никогда не предаст ее, однако опасалась, что собственные чувства, которые она испытывала к нему, толкнут ее на какие-нибудь безрассудства или безумные поступки, а сейчас ей особенно нужно держать эмоции под контролем.
И Камилла приняла спокойное, выверенное решение. Она будет держаться от Анри на расстоянии и постарается не обращать внимания на жжение в сердце, возникающее всякий раз, когда она видит его. Она должна придерживаться логики и практицизма в той сложнейшей ситуации, из которой обязана выйти с честью. Надо смотреть на вещи реально: у нее была приятная передышка, а теперь пора возвращаться в реальный мир.
Глава 21
После насыщенного дня, заполненного изнурительными упражнениями в метании ножа и технике кулачного боя с Каспаром и Арно и уроками придворного этикета с Максимом, усталый Анри с превеликой радостью принял неожиданное приглашение Камиллы спуститься вместе с ней к минеральным источникам. Наконец-то герцогиня смилостивилась и обратила на него свое внимание! Уже много дней у него не было возможности побыть с ней наедине, а ночи он проводил в одиночестве с самого первого дня их приезда в замок Максима. Поэтому, когда Анри оказался один на один с Камиллой, на него нахлынули странные ощущения. Ему было трудно разобраться в себе, он чувствовал себя… другим. Слишком надолго она отстранилась от него, и слишком многое ему пришлось переосмыслить за это время.
Прислонившись к каменной стене, Анри прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам из источника. Наконец плескание прекратилось, и Анри встрепенулся, часто заморгав ресницами. Прямо перед ним стояла Камилла с намыленной мочалкой в руке. В глазах ее плясали яркие отблески от цветных плафонов масляных ламп.
— Простите, я, кажется, вздремнул, — повинился Анри. — Я могу предложить свою помощь?
Камилла дотронулась до его голого плеча:
— Стой спокойно, не шевелись.
— Но…
Она прервала его возражения поцелуем. Сначала Анри стоял неподвижно, но затем руки его потянулись, чтобы обнять Камиллу, однако как раз в этот момент она отодвинулась от него и принялась намыливать его грудь. Руки Анри повисли, так и не достигнув цели.
— Зачем вы делаете это? — смутился Анри. — Я и сам могу помыться.
— Я вольна делать все, что захочу, — отрезала Камилла. — Стой смирно и закрой глаза.
— Но мне кажется…
— Я не спрашиваю твоего мнения. — Она помедлила, продолжая двигать мочалкой по его груди. — Но если тебе это не нравится, я могу прекратить.
Анри покачал головой. Он принимает услуги банщицы от самой герцогини! Неправдоподобность ситуации сводила его с ума. Движения ее были медленными и чрезвычайно приятными, кожа его оживала, начинала дышать. Камилла прикасалась к Анри нежно, но, может, ему это только казалось. Он обладал повышенной интуицией, мог толковать поступки и мысли любого человека — любого, кроме герцогини. Иногда ему казалось, что их разделяет широкая река, а они стоят на разных берегах.
Камилла намылила ему живот, потом наклонилась и начала тереть бедра, свободной рукой опираясь на его запястье, чтобы сохранить равновесие. Анри следил за движениями герцогини, размышляя, откуда она научилась мыть других людей. Наверное, просто смотрела, как это ежедневно проделывают с ней ее служанки.
Он слишком много занимался сегодня с Каспаром и Арно, поэтому слишком устал, чтобы возбудиться от прикосновений Камиллы, даже когда ее лицо оказалось слишком близко от его члена. Даже на ее груди и живот, который он так любил целовать, Анри смотрел спокойно. Вместо сексуального возбуждения он ощущал лишь тепло в тех местах, которых касалась ее рука. Внезапно Камилла поцеловала его в бедро, и Анри облизнул губы.
— Можно повторить? — спросил он.
— Позже, когда я закончу, — ответила Камилла и принялась намыливать его член и яички.
Какие у нее маленькие ручки, вдруг удивился Анри и уставился на них, словно видел в первый раз, словно не целовал эти изящные пальцы.
Анри вспомнил, как герцогиня массировала все его тело в борделе Фуйе, а после разрешила ему проделать то же самое с собой, и даже поправляла, когда он ошибался в точности движений, и голос ее становился все тише, а дыхание прерывистей, и потом они оба, забыв про массаж, занялись сексом. Масло, которым пользовалась герцогиня, остро пахло хвоей, и Анри казалось, что отныне он не сможет бродить по сосновому бору, не вспоминая о той восхитительной ночи и о ее руках на своем теле.
Ему так нравилось дотрагиваться до нее, ощущать под ладонями горячую упругую кожу, говорить о своих чувствах языком ласковых прикосновений. Анри был уверен, что, заведи он о них речь впрямую, она не стала бы слушать его, даже не дала бы завершить мысль. Теперь он знал герцогиню гораздо лучше, чем раньше, и понимал, что от открытого проявления эмоций она испытывала дискомфорт и неудобство, поэтому щадил ее и не говорил вслух о своих чувствах, надеясь, что она и так все понимает без слов.