– Не хочу я, чтобы ты в это лезла, – сказала наконец. – То, что я напишу, только ее коснется. Тебя – нет. От тебя только одно нужно – связывать нас. Поняла?
– Так не пойдет! – возмутилась горничная. – Мы же уговорились, что я все буду знать. А ты! Нет, не понесу я эту записку.
– Понесешь! – отрезала Света.
Встала, начала искать ручку и бумагу. Горничная понуро следила за ней.
– Натворишь ты дел, – жалобно сказала она.
– Отстань, ради Бога! – Света даже не обернулась. Нашла письменные принадлежности, примостилась за столом. Задумалась.
Горничная смотрела ей в спину. Потом не выдержала:
– Слушай, Светка. Ты со мной так не говори. А то ведь я тоже сказать могу… Что с замками?
– А что? – невинно спросила Света.
– Все исцарапано и закрыто не до конца. Я вчера на все обороты заперла. Ты что, ковырялась?
– От скуки, – дерзко ответила Света, повернувшись к горничной. – А что? Нельзя было?
– Хорошее дело – от скуки! Ты испортить все могла.
– Да ведь не испортила же…
– Выйти, что ли, хотела? – допытывалась горничная.
– Слушай, побудь где-нибудь, а то я ни черта не напишу. Ради тебя прошу, задерживаешь ведь. Спросит тебя Вадим, где два часа гуляла!
Горничная вышла на кухню и тут же вернулась.
– А что это у нас в ведре?
– А что в ведре? – Света была похожа в этот миг на ребенка, которого уличили в шалости, но который собрался отпираться до последнего.
– Осколки там… Бутылка… Ты выходила, Света!
– Ну все. Поймала меня и успокойся. – Света вздохнула. – Говорила я тебе – принеси выпить. Надо было слушаться. Знаешь ведь – все равно на своем поставлю. Кстати, я из этой бутылки ни капли не выпила. Разбилась она.
– Выходила, значит, – обессиленно молвила горничная. – Нет, ты с ума сошла… Дверь-то как открыла?
– Пальцем. – Света снова отвернулась.
– И что, квартира нараспашку и стояла?
– Да не украли тут ничего, успокойся! Чего тут красть?
Горничная только покачала головой:
– И курица цела в духовке… Ты что же не поела?
– Сейчас съем всю! – взорвалась Света. – Неси сюда! Сожру на твоих глазах! Ну дай подумать!
Горничная вышла. Света замерла над листком бумаги.
«Что мне сказать, а о чем умолчать? Она ведь будет присутствовать при убийстве… Да не одного, а сразу пятерых человек… Вадим, его дружки и клиент… Да уж, вот кому не повезет… Дешево стоит человеческая жизнь… А где гарантия, что Марину не пристукнут тут же? Под шумок? И все, не придется им исполнять никаких обещаний. Нет никаких гарантий. И ждать их нечего. Приходится верить на слово… Ну, Михаилу-то еще можно, пожалуй, поверить… Черт его знает почему, но я верю… А ведь он там будет не один. Хотя руководит этой операцией он, как я поняла».
Она взялась за ручку. «Марина, – выводила на листке, – есть возможность выбраться. Дело за тобой. Без тебя это дело не пойдет. Меня нашли люди, которые имеют зуб на Вадима. Теперь они хотят этот зуб выдрать. Иначе говоря – Вадима убьют. Не бойся, я сама боюсь».
Она остановилась и ожесточенно погрызла ручку. Глаза ее приобрели отсутствующее выражение. Посидела минуту, глядя прямо перед собой, потом продолжала писать.
«Им нужна наша помощь. И они нам потом тоже помогут. Особенно они пригодятся тебе. Но и задача у тебя будет посложней моей. Я просто-напросто выложила им все грязное белье Вадима. Ты же должна будешь сделать черную работу. Я знаю, что Делон впутал тебя в два убийства. Но там твое соучастие было невольным. Теперь оно будет обдуманным. Но выхода нет, надо соглашаться. Иначе ты оттуда не выйдешь, – теперь, когда я знаю про Вадимовы прошлые дела, я переменила о нем мнение. Не жалей его. Он убийца. Самый настоящий. То, как он поступил со мной, цветочки… В письме ничего рассказывать не буду. Потом, при встрече. Мы ведь встретимся, когда все будет кончено. Ты веришь в это? Я – да. Короче говоря, ему хотят устроить несчастный случай…»
Она бросила ручку и пошла на кухню. Горничная, пригорюнившись, сидела за столом и терпеливо смотрела на духовку, где подогревалась курица. Света чмокнула ее в щеку.
– Прости меня, дуру, – попросила она ласково. – Я сама на себя сержусь.
– Да ну тебя! – с притворной досадой отмахнулась горничная. – Семь пятниц на неделе. То ругаешься, а то… Говори уж, чего надо?
– Она ничего не говорила, ей уже приходилось ассистировать за игрой?
– Сказала, что игра была.
– Ну и как?
– Вадим доволен.
– А… Ну, значит, все в порядке… Когда играли?
– Позавчера, она сказала…
– Мерси!
Света вернулась в комнату и взялась за ручку.
«Во время игры, когда у него будет клиент, ты впустишь в дом людей. Это будут те, которые вышли на связь со мной. Они устроят погром. То есть видимость погрома – будто бы клиент, разозлившись и поняв, что вокруг шулера, открыл огонь и всех поубивал… Кажется, там будет гора трупов. Знаю, как ты отнесешься к этой приятной перспективе, но ничего другого не светит. Ты, надеюсь, при этом присутствовать не будешь. Это мы еще оговорим. Да, мы можем ставить условия. Проси документы, только „железные“, никакой липы. Деньги, конечно, тоже… Знаю, что риск, но что еще можно сделать? А другого выхода я не вижу. Ты также должна будешь предупредить их, в какой день будет игра. Как, условимся».
В дверь позвонили. Испуганная горничная на цыпочках вбежала в комнату.
– Свекор мой! – в ужасе прошептала она. – Кому еще?
– Открой, – велела Света, не понижая голоса. – Это ко мне.
– Что?!
– Ко мне, говорю. Открой. У меня тут вчера гости были.
– Да ты что?!
– Черт, ну что ты начинаешь? – раздраженно сказала Света. – Не бойся, говорю тебе! Ну, где ключи? Что мне, опять с ножницами возиться? Тогда точно твой свекор сюда не попадет – испохабим замки.
Горничная, изменившись в лице, пошла открывать. В прихожую ступил Михаил. Света, обернувшись, приветственно помахала рукой.
– Обществу трезвости привет! – крикнула она. – Знакомьтесь… Это вот та самая женщина, которая обеспечивает связь с Мариной. Впрочем, не хотите – не знакомьтесь. Но она тоже попадает в долю, предупреждаю.
– Это я усвоил. – Михаил поздоровался с испуганной женщиной. Та отступила на кухню.
– Вы не обращайте внимания. Она вас боится, – сказала Света. – Лучше подойдите сюда, помогите написать письмо.
Михаил подошел и заглянул ей через плечо.
– Это вы Марине пишете?
– Да. Просвещаю ее насчет ее участия в этом деле. Кстати, я хочу знать, будет ли она присутствовать при последней сцене? Я имею в виду…
– А… – понял Михаил. – Нет, зачем же… Она просто откроет нам дверь, после чего может выйти на лестницу и спуститься в машину. Даже можем сразу ее увезти.
– Ясно. А то сцена будет, думаю, не для слабых нервов… А как она узнает, куда именно ей садиться?
– Ну, не бросим же мы ее! Проводим.
– Ладно. Теперь я знаю, что она уже участвовала в сеансе игры. Позавчера. То есть приняла боевое крещение. Теперь надо дождаться следующего.
– Как часто он играл?
– Зависит от того, как скоро находится клиент. Тоже дело непростое. Надо, чтобы он удовлетворял многим требованиям: не москвич, с наличными деньгами, достаточно беззубый…
– Это как? – поразился Михаил.
– Ну, скажем, директора крупного нефтяного концерна обыгрывать они не станут – постесняются. Надо, чтобы это не была какая-нибудь шишка… Многие строят из себя шишек, но не все ими оказываются.
– От кого зависит, чтобы клиента нашли?
– От этого мужика в агентстве… Он там постоянно пасется с тем пацаном… Который тоже играет. Пацан иногда удобнее, смотря по тому, какого клиента приманить… Это они уже на месте решают… Стойте-ка! – Она вдруг замерла, озаренная внезапной мыслью. – Стойте! Зачем вам ждать, когда они найдут клиента? Подставьте своего человека!
Михаил помолчал минуту, потом глубоко вздохнул:
– Да уж… До этого я как-то не дошел… И что же? Что из этого выйдет? Как будет выглядеть финальная сцена?
– А выглядеть она будет так, – развивала свою мысль Света, – что клиент попался крутой. Пострелял всех шулеров и ушел в туман! Понимаете? Деньги свои прибрал и ушел. И не надо будет подставлять невинного человека! Признаюсь, этот пункт меня смущал больше всего…
– Так-так… – Михаил кивнул. – Верно, так ловчее. Значит, надо запускать нашего человека в агентство, пусть ходит, ищет… Сплетем ему легенду… Хорошо!
– Вот это и будет по-настоящему праведная месть! – заметила Света. – Без невинных жертв. Вы как, за гуманное решение проблем?
– За! – подтвердил Михаил, с улыбкой глядя на нее. – А вы по сравнению со вчерашним вечером выглядите куда бодрее.
– Человек при деле! – Света помахала ручкой. – Теперь давайте обговорим один вопрос. Она узнает, что назначена игра. Должна дать знать. Или ваш человек сам узнает? Его ведь пригласят, нет, черт, пригласить его могут в последнюю минуту… Так и бывало – будто невзначай… А Вадим уже знал, что предстоит игра. Обычно клиенту некуда деваться – принимает приглашение… Нет, надо, чтобы она дала нам знак. Какой?
– Это вы придумайте! – посоветовал Михаил. – Сколько вы там прожили, вам ли не знать… Звонок по телефону исключен?
– Почти полностью… – задумавшись, отвечала Света. – Он не допустит… Так… А! – Она подняла палец. – Она наполовину отдернет штору в своем окне, если на тот день назначена игра. Ее окно выходит во двор. Сделайте так, чтоб оно было на виду. Пусть кто-нибудь следит за ним.
– Хорошо, – кивнул Михаил. – А не может выйти так, что штора будет отдернута случайно? Он сам не может ее отдернуть, просто так?
– Задернуть – может, – возразила Света. – Он всегда держит окна зашторенными. Не выносит дневного света. Ну или просто это отговорка. Не знаю. Но в своей комнате я всегда делала что хотела. Итак, я это запишу?
Михаил кивнул. Она зацарапала ручкой по бумаге. Он следил за ее рукой, потом прервал молчание:
– Есть еще один момент. Насколько мы осмотрели дверь, для того чтобы открыть ее изнутри, нужны ключи. Они у нее есть?