Пол взял с подноса официанта бокал шампанского и протянул мне:
— Дорогая, ты не против, если я отойду за порцией виски?
Это было неожиданно, но Фирел, видимо, уже вжился в роль. Это удавалось филигранно. Мне оставалось лишь последовать его примеру. Везде глаза и уши.
— Конечно, Пол. Я не заскучаю.
Но почему-то таранило мерзкое ощущение, что он хотел избавиться от меня. Может, это всего лишь мои домыслы, мои отчаянные страхи, но чувства были обострены до предела, будто содрали кожу, оголили нервы. Я осталась одна в толпе незнакомых людей. Праздник, о котором я так мечтала, превратился в изощренную пытку.
Только теперь я стала замечать, что выделялась здесь, как лужа крови на снегу. Мужчины — в неизменных черных смокингах. Дамы — в туалетах весьма сдержанных пастельных оттенков. От белого до бежа, деликатного мятного, золотистого. Я же горела пожаром, «орала» о себе на весь зал, бросалась в глаза всем и каждому. Даже слепой заметил бы меня. Ведь Фирел все знал. Зачем он это сделал? В последний момент. Белое платье, которое он выбрал сначала, было бы как нельзя к месту.
Я медленно зашагала с бокалом в сторону журчащего в центре зала фонтана, приветливо улыбаясь на немые расшаркивания. На меня не глазел только ленивый. Я была очень красива, не сомневалась в этом, но чувствовала себя довольно неловко, будто была выставлена в залитой светом витрине. Нет, не так. Будто стояла голой на оживленном перекрестке.
Самое отвратительное — никак не могла понять для чего: для любования или порицания? Меня не оставляло липкое чувство, что Пол наказывал меня. Но ведь у нас все было так хорошо… Или лишь мне так казалось?
Мне было хорошо. Слишком хорошо.
— Мисс Абьяри!
Я вздрогнула от неожиданности и обернулась.
29
Амалия Джейн Клаверти-Лэнг была великолепна. Прекрасная, элегантная в жемчужно-сером. Ухоженное лицо просто сияло, волосы лежали идеально. Я в свое время даже не поверила, что ей пятьдесят семь. Всегда считала, что чуть за сорок, и то, эту цифру мы с девочками выводили, ориентируясь на простую логику. Она выглядела еще моложе. Порой на возраст намекал лишь пронзительный медовый взгляд. Казалось, она видит человека насквозь. Со всеми мыслями и всеми грешками. Наверняка так и есть.
Каждая из нас наивно мечтала повторить ее путь. Стать второй миссис Клаверти. Для нас она — божество. Девчонка из Муравейника, сумевшая стать женой своего первого партнера — бывшего министра финансов Катча Лэнга. Сейчас он занимал высший пост в ведомстве по делам энергетики. Вечно торговался с Тахилом из-за поставок сирадолита.
Я искренне улыбнулась:
— Очень рада видеть вас здесь, миссис Клаверти.
Она улыбнулась в ответ, сверкая идеальными белоснежными зубами:
— И я, моя дорогая мисс. Кажется, я должна поздравить вас с дебютом. Вы великолепны, моя девочка.
— Спасибо. Да, это мой первый выход. Вне стен Центра все воспринимается иначе.
Миссис Клаверти взяла меня под локоть и повлекла к огромным стрельчатым окнам, из которых открывался потрясающий вид на ночной Каварин, залитый огнями.
— Не тушуйтесь — вам это совсем не идет. Новые лица оживляют подобные сборища. Это событие. Должна сказать, что они всегда безнадежно скучны. Одни и те же люди, одни и те же улыбки, одни и те же слова. Несколько подобных приемов — и вы в полной мере поймете, о чем я говорю. Это повинность. — Она окинула острым взглядом мое платье: — Смелый выбор, Мелисса. Вы блистательны.
— Благодарю. Но мне никогда не сравниться с вашей элегантностью.
Я улыбнулась и отвела взгляд. По этим словам я не смогла понять ее истинное отношение: одобряет или осуждает. Не вынесу, если осуждает. Кто угодно, только не она. Впрочем, нам никогда не удавалось «прочитать» ее.
— Никогда не замечала за ним такого тщеславия. Надо же…
Я с недоумением посмотрела в лицо миссис Клаверти.
— За Фирелом, — она повела тонкой идеальной бровью.
Это уточнение не добавило ясности. Амалия жадно отхлебнула шампанского из тонкого бокала и усмехнулась:
— Только не утверждайте, что этот дивный туалет — ваша прихоть. Ни за что не поверю.
Я не понимала, как она догадалась. И не понимала, что говорить в ответ. Рядом с этой необыкновенной женщиной я чувствовала себя совершенным ребенком. Глупой девчонкой. Но была бесконечно рада, что она сейчас здесь, со мной. Она здесь — единственный настоящий друг.
— Как вы это поняли, миссис Клаверти? — я просто не удержалась. Даже если это покажется бестактным.
Амалия лишь игриво улыбнулась и снова глотнула шампанского. Оно убавлялось в ее бокале с весьма завидной скоростью.
— Достаточно знать его каких-нибудь… десять лет. На этом приеме сегодня два события: вы и аль-Зарах.
Это имя в очередной раз все разрушило. Я и аль-Зарах. Она говорила так, будто связывала нас. Я и аль-Зарах… От мысли о том, что он появится в любую минуту, у меня закладывало уши. Не знаю, как вынесу это. Единственный выход — жаться по углам, но меня наверняка представят. Как спутницу советника Фирела.
Миссис Клаверти допила свое шампанское и выискивала глазами официанта:
— Но все здесь охотнее предпочли бы, чтобы единственным событием были вы.
— Почему?
Я делала вид, что увлечена видом ночного города. Боялась, что она заметит мое замешательство. Впрочем, она наверняка заметила, но я не хотела оправдываться. Мне нечем было оправдаться. Амалия, наконец, дождалась официантку, взяла с подноса очередной бокал.
— Потому что его уже отказываются терпеть даже самые терпеливые. В Альянсе стало чересчур много Тахила. Аль-Зараха терпят на протокольных церемониях, но он неизбежно вторгается туда, где без него можно вполне обойтись. Никто не думал, что он появится. Но вчера он объявил, что почтит наше скромное сборище своим присутствием. Уж не знаю, что его сподвигло. Обычно он подчеркнуто игнорирует подобные мероприятия. Даже если получает официальные приглашения. Когда вечером позвонили моему дорогому Катчу и сообщили эту новость — он с трудом уснул. — Миссис Клаверти вновь и вновь с наслаждением прикладывалась к бокалу. — Сирадолит, моя дорогая. Этим все сказано. Достаточно владеть месторождениями сирадолита, чтобы поставить на колени Альянс. Но мы уже не на коленях — на брюхе. Аль-Зарах считает себя хозяином даже здесь. И наши политики не в состоянии его осадить. Как же это раздражает!
Все это не было новостью, но то, с каким сожалением об этом говорила миссис Клаверти, придавало словам налет особого трагизма. Она вновь хлебнула шампанского и просияла:
— Дорогая, а вот и наши мужчины.
Фирел направлялся к нам в компании весьма представительного старика с белыми безупречно зачесанными волосами и короткой снежной бородкой. Катч Лэнг. Ему уже перевалило за восемьдесят, но Лэнг тоже выглядел значительно моложе своих лет. Он мягко завладел моей рукой и тронул губами, уколов кромкой усов:
— Я скажу вам под большим секретом, милое дитя, что вы затмили даже мою дорогую Амалию. Ваш спутник, конечно же, станет ревновать, но тем и хороша старость. Я могу позволить себе любую вольность и не буду за это наказан.
Пол рассмеялся, покручивая в пальцах бокал. Как редко на его лице появляется такая безмятежная улыбка. Открытая и теплая. Мне он улыбался иначе. Кажется, Лэнг нравился ему.
— Дорогая, позволь представить тебе Катча Лэнга. Самого лучшего собеседника на этом скучном мероприятии.
Я улыбнулась:
— Для меня большая честь, мистер Лэнг.
Он все еще флиртовал со своей женой. Между ними буквально метались электрические разряды. Взгляды, касания, едва заметные жесты. Если бы я верила в колдовство и всякое шаманство — не сомневаясь, сказала бы, что она попросту приворожила его. Не удивлюсь, если в их супружеской спальне все еще горячо. Миссис Клаверти — феерическая женщина.
Жаль, я соврала тогда, на вступительном собеседовании в Центре, когда сказала ей, что мечтаю повторить ее судьбу. Я мечтала просто спрятаться. Так, чтобы не нашли.
Но сейчас я повторила бы каждое слово. И в каждое бы поверила.
30
Мы стояли вместе с миссис Клаверти и Лэнгом, разговаривая о всякой ерунде. Время от времени подходили какие-то люди, которых представляли мне, которым представляли меня. Я отчаянно кокетничала с мужчинами. Бросала пылкие взгляды, улыбалась, изо всех сил стараясь заставить Пола ревновать. Я нравилась этим другим. Но он лишь лениво покручивал в пальцах проклятый бокал. Неужели все еще злится за случившееся перед выходом? Мучительно хотелось, чтобы между нами звенело такое же электричество как между миссис Клаверти и ее мистером Лэнгом. Но вся страсть Пола осталась за порогом спальни. Он откровенно скучал, посматривал на коммуникатор. Впрочем, как и многие.
Все ждали аль-Зараха. Он заявил о своем присутствии и теперь без него просто не могли начать официальную часть. Все, что я слышала вокруг, лишь подтверждало слова миссис Клаверти — здесь никто не был рад ему. Многих удивляло его желание посетить это мероприятие.
— Я позволю себе похитить на несколько мгновений вашу спутницу, Пол, — Амалия вновь взяла меня под локоть. — Я обещала показать мисс Абьяри зимний сад. Он просто прекрасен.
Фирел лишь кивнул:
— Амалия, я ни в чем не могу вам отказать.
Мы обогнули шахту лифта, которую заливали потоки искусственного водопада, и, действительно, вышли в зимний сад, в котором щебетали птицы. Но мне было не до любований.
— Что вы делаете, моя дорогая? — миссис Клаверти смотрела строго, поджав губы. Совсем как на экзаменах в Центре.
Меня аж пробрало морозцем. Я не понимала:
— Что вы имеете в виду?
— Прекратите. Немедленно прекратите. Не провоцируйте его. Советник ревнует вас даже к этому бокалу. Еще немного — и из него посыплются искры. Он считает непозволительными даже взгляды моего дорогого Лэнга.