–Не в этих же туфлях.– Ее взгляд был прикован к сэру Себастьяну – на его лице появилась широкая улыбка, он помахал ей рукой и ускорил шаг.– Думаю, что ко мне присоединится сэр Себастьян.
–Как пожелаете, миледи,– бесстрастно ответил Генри, но в его голосе прозвучало едва заметное неодобрение.
Родственники Порции были не одиноки в своих мыслях о том, что три года – вполне достаточный срок для траура у женщины ее возраста. Но если бы Генри точно знал, что у нее на уме, то неодобрение отразилось бы и на его лице. Выгода от того, что слуги работают у тебя не один год, это их безусловная верность. Они были почти частью ее семьи наравне с кровными родственниками. С другой стороны, Генри и остальные слуги были слишком хорошо вышколены, чтобы произнести что-либо вслух, но в то же время не стеснялись показать, что́ они думают о ее поведении. Она частенько думала о том, как же трудно быть верным, безупречным слугой, когда твоя госпожа живет по собственным правилам, отличным от тех, что приняты в светском обществе.
–Какой хороший день, леди Смитсон,– радостно произнес сэр Себастьян. Вероника надеялась, что эта радость распространяется и на нее, а не только на морозную погоду.
–Добрый день, сэр Себастьян,– кивнула она.– Удивительно, что вы пешком. Я думала, что вы намеревались покататься.
–В такой замечательный день? Да никогда.– Он глубоко вдохнул свежий воздух и огляделся. Очевидно, его радость распространялась исключительно на чудесную погоду.
–Да?– Она изогнула бровь.– Кажется, довольно холодно.
–Это освежает.– Он сделал еще один глубокий вдох.– И очень бодрит. Заставляет кровь быстрее бежать по жилам.
–В тщетной попытке согреться,– еле слышно произнесла Вероника.
Он засмеялся:
–Да что вы, леди Смитсон. Согласен, что сейчас немного холоднее, чем обычно в это время года, но в холодном воздухе есть что-то такое… оживляющее.
–Мне представляется, что тот, кто часто жил в тропическом климате, как вы, питает отвращение к холоду.
–Как раз наоборот.– Он покачал головой.– Когда от жаркого солнца кожа покрывается волдырями, начинаешь ценить тот климат, в котором прожил бо́льшую часть жизни. По крайней мере со мной происходит так.
–В таком случае ваше следующее путешествие – это полярная экспедиция.
Он хмыкнул.
–Думаю, что даже для меня это слишком холодно. Но сегодня идеальный день для прогулки. Вы не присоединитесь ко мне?
Она улыбнулась.
–С удовольствием. Генри,– окликнула она кучера,– я все же пройдусь.
Генри чуть не задохнулся, потом закашлял.
–Как пожелаете, миледи.
–Будь так добр, езжай следом за нами.
Сэр Себастьян открыл дверцу кареты и помог ей выйти. Его рука была теплой и крепкой. У нее по телу пробежала приятная дрожь. Он предложил ей руку, и они неспешно пошли вперед. Себастьян старался идти с ней в ногу, приноравливая к ней свои длинные шаги.
–Скажите, сэр Себастьян, вы собираетесь пожить в Англии, или вы уже намечаете следующее путешествие?
–Мои планы никогда не бывают определенными.– Он засмеялся.– Но обозримое будущее я собираюсь провести в Англии. Я бы хотел какое-то время сосредоточиться на написании книг. Большинство людей никогда не увидят тех мест, где побывал я, и я нахожу огромное удовольствие в том, чтобы разделить с ними мои приключения. Я также подумываю о том, чтобы изложить мой опыт в художественной прозе.
–Как мистер Хаггард [2]с его героем Аланом Куотермейном?
–Что-то вроде этого.
–«Копи царя Соломона» [3]пользовались большим успехом, как вы знаете, и этот роман объявили даже самой занимательной из когда-либо написанных книг.
Он взглянул на нее.
–Вы его прочитали?
–Пока нет. Должна признаться, что в последнее время я была занята чтением подлинных историй о путешествиях – а именно книг сэра Себастьяна Хэдли-Эттуотера.
–И?..
Она удивленно приподняла брови.
–Ждете комплимента?
Он улыбнулся.
–Разумеется.
–Хорошо.– Она на секунду задумалась.– Я нахожу ваши книги чрезвычайно захватывающими. Мне также нравится манера изложения – ваш стиль, я хочу сказать. По правде говоря, я даже не представляю, как приключения вымышленного героя могут быть более убедительными, чем то, что пережили вы в действительности. Такого комплимента достаточно?
–Достаточно,– кивнул он.– Помимо писательской деятельности, есть еще мой дом. И должен признаться, что я по нему скучаю.
–Не может быть,– удивилась она.
–Вас это поразило?– усмехнулся он.– Никто не считает людей, подобных мне, сентиментальными там, где дело касается дома и семьи.– Он взглянул на нее.– У меня, видите ли, довольно большая семья.
–Порция говорила об этом,– кивнула Вероника.– Кажется, три сестры, помимо вашей кузины, а также два старших брата.
–Я младший из четырех братьев, но мой самый старший брат, Ричард, умер несколько лет назад.
–Примите мои соболезнования, сэр Себастьян,– с искренним сочувствием произнесла она.
Он пожал плечом, словно это уже пережитая утрата, но грусть, промелькнувшая в его глазах, сказала ей обратное.
–Он никогда не отличался крепким здоровьем по сравнению с остальными.– И снова оживился.– Мы выносливые и смелые. Даже Порция, хотя она предпочла бы, чтобы ее такой не считали.
–Смелость – не то качество, которое характерно для Порции,– засмеялась Вероника.– Однако она говорила о том, что выносливость необходима, когда растешь среди семерых детей.
–Прошу учесть, что упрямые характеры моих братьев и сестер ни в коей мере не отрицают добропорядочности семьи в целом.– Он печально покачал головой.– Порция не одинока в своем стремлении к благопристойности. Мы – на редкость приличная семья, славящаяся своей респектабельностью и совершенно не склонная к скандалам.
–За исключением вас?
–Мне всегда доставлял удовольствие изрядный скандал… к ужасу моей семьи.– Он доверительно склонился к ней.– Я – паршивая овца в стаде.
–Да, у вас есть определенная репутация в этом отношении.
Он засмеялся:
–Уверяю вас – хотя я ее заслужил,– все немного преувеличено.
–Что неудивительно, не правда ли?– Она одарила его милой улыбкой.
–Это – самая неприятная сторона известности.
–Неприятная? С трудом в это верю.
Он покачал головой.
–Я бы предпочел, чтобы мне воздавали должное за мои реальные дела, хорошие или не очень, чем за то, что предполагается.
–Значит, легионы женщин – это предположения?
Он закашлял и с удивлением покачал головой:
–Господи, леди Смитсон, а вы прямодушны.
–Разве Порция вас не предупреждала?
–Она говорила, что вы весьма откровенны. Она считает откровенность скандальной.
–Могу ли я сказать вам кое-что по секрету, сэр Себастьян?
–Сделайте милость.
–С самой первой встречи с Порцией я не нахожу ничего занятнее, чем поддразнивать ее своей откровенностью.
–Вас это веселит?
–Чрезвычайно.– Она рассмеялась.– Скажите, а вам нравится шокировать вашу семью?
–Мою семью легко шокировать.– Он тяжело вздохнул.– Всем было бы намного приятнее и спокойнее, изучай я право, или служа в армии, или даже занимаясь каким-нибудь почтенным видом коммерции. Или если бы я пошел по церковной линии.– Он поднял брови.– Вы можете представить меня священником?
–О, ваши проповеди были бы очень интересными.
–Боюсь, что меня лишили бы сана после первой же,– рассмеялся он.– И даже в этом случае у нас в семье есть те, кто предпочел бы неспособного пастора любителю приключений, путешественнику, писателю, лектору…
–Не забудьте про исследователя.
–Исследователь – это звание, которое дается тому, кто отважится выйти за границы обычного эксперимента. Его надо заслужить.– Он покачал головой.– Я никогда не был первым человеком, ступившим на необитаемую землю. Я никогда не открывал потерянных цивилизаций или неизвестного доселе устья большой реки. Также я ни разу не сделал никакого важного открытия, хотя то, чему посвятил свое время, было не так уж плохо.
–Понимаю.– Ее взгляд сделался внимательным.– Вы сожалеете об этом?
–О замечательном времени?– Он сверкнул улыбкой.– Ни одну минуту.
–Я имела в виду другое: то, что вы не открыли ничего значительного.
–А мне следует сожалеть? Полагаю, что было бы приятно открыть что-нибудь эдакое.– Они молча шли по дорожке.– В мои намерения не входило открывать неизведанные миры, когда я впервые занялся путешествиями. Но то, что можно назвать орудием для открытий, определило мой жизненный путь.
–Да?
Он остановился, полез в карман жилета и извлек маленький компас.
–Я еще мальчиком нашел его в старом сундуке. Никто из домашних не мог мне сказать, кому принадлежал старинный компас. С тех пор я с ним не расстаюсь. Это моя самая ценная вещь.– Он протянул ей компас. Она взяла его и с любопытством стала разглядывать. Металлическая вещица хранила тепло его тела.– На крышке надпись,– сказал он.
Она перевернула компас и прочитала едва заметно выгравированные слова: «In ambitu, gloria». Вероника посмотрела на Себастьяна:
–Я не сильна в латыни. Что это значит?
–«В поисках славы».
–Это фамильный девиз?– Она вернула ему компас.
–Нет. Теперь это мой девиз.– Он положил компас обратно в карман.– Мне он подходит. Путешествие важнее, чем цель.
–Как мудро.– Она задумалась.– Если вы не собирались открывать неизведанное, то, может, вы, учитывая выбор профессии, всего лишь хотели поразить семью?
Он весело на нее взглянул.
–Леди Смитсон, если бы я не был уверен, что это не так, то счел бы вас журналисткой одной из тех газет, которые всегда перевирают факты. А может, вы и есть журналистка?– Он шутливо сдвинул брови.
–Нет, конечно,– рассмеялась она.– Но какая замечательная мысль.
–Вы задаете очень много вопросов.
–А вам удается на многие не ответить.
–Прошу меня простить. Я не хотел показаться уклончивым. У меня просто нет ответов.