– Вот мы с тобой узнали одну такую тайну. И что? А то, что вчера меня пытались убить.
– Какая тайна, о чем ты?
– Семенову помнишь?
– Э-э… Ну, помню…
– Так сказать, левая рука Лукомора!
– И что?
– Считай, крутой авторитет. А братва не поймет, если авторитет с мужиками будет спать. Не поймет, если она будет легкодоступной девушкой… А мы с тобой этого авторитета в постели с лохом застукали. Мы с тобой, только ты и я… Я извинился тогда перед Семеновой, и что? Она сказала, что не прощает меня… Она сейчас выкручивается из позы… из ситуации, в которую мы ее с тобой поставили. И Конюх работает на нее. Как они там снюхались, я не пока не знаю, но Карцева заказала Семенова, а Конюх его исполнил. И меня она заказала. Он и меня пытался исполнить.
Одинцов говорил об этом с убежденностью, как будто был уверен в своей версии на все двести процентов. Но излагал он всего лишь предположение, в котором сомневался. Появилась у него вчера догадка, что Конюх мог работать на Семенову, но возникал вопрос: зачем все это? Из-за чего? Неужели эта женщина действительно хочет убрать всех, кто стал виновником и свидетелем ее позора? Но это несерьезно… Однако голос Максима звучал очень уверенно, и Бартеньев проникся грозящей ему опасностью. Ведь после Одинцова следующим на очереди свидетелем должен был стать он сам. Именно эту мысль Максим и пытался ему внушить. И напугать хотел – в наказание и выгоду из этого извлечь.
– Улавливаешь мысль, Паша?
– Ну, это еще не факт…
– Ситуация такая, что Конюх сначала работал на Кружилова. Батыгина пытались убить, Любу – похитить. На этом их сотрудничество и закончилось. Конюх переметнулся к Семеновой. Как, почему, зачем – ответов на эти вопросы пока нет. Но будут…
– Ответов нет, а Кружилов остается. Он и Батыгина заказал, и Любу… Кстати, где Суконцева?
Одинцов еще больше нахмурил брови. Плохи дела, нет нигде Любы. Ни у матери она не появлялась, ни у знакомых. Похитили ее. Теперь он в этом не сомневался.
– Соседка Кружилова видела. – Максим заходил сегодня к Оксане Ефимовне, показывал ей фотографию Кружилова. – Он вокруг кружил, высматривал…
– Ну вот видишь!
– Но Конюх Любу вчера не похищал. Я точно это знаю. Кружилов это…
– Значит, они заодно!
– Скорее, Кружилов и Семенова заодно… – покачал головой Максим.
– Думаешь?
– Предполагаю… В любом случае, Семенова на острие событий. Брать ее надо, пока она до тебя, Паша, не добралась. Вдруг из твоей табакерки черт выскочит? – мрачно усмехнулся Одинцов. – По твою душу.
– Я свою табакерку в гараж ставлю.
– Гараж тоже можно вскрыть. Заходишь в гараж, а там привет на всю голову.
– Семенова на это не решится! – разволновался Бартеньев.
– На меня решилась, и на тебя решится. Если уж отмашку не дала… Брать ее надо.
– Так в чем же дело?
– А улики?
– Так не колется Конюх.
– Надавить на него надо!
– Это само собой… Никуда Семенова от нас не денется, но пока суд да дело… Уехать тебе надо, Паша. Исчезнуть из города.
– Как это уехать! Я ни от кого бегать не собираюсь! – Бартеньев нервно схватился руками за лацканы пиджака.
Вроде хотел их оправить, но пальцы судорожно вцепились в материю.
– Так никто тебя в бега и не отпустит. В Карелию поедешь, места там дикие, но красивые.
– Какая, к черту, Карелия? – Разжав пальцы, Паша гневно глянул на Максима.
– Зона там, где Кружилов сидел. Надо узнать номер колонии, адрес, съездить туда, поговорить с начальством. На могилке у Кружилова побывать… Похоронили его, а он воскрес. Надо узнать, как это случилось. Я не исключаю, что начальство намеренно на подлог пошло.
– Зачем?
– А затем, что на Кружилова в зоне покушались. Он выжил, поэтому инцидент мог повториться. Чтобы не создавать прецедент, начальство колонии сымитировало его смерть и организовало перевод в другую колонию. Очень грамотный ход, если так было… А перевели Кружилова в Мордовию, в колонию, где мотал срок Конухов. И туда надо бы съездить. Надо узнать про Кружилова все – его натуру, характер, логику поведения. Нужно знать, чем он живет, как думает. Только так мы сможем его найти.
Одинцов и сам хотел съездить в Карелию, но, увы, у него не было на это времени. Кружилова нужно было искать здесь. И чем быстрей он возьмет его след, тем лучше.
– Ну, я не знаю, – замялся Бартеньев.
Он, в принципе, и не против был уехать из Бочарова от греха подальше, но его смущало, что задачу ставил подчиненный. Да и что это за начальник уголовного розыска такой, который бегает от преступников?
– Кого-нибудь другого можно послать.
– Я не знаю, тебе видней. Можешь меня отправить, – невозмутимо пожал плечами Одинцов.
– А ты хочешь ехать? – пристально посмотрел на него Бартеньев.
Он хотел знать, опасается ли Максим за свою жизнь.
– Хочу. Но не могу. Любу нужно искать, ты должен меня понять.
– Да я-то понимаю… Но Семеновой тоже нужно заниматься. Ну, если все действительно так, как ты говоришь…
– А ты сомневаешься?
– Сомневаюсь. Заказать начальника угро и опера из-за какого-то пустяка.
– Это не просто пустяк, Паша. Мы, считай, опустили крутого авторитета. Такое не прощается.
Максим усмехнулся в ус. Еще чуть-чуть, и он сам поверит в эту версию. А вдруг Семенова действительно не может простить ему личную обиду… Хотя, конечно, заказать его мог Валера Кружилов. К этой версии он, в общем-то, и склонялся, потому и хотел отправить Бартеньева в командировку – на розыск прошлого, кровью связанного с настоящим.
– Ну, не знаю… А в какой именно зоне Кружилов сидел? А то Карелия – понятия растяжимое.
– Я его дело запросил, там все есть… А так только Люба знает, где он сидел. Она к нему на могилу ездила. Вместе с матерью.
– На могилу? К нему?
– Ну, должен же был заказчик удостовериться в гибели Кружилова.
– А кто заказчик? Люба?
– Нет. Батыгин. Возможно, он поддерживал связь с Любой. Она была на могиле у Кружилова, Батыгин поверил в смерть своего врага, успокоился. За что и поплатился…
– А мать Кружилова жива?
– Жива.
– Надо ехать к ней. Может, Кружилов у нее?
– Это вряд ли. Но может у нее появиться. Я бы взял ее под наблюдение.
– Да, конечно… Думаешь, Кружилов и Семенова могут быть заодно?
– Ну, есть такая вероятность.
– И Семенову надо под колпак взять! – замахнулся Бартеньев.
– Было бы неплохо.
– Давить Семенову надо, а не бегать от нее… Нет, никуда я не поеду!
Одинцов развел руками, не отрывая локтей от туловища. Напугал он Бартеньева, но недостаточно. Не поедет начальник в Карелию, но хоть организует командировку для кого-то другого. Того же Кустарева пусть отправит. Или Сашу Садыкова…
– И вообще, с чего ты взял, что Семенова замешана в этом деле? Насколько я знаю, официального признания не было.
Максим промолчал. Не то сейчас настроение у Бартеньева, чтобы слушать о неофициальном признании, которое он вычитал в глазах у Конухова. Паша изо всех сил пытался себя успокоить, что ж, это его право, и не надо ему в этом мешать.
На столе у начальника зазвонил телефон.
– Да… Умер? Как умер?!.. – Бартеньев с ужасом в глазах посмотрел на Максима. – Этого не может быть!..
Он вскочил с места, увлекая его за собой. Через несколько минут они были в камере изолятора временного содержания. Конюх бездвижно лежал на шконке, стеклянными глазами, через потолок всматриваясь в вечность, на губах у него подсыхала розовая пена.
– И как это понимать? – Бартеньев обращался к надзирателю, а сам растерянно и с испугом смотрел на Максима.
– Да кто его знает! – развел руками краснощекий увалень с сержантскими погонами на плечах. – Тихо все было, хоть бы голос подал…
– Кто к нему заходил? – сурово спросил Одинцов.
– Да никто! Команда же была, никого не пускать!
– Команда была, а как она исполнялась?.. Ел он что?
– Ну, то же, что и все…
Одинцов мрачно посмотрел на Бартеньева.
– Я думаю, тут без Лукомора не обошлось… Дарья наша Алексеевна имеет на него большое влияние…
– А Кружилов? – в замешательстве спросил майор.
– Про него ничего сказать не могу. Вряд ли он имеет выход на изолятор…
– Надо узнать, имеет или нет! – Бартеньев воинственно нахмурил брови. – Чем быстрей мы его найдем, тем лучше… Что ты там про Карелию говорил?
Максим безрадостно посмотрел на него. Испугался начальничек, дрогнула его душонка, потянуло ее в безопасное место, но ничего хорошего в этом нет. А еще хуже, что Конюхов приказал долго жить. Как теперь доказать причастность Семеновой к убийству Карцева? А главное, оборвалась ниточка, по которой можно было выйти на Кружилова через Конюха. Максим собирался пройти с бандитом по местам его «боевой славы», узнать, где он прятался, провести обследования и опросы в поисках стрелки, которая могла указать на Кружилова. Но теперь все, Конюх не сможет ему помочь. Впрочем, останавливаться он не собирается…
Глава 29
Новенькая с тупым упорством смотрела на дверь, как будто та могла открыться под силой ее взгляда.
– Закрыта дверь. И решетки на окнах прочные, я проверяла, – с досадой в голосе сказала Леся.
Но казалось, что в пустоту обращалась. Люба совершенно не реагировала на ее слова. Схватить бы ее за волосы да фейсом об тейбл. Эта мысль стала приходить все чаще, но Леся сдерживала себя. Во-первых, Люба в трансе, и ее хоть смертным боем бей, все равно не проймешь. А во-вторых, она и в ответ могла ударить. Она же чокнутая, а у них, у сумасшедших, особая сила. И еще они страха не ведают…
– Точно, проверяла? – резко повернув голову, с пылом спросила Люба.
Леся вздрогнула от неожиданности. За сутки, за все время, что пленница провела здесь, это были ее первые слава. И взгляд у нее уже вменяемый, а то сидела здесь истуканом.
– Да проверяла! Черта с два отсюда убежишь! – взбудораженно воскликнула она, ничуть в том не сомневалась.