– Когда ты привел эту шлюху Ленку, я молчала! Когда без согласия Вадима взял ее в дело, я молчала. Когда она тебя надула, я помогла советом… Но ты помнишь, что я тебе сказала, когда ты убил тех двоих? Я сказала: «Это начало конца!» Ты хоть понял, что значили мои слова? Ты хоть понял, что ты сделал? Я не думала, что для тебя человека убить все равно что муху прихлопнуть! Ты же никогда убийцей не был! Да разве такая голова для этого нужна?! Разве ты мог замести следы?! Ты ничего не сделал, ничего, чтобы скрыться как следует. Ты все делал наоборот! И я еще удивляюсь, как этот мужик тебя нашел! Да как ему тебя не найти, раз ты засветился, где только мог?!
Делон молчал, как убитый. Она сделала ему знак – подойти. Он покачал головой.
– Что? – Она смотрела на него. – Иди сюда, ты что, не понял?
– Ты больше не будешь меня бить, – тихо сказал он. – Ты больше не притронешься ко мне.
– Сейчас я притронусь! – пообещала женщина. – Сейчас я так притронусь! Я тебе сейчас пластическую операцию сделаю! Тебя ни один мент больше не узнает, так я к тебе притронусь! Ну?! Иди сюда, ублюдок!
Он покачал головой. И потом так же тихо сказал:
– Ты больше не притронешься ко мне. Ты поломала мне жизнь.
– Я?! Ты сам поломал себе жизнь!
– Нет. – Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Это ты поломала мне жизнь. С самого детства ты меня мучила.
– Я тебя мучила? С ума сошел?
– Если и сошел, то по твоей вине… – продолжал он. – Я всю жизнь старался тебе угодить. А что слышал в ответ? Дурак, дурак, дурак… Пусть я сошел с ума, пусть я придурок, пусть я гроша ломаного не стою! Но ты ко мне больше не притронешься! Я мужчина, в конце концов! Я не позволю унижать меня! Мне двадцать восемь лет!
– О-хо-хо! – скривила рот Тамара. – И что? Двадцать восемь, а разума как у младенца!
– Больше я тебя не слушаю… – Делон повернулся, намереваясь уйти. В этот миг зазвонил телефон. Он остановился и взглянул на мать.
– Это Павел Аркадьевич, – холодно сказала она. – Что сказать?
– Ты же у нас умная. Так скажи ему что-нибудь.
С этими словами Делон ушел в свою комнату и закрыл дверь. Тамара скрипнула зубами и подняла трубку. Это действительно был Павел Аркадьевич.
– Это вы? – спросила она. – Ну что ж. Мы обдумали ваше предложение. Но учтите – если вы вздумаете нас обмануть…
– Я не собираюсь обманывать – себе дороже, – отозвался Павел Аркадьевич.
– Мы согласны.
– Тогда поторопитесь приготовить то, о чем мы говорили.
– Уже торопимся.
– Я должен получить это завтра.
– Вы спешите.
– Да, я очень спешу, – раздраженно ответил Павел Аркадьевич. – И еще кое-кто спешит. Вы знаете, о чем я говорю. И потому все мы должны поторопиться. Иначе будет поздно.
– Ладно, не мечите икру.
– Что?!
– Это я так… Сдуру, простите бабу. Мы приготовим это до завтра.
– Я приеду… Лучше утром.
– Давайте утром.
– В девять утра?
– Хорошо, – отозвалась Тамара.
– До завтра. – Павел Аркадьевич повесил трубку и вышел из кабинки уличного телефона-автомата. «Черт, все-таки я их окрутил! – торжествующе подумал он. – А ведь не ожидал… Надо быть осторожней. Мало ли что они удумают в последнюю минуту. Но все равно, – победа!»
Когда он шел к своему дому, кажется, даже что-то напевал про себя, хотя у него не было ни слуха, ни голоса.
Тамара же, повесив трубку, была весьма далека от того, чтобы запеть. Ее сжигала злоба – на сына, на Вадима, на саму себя. Она посмотрела на закрытую дверь в комнату сына. «Ничего, успокоится, – подумала она. – Не в первый раз, не в последний… В конце концов, выпутаемся… не последние гроши… Расплатимся завтра, и бежать… Куда? Это еще придумаю… С Вадькой кончено, вот что жалко… Какое было дело! Золотое, иначе не скажешь… Ну ничего… Ничего».
Она запахнула кофту и тяжело, опираясь иногда о стену, пошла на кухню. Там она, ловко пользуясь ножом, отодрала от стены клок обоев. Под ними обнажалась стальная пластинка. Тамара поддела ее ножом, и пластинка вышла из пазов. За ней была ниша, где они хранили деньги. Тамара вынула все, что там было, и принялась за подсчеты. Часам к десяти она была вполне уверена, что они справятся. Выпила кофе и поняла, что спать не сможет. Спина разболелась невыносимо. Ей сейчас помог бы массаж, но к сыну она обращаться не хотела. «Пусть полежит, кулак погрызет… – подумала она. – Будет ему урок…»
Делон в тот вечер из своей комнаты так и не вышел.
Глава 18
В тот же вечер Михаил позвонил в дверь квартиры, где скрывалась Света. Ему тотчас открыла горничная. Вместо приветствия она пискнула что-то, из чего ясно стало только – Михаила она боится смертельно.
– Ты что пищишь? – из комнаты раздался голос Светы.
– Это я… – отозвался Михаил, производя у входной двери некие маневры, целью которых было попасть в квартиру. Но на дороге у него, вольно или невольно, всякий раз оказывалась горничная. На лице у нее царило полное смятение, и она делала какие-то странные шажки из стороны в сторону, словно пытаясь станцевать в честь гостя танец. Наконец Михаилу это надоело, он коротко и вежливо поклонился, взял женщину за плечи и отставил в сторонку. Горничная на миг остолбенела, потом у нее задрожали губы, и она исчезла в кухне. Михаил вошел в комнату.
– Что вы там? – удивленно высунулась из-за дверцы шкафа голова Светы.
– Ничего, – коротко ответил Михаил. – Здравствуйте, между прочим.
– И вы здравствуйте, коли не шутите…
Дверца шкафа распахнулась, и Света выступила из-за нее в полной красе. Михаил ее даже не узнал. Новый, ловко сидящий костюмчик серо-стального цвета, модельные туфли, прическа… Он только покачал головой. Света усмехнулась.
– Прекрасно выглядите, – отдал ей должное Михаил.
– Сняла траур, – пояснила Света. – В честь этого даже вымыла голову, хотя горячая вода – не самое сильное место в этой квартирке… Я решила – раз уж начинается новая жизнь… А кстати, она в самом деле начинается?
Тот кивнул.
– Не знаю, начинается она или нет, – заметил он. – Но свое обещание я выполнил.
Он расстегнул сумку и выставил Свете на подставленный подол пачки стодолларовых купюр. Она тут же уселась на постель и произвела осмотр.
– Так… – шептала, надувая губы. – В каждой, по десять тысяч… Раз, два, три… Так. Но… Здесь сто тридцать…
– Десять сверху, – сказал Михаил.
– За что? – Света подняла раскрасневшееся лицо.
– Эти деньги принес человек, которого мы сначала не брали в расчет… – пояснил Михаил. – Но он сам, что называется, взял себя в расчет. У него в тот самый вечер, когда Никифоров якобы сгорел, пропали оба сына… И есть основания полагать, что один из них заменил Никифорова… Это он был похоронен в его могиле.
Света закусила губу.
– Вадим убил их? – наморщила она лоб. – За то, что один из них был на него похож? А второго?
– Видимо, второй просто подвернулся. А может, помогал Никифорову убить брата… Кто знает. Но в любом случае, в смерти обоих виновен он.
– Боже мой… – Света покачала головой. – Казалось бы, мне трудно было бы добавить к преступлениям Вадима, о которых я никогда ничего не знала, еще и это… А мне это сделать легко. Уж не знаю, в какой момент, но я стала верить вам…
– Я знал, что вы поверите мне.
– Да, я ведь тоже жертва.
– Скоро роли переменятся.
– Да, я вижу. – Света сгребла деньги в кучу и накрыла их простыней. – Кстати, когда – скоро? Ваш человек уже вышел на Ваню в трансагентстве?
– Да. Я только что виделся с ним. Все прошло нормально.
– Ничего не заподозрили?
– Вроде нет. Он играл фраера, до сих пор отсмеяться не может. Сидит и хохочет. Нагнал им, что нужны вагоны под концентрированный сок, и только в последний момент сообразил, что если столько сока, сколько должно поместиться в этих вагонах, развести, следуя рецепту, можно будет затопить не только Екатеринбург, но и область.
Света усмехнулась.
– Но они ничего не заподозрили?
– Ничего. Все счастливы… Кажется, завтра он будет кое-куда приглашен… Кстати, он ведь еще не с Ваней говорил, а с этим…
– Сергеем, – быстро сказала Света. – Черт, вот кого мне немного жалко. Хотя одного поля ягоды.
– Что делать?
– Да ничего… Туда ему и дорога.
Света на мгновение застыла, потом тряхнула головой.
– Значит, завтра! – сказала она с деланной веселостью. На глазах у нее навернулись слезы. Михаил заметил это, но ничего не сказал. Она утерла их прежде, чем они покатились по щекам. Повернулась на каблуках. – Что ж… Вы наши условия выполнили. Кстати, было еще одно условие. Вы помните?
– Документы, – кивнул Михаил.
Он полез в карман куртки и вытащил большой бумажный конверт. Света схватила его и открыла.
– Так… Так… Внутренний паспорт. Загранпаспорт… Здорово!
Михаил скромно улыбнулся:
– Постарались. Надо сказать, в рекордные сроки уложились.
– Какая работа! – Света полюбовалась документами. – Как ее теперь звать? О! Марина! Ну, вы даете!
– Не в имени дело.
– Правильно. Лучший способ спрятаться – быть собой. Так тебя никто не станет подозревать. Марина Дмитриевна Озерова. Не замужем. Дети? Нет детей. Прописка?
– Московская, – в тон ей ответил Михаил.
– Что ж, лучшего и желать нельзя. – Света помахала документами и сунула их к деньгам. – Считайте, она вам по гроб жизни обязана. За ней не пропадет.
– А как насчет того, о чем мы договаривались?
– Ясно. Ключи?
– Да.
– Я передала их Марине. Она спрятала и получила инструктаж относительно того, когда ими воспользоваться. Теперь она ждет только известия о том, что все готово. И завтра горничная скажет ей, что все в порядке. Устраивает вас такой расклад?
– Вообще-то нам хотелось иметь гарантии…
– Мое честное слово – вот гарантия, – отрезала Света. – Так будет куда вернее… Марина должна выйти оттуда, не так ли? А что помешает вашим молодцам пристукнуть ее как свидетеля, если они сами откроют дверь? Я, конечно, говорю теоретически. Но все же? Я хочу, чтобы она открыла дверь и выбежала на лестницу. Внизу буду ждать я. Я увезу ее, и на этом делу конец. Ни вы нас больше не увидите, ни мы вас. Расстанемся по-хорошему. А то всякое может случиться. Ну как?