Она закурила сигарету и продолжала глядеть в окно ничего не видящими глазами. Делон молчал, смотрел прямо перед собой. Он ехал все медленнее, пробок становилось больше, – они приближались к центру.
«Одно я знаю – надо дождаться момента и удрать. А убежать теперь все равно будет легче, чем из той проклятой квартиры… Не будет же он из-за меня ночей не спать, разве что приставит ко мне сторожа».
Внезапно ей припомнились слова Сергея: «Нам пришьют соучастие… В убийстве, в контрабанде… Нас видели все». Она закусила губу. «Теперь мне могут пришить соучастие в двух, нет, в трех убийствах… Кто поверит, что я молчала, как овца, не пытаясь помешать убийце, осталась в живых, – и все это против моей воли?! Такие свидетели в живых не остаются, а если остаются, то рыльце у них, значит, в пушку… Значит, соучастие… Меня опознает женщина со спаниелем, карго… Кто поверит в мою непричастность? Могла закричать, позвать на помощь в гостинице, а не позвала! Почему? Да потому что была заодно… Какого черта сказала Анатолию, что это я звонила? Кто тебя за язык тянул? Если бы рядом стоял Делон, он бы все понял – понял бы, что ты в контакте со Светой, раз знаешь про этот звонок…»
– Приехали, – внезапно сказал Делон.
От неожиданности Марина вздрогнула. Машина въехала с проезжей части во двор, окруженный желтыми двухэтажными домами сталинской постройки. От проезжей части двор отделяла старая решетчатая ограда. Посреди двора стояли лавочки и вкопанный в землю круглый стол, вдоль облупившихся стен разрослась рябина. Делон проехал к дому, стоявшему в самой глубине двора, и затормозил.
– Выходи.
Она вышла из машины и огляделась. Слева за домами, совсем близко, виднелась Останкинская башня. «Похоже, Бутырка или Марьина Роща», – подумала она.
Делон запер машину и взял Марину под руку.
– Идем.
Они вошли в ближайший подъезд, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и оказались на площадке, куда выходили две двери. Одна из них была простенькая, деревянная, из двух створок. Другая – тоже двустворчатая, роскошная, обитая светлой кожей. Ее-то и отпер Делон, и Марина оказалась в большой полутемной прихожей.
Внезапно она вскрикнула – что-то попалось ей под ноги и метнулось прочь.
– Что такое? – Делон, запиравший дверь, недовольно обернулся. – Это кот, чего кричишь?
Он зажег свет, и она огляделась. Шкаф для одежды, кресло в углу, на сиденье – телефон. Свалка обуви под высоким зеркалом в бронзовой раме. Огромный белый кот, замерший на пороге комнаты. Персидский. Странный, застывший взгляд его совиных желтых глаз. Солнечный луч на полу. Тишина.
– Ну проходи.
Делон первый прошел в комнату, на ходу стягивая куртку. Марина двинулась за ним и, едва переступив порог, чуть не споткнулась о кровать. А кровать эту было трудно не заметить – она занимала всю середину комнаты, едва оставляя место для другой мебели. Ее, впрочем, было немного – столик рядом с кроватью, трюмо в углу, на нем – скомканный галстук, черная шкатулочка, мужские духи… Судя по всему, это была комната Делона, а судя по комнате – своей персоной он интересовался больше, чем юная кинозвезда. Марина остановилась у дверей. А Делон тем временем взял на руки кота и поцеловал его в пушистый загривок. Кот молчал, отворачивая голову так, чтобы видеть Марину. Видимо, она не вызывала доверия у этого белокурого аристократа.
С котом в обнимку Делон улегся на постель, не снимая ботинок. «Значит, и дома так…» – машинально отметила Марина.
– Ванная дальше по коридору. Только воды горячей нет. Кухня – еще дальше. В общем, делай, что хочешь…
Она не поверила своим глазам – он отвернулся, прижал к груди кота, который недовольно закряхтел, и уснул! Уснул мгновенно, как только сомкнул покрасневшие от бессонной ночи веки. Уснул, убив двух человек и получив контрабандой около пятнадцати килограммов золота!
Она боялась пошевельнуться, все еще думая, что он притворяется, чтобы поймать ее при попытке к побегу. Так она простояла несколько минут, прислушиваясь к его дыханию – оно становилось все реже, глубже, ровнее… Тогда она отступила к двери и на цыпочках вышла в коридор. Огляделась. Справа от нее в коридор выходила еще одна дверь, видимо ведущая в другую комнату. Дверь была плотно прикрыта. Слева коридор сужался, приводя в кухню. Она прислушалась – тихо. Сначала она решила осмотреть входную дверь. Подкралась к ней и стала разглядывать замки. Один замок черный, очень массивный, с тройным язычком. Из него торчал огромный ключ. Она снова поразилась беспечности Делона. Другой замок, поменьше, с защелкой. Все это отодвигалось рычажком, торчащим сбоку. «А это что?» – удивилась Марина. Такого она никогда не видела: на стыке двух створок двери торчало странное приспособление в виде круглой стальной коробочки, украшенной четырьмя смежными цилиндрами. На каждом из них были вырезаны цифры – от «О» до «9». «Да ведь это кодовый замок! – поняла Марина. – Комбинация из четырех цифр… Ты попалась, подруга, сейфы – не твоя стихия… Он действительно может спать спокойно – если кто и свихнется, то скорее всего ты! Но здесь же все-таки второй этаж!» Она решила не падать духом и осмотреть всю квартиру.
Осторожно, стараясь не шуметь, она отворила дверь, ведущую в соседнюю комнату, и заглянула туда. Потом, убедившись, что там никого нет, вошла. В углу стоял старинный книжный шкаф. На полках, лишенных стекол, пылились книги в старинных переплетах. Видно было, что к ним много лет никто не прикасался. На нижней полке валялась груда журналов, посвященных стрижкам и макияжу. «Ну, это не Делон читает!» – заметила она про себя. На полу лежал роскошный пушистый ковер серо-голубых тонов, залитый какой-то жидкостью. На полу в углу стоял японский телевизор с огромным экраном и приставкой. Видеокассеты кучей валялись рядом. В огромном кресле, обитом матовой белой кожей, стоившим наверняка целое состояние, спал, свернувшись, еще один кот – уличной породы, черный. Здесь была еще дверь, ведущая в другую комнату. «Судя по всему, там я увижу еще одну кошку!» – решила Марина, открывая эту дверь. Но увидела женщину.
Эта женщина сидела спиной к Марине, перед белым раззолоченным трельяжем, и подводила глаза, то щурясь, то таращась на свое отражение. Она была в одной комбинации и чулках, и Марина, едва взглянув на ее мятую шею и ожиревшую спину, определила, что ей, должно быть, пятьдесят.
Женщина, увидев отражение Марины в зеркале, обернулась, чуть помедлив, не выказав ни испуга, ни удивления. Холодноватые лазурные глаза, обведенные черной чертой, осмотрели ее с ног до головы, отчего Марине захотелось провалиться сквозь землю. Сама же она, глядя на лицо этой дамы, прибавила ей еще с десяток лет. Это было холодное, но весьма изношенное лицо, какое бывает у стареющих актрис. Судя по всему, когда-то женщина была красива. Выпуклый круглый лоб, короткий прямой нос, огромные синие глаза… Рот маленький, с короткой верхней губой. Ярко-красная помада. Черные, похожие на парик волосы. Сверкающие серьги – сапфиры и бриллианты – бросали ей на шею мелкие дрожащие отсветы. Но всю эту роскошь портили складки на шее, возле глаз и губ. «Кого она мне напоминает?» – спросила себя Марина и тут же поняла – Делона! Перед ней было почти точное повторение его лица, только деформированное возрастом.
– Подойди-ка. – Женщина наконец нарушила повисшее в комнате молчание.
Марина приблизилась. Та смотрела пристально, словно ощупывая взглядом. «Где она была до сих пор? – спросила себя Марина. – Почему не явилась, когда мы вошли? Кажется, это его мать… Мать этого чудища».
– Подай-ка мне кофту! – Женщина, судя по всему, закончила осмотр Марины и пришла к какому-то результату.
Марина оглянулась, но ничего похожего на кофту не увидела. Только на спинке кресла, такого же точно, как в предыдущей комнате, висело нечто вроде легкой шубки. При ближайшем рассмотрении это оказались соболя.
– Ну, что смотришь? – недовольно окликнула ее женщина. – Вон же, видишь?
Марина взяла в руки атласно-соболиное одеяние.
– Помоги надеть! – приказала женщина, становясь к ней спиной.
Марина с ужасом заметила, что спина эта, наполовину скрытая белым шелком комбинации, была вся исполосована грубыми коллоидными рубцами, побелевшими от притираний. Видимо, это был след давнего ожога, затронувшего глубокие мышечные ткани, так что и теперь некоторые движения должны были причинять женщине боль.
– Ну, что разглядываешь? – Та сердито отстранилась от нее, запахивая кофту. Она бросила взгляд в зеркало, взяла с трюмо красный карандаш для губ и обвела им линии накрашенного рта. Закурила.
– На. – Женщина протянула пачку Марине.
Она взяла себе сигарету.
– Садись! – велела женщина, опускаясь в кресло. Ее диковинная кофта разошлась внизу, открыв полные колени, обтянутые блестящими черными чулками. Ноги она всунула в туфли с массивными квадратными каблуками, лениво нашарив их на полу рядом с креслом. Теперь она сидела и курила, стряхивая пепел на ковер.
«Тоже как сынок, – подумала Марина. – Только кто из них кому подражает – она ему или он ей? Нет, эта никому не станет подражать…» В облике этой женщины был тяжеловатый, чуть дурного тона, шик и ясно читалась привычка приказывать. От нее исходили равнодушие и самоуверенность. И – холод. Все черты, повторившиеся в Делоне.
– Что-то я тебя не помню, – сощурилась на нее женщина.
Марина пожала плечами.
– Он что, спит?
– Да, сразу уснул.
– Ясно, – вздохнула женщина. – Все в порядке, значит?
Она бросила пристальный взгляд на Марину, тут же отведя глаза.
– Вроде да, – осторожно ответила Марина. «Что она имеет в виду? Считает меня сообщницей? Да так оно в общем-то и есть…»
– Получили? – продолжала женщина.
– Да.
– Ну и слава Богу. А теперь скажи мне, душа моя, кто ты, собственно, такая? – неожиданно нагнулась к ней женщина. – Тебя как зовут?
– Марина.
– Чудно. А почему ты здесь? Где он тебя нашел?
– В капусте, – мрачно сострила Марина.