Вадим, напротив, с каждым днем становился с ней все любезней. Он одаривал Марину сияющими улыбками, расспрашивал ее, не нужно ли чего, был скромен, нежен и предупредителен и часто повторял, что ей придется войти в свою настоящую роль. «Ну, купил он меня, – раздумывала она. – Отдал деньги. А игры-то я что-то еще не видела… Зря, получается, он меня тут держит… Даром деньги заплатил… Или передумал? Но разве ему выгодно просто так меня тут держать? Интересно, как он мне объяснит то, в чем придется участвовать? Ведь он, судя по всему, не любит называть вещи своими именами». Она искала в квартире следы Светы. Иной раз ей казалось, что они везде: то из шкафа для одежды пахнет вдруг на нее незнакомыми духами – экзотическим, волнующим запахом раздавленной травы… То под старыми газетами в прихожей откопает она старый, еще прошлогодний номер дамского журнала. Иногда Марина, напротив, чувствовала, что квартира не сохранила ни одного следа пропавшей подруги. И тогда ей становилось страшно, как будто и ей скоро должна была прийти пора исчезнуть бесследно. «Странно! – закусывала она губу. – Как исчезает человек!» Пытаясь хоть как-то избавиться от наваждения, она заводила с Вадимом разговор о его умершей сестре, надеясь случайно узнать правду о Свете. «Где она? Что она сделала с собой? Умерла, говорит он. Но где? Неужели здесь? Когда? В то утро? Куда он дел ее тело? Неужели успел за одно утро уничтожить все следы ее пребывания здесь? Это невероятно!»
– Я много думаю о вашей сестре, – сказала она ему однажды, – как ее звали?
– Наташа, – молниеносно ответил он.
– Вы говорили, она попала под машину? Случайно?
– Конечно, как же еще…
– А это не могло быть самоубийство?
Вадим изумленно повернулся.
– Самоубийство?! Это исключено! Почему вы так думаете?
– Мне почему-то кажется, она не очень была счастлива… – задумчиво протянула Марина.
– Она была счастлива, – отчеканил Вадим. – Вполне!
– Вполне – значит, не совсем.
– У нее все было! Все, чего она могла желать! Разве я в чем-нибудь ей отказывал? – словно спрашивал самого себя Вадим. – Да я исполнял все ее капризы! Их у нее было не так уж мало!
– Капризы? Но разве достаточно иметь все, что пожелаешь, чтобы быть счастливой? Тряпки, деньги? Машина у нее была? – вскользь спросила Марина.
– Была, – кивнул Вадим…
– А любимый человек?
– Любимый человек… – задумался Вадим. – Был один, точно. Но я его очень плохо знал.
«Это о ком? – в смятении подумала Марина. – Или это самокритика?!»
– Я думаю, он был негодяй! – жестко сказала она.
– Почему же негодяй? – удивился Вадим. – Так, человек, не хороший, не дурной, как все мы, грешные… А почему вы говорите так, словно я в чем-то виноват? – поинтересовался он. – Знаете, я замечаю, как только заходит речь о Наташе, вы сразу становитесь ко мне враждебны? Или я ошибаюсь?
– Извините, если так. – Марина отвернулась. – Но мне ее очень жалко.
– Мне тоже, – вздохнул Вадим. – И все же… Почему она так вас волнует?
– Может, потому, что живу в ее комнате… Я чувствую связь ее судьбы и моей.
– Уверяю вас, судьбы у вас разные… – заметил он.
– Иногда, – Марина пристально на него посмотрела, – иногда я словно чувствую ее приближение… Она появляется, предостерегает…
– От чего предостерегает? – насторожился Вадим.
– От несчастной любви… – Марина, глядя ему в глаза, усмехнулась.
– Ваша любовь не может быть несчастной. – Вадим улыбнулся ей. – Мне кажется, именно вы и будете диктовать условия тому, кто вас полюбит… Я в этом уверен…
Его взгляд затуманился.
– Опасная тема, – заметила Марина, глядя, как он делает шаг в ее сторону. – Может завести далеко мужчину и женщину, живущих под одной крышей.
Рука Вадима взялась за кожаную пуговицу его пиджака и чуть не открутила ее. Он опомнился, с улыбкой опустил руку.
– Скверная привычка, – заметил он с улыбкой. – Наташу, кстати, она всегда раздражала… Мне постоянно надо что-то вертеть в руках…
– Нервы, – машинально ответила Марина. – Вы знаете, когда я смотрю на ваши руки, мне кажется, что они все время плетут какую-то сеть…
– Я, значит, паук? – рассмеялся Вадим. – Уж лучше – кружево…
– Одно часто кажется другим.
Вадим смутно улыбнулся и закурил. Помолчал.
– В ваших словах столько горечи, – грустно сказал он. – А мне-то хотелось думать, что здесь она исчезнет. Но вы тут скучаете, как я вижу…
– Да нет…
– Я вижу! – покачал головой Вадим. – Вы ни с кем не видитесь. Не бываете в обществе…
«Издалека начал», – отметила Марина. Она поняла, что это подготовка к посвящению в тайну.
– Конечно, где мне вас развлечь… – продолжал Вадим. – Вы, наверное, привыкли к большому обществу?
– Почему вы так думаете? – удивилась Марина.
– Так… – неопределенно сказал Вадим. – Я ведь вижу, что вы скучаете…
– Вовсе нет! Мне здесь хорошо!
– Правда? – обрадовался Вадим. – Как я рад! Как бы мне хотелось, чтобы вы чувствовали себя как дома!
– Это почти произошло, – проникновенно сказала Марина. – Да и не удивительно – ведь другого дома у меня нет, а вы… Вы сделали мне столько добра!
– Я хотел бы сделать больше!
– Вы благородный человек! – сверкнула своим козырем Марина. И затаила дыхание.
– Мне очень дороги ваши слова… – медленно проговорил Вадим. – Ваши слова и ваше доверие… Завтра я принесу вам новый паспорт. Он готов.
– О… – протянула Марина. – А… как же меня теперь зовут?
– Татьяна Васильевна. Григорьева. Вам двадцать девять лет, вы урожденная москвичка, не замужем, детей нет.
– Не судима? – весело спросила Марина.
– Боже упаси! – замахал руками Вадим. – Не хватало еще покупать паспорт с отметкой о судимости!
Он весело рассмеялся.
– Значит, я теперь Татьяна Григорьева. Чиста, как ангел, и даже помолодела на три года, – поубавив веселье, сказала Марина.
– Ну, для этого вам не пришлось бы менять документы, – любезно сказал Вадим. – Позволю себе заметить, что за то время, пока вы жили здесь, вы стали выглядеть куда здоровее… А признаться, страшно было смотреть, когда вас привез Делон… Глаза горят, губы дрожат… Я рад, что вы успокоились.
– Обстановка способствует. Вот вы говорите, что мне не хватает развлечений. А мне даже хочется поменьше развлекаться. Уж в последнее время развлечений у меня было больше, чем надо!
– Тогда вы, может быть, возразите против того, чтобы к нам на днях пришли несколько гостей? Мои старые друзья?
– А вы говорили, что у вас друзей нет, – заметила Марина.
– Ну, скажем, это мои хорошие, старые-престарые знакомые. Мы иногда собираемся здесь. Вечер провести, былое вспомнить, ну и с делами иногда разобраться…
– Разве могу я возражать против того, чтобы к вам пришли старые знакомые? – изумилась Марина. – Вот только я не помешаю вам?
– Нет, что вы! Напротив, вы внесете в наше общество прелесть, эту вечную женственность… Ах, вы не поверите, как ее не хватало в этом доме! – Он обвел глазами стены. – Иногда мне все здесь кажется пустым, чужим… Мертвым…
– А раньше эту вечную женственность вносила сестра?
– Да. И мне ее очень недоставало.
– И вы хотите, чтобы эту роль взяла на себя я? – ввернула Марина. – Вы думаете, я справлюсь?
– Роль? – покачал головой Вадим. – Зачем же это так называть… Это не роль, не обязанность… Скорее сердечная склонность. Добрая воля.
– Моя добрая воля и сердечная склонность к вашим услугам. Располагайте ими как вам угодно. Ведь это все, чем я еще в действительности владею. Все остальное слишком изменилось, чтобы я могла назвать это своим, – имя, внешность, возраст…
– Имя, внешность, возраст… – повторил за ней Вадим. – Все это условности…
– Вот как? – иронично спросила Марина. – Всю жизнь меня убеждали в обратном.
– А жизнь вас не переубедила? – поинтересовался Вадим. – Меня – уже давно.
– Значит, у меня этот момент еще впереди.
«А Вадимом ли его звать? – впервые подумала она. – Кто он такой, собственно? Разве я знаю это? А если узнаю, будет ли это правдой? В самом деле, как все условно…»
– Истинную ценность имеет другое, – продолжал Вадим. – Ваше сердце, ваша душа… Красота и обаяние… Все останется с вами, что бы еще ни случилось… А я думаю, больше с вами ничего не случится…
«А я надеюсь, что случится! – подумала Марина. – Иначе мне навсегда придется остаться здесь…»
На другой день Марина стала Григорьевой Татьяной Васильевной, двадцати девяти лет от роду, бездетной и незамужней… «Ну, хоть это соответствует истине, – подумала она, разглядывая паспорт, который ей подал сияющий Вадим. – Хоть разводиться не пришлось…»
– А ведь это уголовно наказуемо! – помахала она паспортом.
– А что у нас не наказуемо?! – поморщился Вадим. – Не принимайте близко к сердцу, это ведь бумажка… А то, что за обладание ею вы не понесете уголовной ответственности, гарантирую… Для этого вам надо предъявить ее представителю закона, а этого не придется делать.
– Вы это можете гарантировать? – сощурилась Марина.
– В этом доме – да!
– А так – хорошо… – снова полюбовалась она паспортом. – Прямо как настоящий. Даже немножко потрепанный.
– Что значит – как настоящий? – вскинулся Вадим. – Он и есть настоящий! Неужели я дал бы вам подделку?! Это произведение искусства!
– Вы, наверное, заплатили большие деньги… Вы на мне разоритесь!
– Рад бы я на вас разориться, – засмеялся Вадим.
Марина сунула паспорт в ящик стола. Они разговаривали в ее комнате.
– Вот и начинается новая жизнь, – грустно заметила она.
– Вы боитесь?
Она отвернулась к окну. Он приблизился к ней сзади. Женщина чувствовала, что он стоит рядом, его горячее дыхание щекотало ей шею.
– Не бойтесь. – Его рука протянулась и накрыла ее пальцы, лежавшие на подоконнике. Одно движение – и она оказалась бы в его объятиях.
– А как вы будете звать меня теперь? – Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно бесстрастнее: – Мариной или Таней?