— Хватит! — вмешалась королева. — Подобные разговоры и поведение совершенно недопустимы! Дариан, леди Бари, проследуйте в мою гостиную, немедленно!
А Кати не замечала ничего вокруг, ни стремительно покинувших гостиную королеву и фрейлину, ни взгляд, с которым Дариан выходил вслед за женщинами. Она, улыбаясь, восторженно слушала рассказ Виарты о его путешествии в Озитлон, дипломатических перипетиях и обычаях местных жителей. И время летело незаметно, поэтому когда придворные дамы начали нервно покашливать, так как, следуя правилам приличия не смели оставить их наедине, и в то же время уже устали находится за пустым столом, и Кати и герцог, внезапно осознали что наступило время обеда, а они не успели еще и позавтракать.
— Безумно не хочется покидать вас, — с сожалением признался герцог Виарта.
— Вы озвучили мои мысли, — Кати улыбнулась, — Ее Величество любит гулять после обеда во дворцовом парке, надеюсь… вы окажитесь где-нибудь неподалеку?
— Без сомнений! — герцог поцеловал на прощание ее руку, чуть сжал пальчики и непрестанно оборачиваясь, покинул столовую.
Кати, проводила его, с самой счастливой улыбкой на губах, а затем поднялась и направилась к королеве.
Ее Величество сидела и самым безобразным образом грызла от досады ногти, чем несказанно удивила свою фрейлину.
— Леди Катарина, — наконец обратила свое высочайшее внимание королева, — проходите, и закройте двери. Я просто обязана задать вам несколько вопросов.
Все еще витающая в облаках, а потому продолжающая улыбаться Кати, выполнила веление Ее величества, подошла ближе и остановилась, ожидая вопроса.
— Вы любите моего сына? — неожиданно резко спросила королева.
— Нет!!! — Катарина ответила столь искренне и не задумываясь ни на секунду, что у королевы даже сомнений не осталось.
И все же были еще вопросы, на которые Еитара желала знать ответ:
— А вы осведомлены… о его чувствах к вам?
Кати содрогнулась от отвращения, едва воспоминания о прошлой ночи вновь ворвались в сознания, и сипло ответила:
— Разве грязное, недостойное желание можно назвать чувствами?
Губы Ее Величества сложились в не царственное «о», более приличествующее пастушке, а затем Еитара рывком поднялась, подошла к Катарине, и, приподняв лицо фрейлины, хмуро спросила:
— Между вами что-то было?
Что-то оборвалось в душе Катарины, но она не могла сказать правду. Словно сказав «Да» она позволила бы всей этой грязи вторгнуться в ее жизнь.
— Матушка, — у двери стоял Дариан, — мне хотелось бы продолжить начатый разговор.
— А что с леди Бари?
Дариан улыбнулся шире, внимательно посмотрел на Катарину, и с усмешкой произнес:
— Леди, вам следует отдохнуть. Выглядите неважно, моя дорогая.
— Подождите меня в саду, Катарина.
Проходя мимо принца, Кати невольно вздрогнула, и слишком уж торопливо обошла его, едва не перейдя на бег.
— Леди Катарина, — уже у двери остановил ее насмешливый голос Его Высочества, — вы боитесь меня?
Не оборачиваясь, Кати тихо ответила вопросом:
— А вы еще сомневаетесь?
— Ах, да, — нарочито небрежно сообщил Дамиан, — его светлость просили передать вам, что до турнира не смогут появиться во дворце. Герцогу необходимо мно-о-о-о-ого тренироваться.
Судорожно вздохнув, Катарина повернулась и умоляюще взглянула на королеву:
— Ваше Величество, позвольте мне несколько дней провести в монастыре Святой Издары. Мне предстоит стать женой, и я хотела бы провести это время в молитвах и покаянии.
Еитара милостиво улыбнулась:
— Мне будет грустно без вас, Кати, но я поддерживаю ваше решение. Особенно учитывая тот факт, что вас сможет сопроводить герцог Виарта.
При всем своем желании, Дариан не мог воспротивиться решению матери, и счастливая Кати поспешила отклоняться.
— Тами, заверните и плащ, да и мне еще понадобятся три сорочки, в монастырских кельях холодно по ночам.
Катарина отдавала приказы служанке, застегивая ворот дорожного платья, и уже предвкушала длинную дорогу рядом с герцогом Виарта. И особенно радовало, что больше семи дней Дариан не сможет прикасаться к ней и пальцем.
— Госпожа! — внезапно испуганно вскрикнула служанка, а Кати замерла, опознав знакомый скрежет.
— Ты, вон! — приказал прислуге, метнувшийся из прохода Дариан, и схватил Катарину за руки. — А теперь слушай меня, — прошипел принц, — сильно умная стала, да? Если он хоть пальцем прикоснется к тебе, он сдохнет. Ты поняла, Кати?
Девушка едва не рыдала от боли в стиснутых запястьях, но ответила с вызовом:
— Нет! Не поняла. Вы не посмеете, Ваше Высочество! Предателей в Ортаноне уже казнили, и видят боги, я дорого заплатила за то, чтобы в списках не значились Вилленские! А когда Его Величество вернется, я расскажу ему все! И пусть это будет моим позором, но даже самый громкий скандал страшит меня меньше, чем этот страшный скрежет стены, предваряющий ваше появление!
Дариан улыбнулся. Ласково, восторженно и как-то восхищенно. Пораженная внезапной переменой, Кати уже поздравила себя с победой, как рука принца быстрым, властным движением закрыла ей рот. На секунду замерев от неожиданности, девушка в отчаянии попыталась вырваться, но еще одна жестокая усмешка и принц опрокинул ее на стол, удерживая сопротивляющуюся Катарину, начал медленно поднимать ее юбки.
— Ваша проблема в том, леди, что вы никак не желаете понять, что спасения нет! — прошептал Дариан, устранив все преграды.
Он вошел в нее резко, грубо, насладился полным отчаяния и боли стоном, и, продолжая закрывать ее рот, начал медленно двигаться.
— А когда я, вполне откровенно, заметьте, предупредил вас, драгоценная леди, вы не вняли предупреждению, и посмели откровенно выражать благосклонность, этому романтичному болвану! Тебе нравится меня злить, а, Катарина?
И он убрал руку, ожидая ее ответа. Кати рыдала не скрываясь, и все же сопротивлялась, в безумной попытке оттолкнуть его руку, удерживающую ее на столе. Дариан начал двигаться сильнее и глубже, и девушка, не выдержав боли, в отчаянии взмолилась:
— Прошу вас… прошу вас… мне больно…
— Вам больно? — заботливо вопросил Дариан, но уже в следующую секунду его издевательский смех оглушил ее. — Зато теперь, — еще одно движение, от которого девушка уже лишь обессилено всхлипнула и жестокое, — теперь ты не сможешь ему улыбаться, Кати! И смех, леди Катарина, вы отныне будете контролировать!
А в следующую секунду, принц снова накрыл ее рот рукой, потому что Кати кричала от боли, уже молясь в душе чтобы хоть кто-то вошел и прекратил ее пытку…
Но даже самые страшные кошмары имеют свойство заканчиваться…
— Приятной дороги, леди Катарина, — небрежно произнес Дариан, оправляя свою одежду, и оставил ее одну.
Истерзанная девушка долго лежала, свернувшись на столе, и чувствовала, как кровь стекает по ногам. Она хотел умереть, просто умереть, чтобы больше не видеть этого надменного лица, этой жестокой ухмылки… Чтобы он больше никогда не прикасался к ней…
— Я не вернусь во дворец, — прошептала в пустоту Кати, — никогда не вернусь!
Эти мысли позволили ей встать, сдержав очередной крик, обессилено опустится на пол, и из последних сил крикнуть:
— Тами!
Когда служанка появилась, Кати уже лежала на полу, не в силах подняться.
Катарина планировала ехать верхом, в компании молодых придворных, но в таком состоянии с вежливой улыбкой отказалась от лошади и направилась в карету.
— Моя дорогая леди Катарина, — герцог Виарта подъехал ближе, спешился, помог ей сесть в карету и заботливо осведомился, — Вам нездоровится?
— У женщин… бывают подобные сложности, — слабо улыбнувшись, ответила Катарина.
— Вы позволите сопровождать вас? — с надеждой осведомился герцог.
— Боюсь… я буду плохой собеседницей, — прошептала Кати.
Она проклинала Дариана и за то, что произошло, и за то, что в ее состоянии даже говорить было больно. Хотелось просто закрыть глаза, и уснуть, чтобы не стонать. Несомненно, принц добился желаемого!
— Позвольте мне просто побыть рядом, — взмолился герцог.
— Разве я могу запретить? — грустно спросила Кати.
— Я ваш раб, леди Катарина, — с грустной улыбкой ответил Виарта, — одно ваше слово и я исполню.
— Мне будет приятно, если вы будете рядом, — искренне ответила Катарина.
Нет, их не оставили наедине, и напротив Катарины тут же сели недовольные леди Анна и леди Отира, но их присутствие не помешало герцогу бережно взять ладошку Катарины и не отпускать ее всю дорогу.
Так же бережно он помог, Кати выйти из кареты, проводил на территорию монастыря. И лишь прощаясь, решился произнести:
— Леди Катарина… мои тренировки… я хотел сказать, что ежедневно, на закате, буду проезжать под стенами монастыря, и…
— Я с удовольствием буду читать ваши послания, — заверила его Катарина, без труда разгадав намерения герцога.
— Благодарю вас, — и, поцеловав ее руку на прощание, герцог с видимым сожалением, покинул будущую супругу.
А Катарина, стараясь сдерживаться и не вскрикивать от боли, поднимаясь на ступени, проследовала к матери настоятельнице.
«… Вот так, ангел мой, завершилась наша охота на зубастую рыбу. Я был бы счастлив, если мой рассказ, хоть немного порадовал вас.
С нежностью и надеждой на встречу, Виарта.»
Катарина отложила исписанные страницы с улыбкой, и снова легла на подушку. Письма от герцога приходили ежедневно, а учитывая объем посланий, Кати вполне обоснованно полагала, что на тренировки времени у Виарты не остается. Не могла она отрицать и того, что с затаенным трепетом ожидает каждого послания.
Кати поднялась, уже легко и не сжимая зубы как прежде. Монашеская ряса несколько сковывала движения, зато позволяла свободно дышать, и Кати, подойдя к зарешеченному окну, вдохнула полной грудью, ароматы леса. Затем открыла глаза и вгляделась вдаль. Солнце уже клонилось к закату, и она ожидала появления герцога. И действительно, вскоре, поднимая клубы пыли, показался одинокий всадник, который мчался к монастырю.