Ее бесят мои ноги, и дни, когда я надеваю мини, становятся черными днями в ее жизни. Лиля считает, мои ноги обязаны быть покривее, потолще. Но когда я появляюсь в джинсах, она тоже недовольна – потому что моя попа, обтянутая джинсой, выглядит гораздо более аппетитно, чем это есть на самом деле.
Ей не нравится все, что я пишу. Я бездарность, компилирующая интернет-материалы. А если привожу шефу очередного клиента, готового заключить контракт (и тем самым обеспечиваю себе процент от договора), Лиля покрывается зелеными пятнами – наверное, именно так и выглядит псориаз. Мое сотрудничество с Асланом Кумраевым было для нее как нож в сердце. Зато когда Аслан прилюдно клеймил меня за непрофессионализм и швырял в лицо листы бумаги, это для Лили было уколом морфина – она забывалась в нирване.
Ну, а что окончательно выводит ее из себя – это целых три года, разделяющие наше с ней рождение. Если б старше была я – она как-нибудь смирилась бы с моим существованием. А так…
Самое интересное – похожие чувства эта девица испытывает буквально в отношении каждого легионера «Удачных покупок». Иногда я думаю – откуда она берет столько душевных сил, чтобы завидовать всем и каждому? Живет ли она когда-нибудь собственной жизнью?
– Так ты интересовалась Ксенией Савич? – осведомилась Лилия.
– О, да, – кивнула я.
Правда, не надеялась, что на мой зов выползут ядовитые обитатели леса.
– У тебя новое пончо?
– А, это… Ну, да. Никитка привез из командировки.
– Красивое, – убито процедила Лиля.
Мне стало стыдно за мою бестактность. Могла бы прийти на работу в старом свалявшемся свитере и не бередить чужие раны.
– Никита так о тебе заботится.
– Ну… Да.
– Он очень милый, – с болью в голосе произнесла Лиля. – Как хорошо, когда есть кто-то, кто о тебе заботится. У меня вот никого нет.
Я опустила голову.
– Так зачем тебе Ксения Савич?
– Да это… Ну…
– Кстати, первая подруга твоего Аслана! – усмехнулась Лиля.
– Что?!! – заорала я.
– И ты не знала? Так долго общалась с Кумраевым и совершенно ничего не знала о его конкурентах? Ах, Юля! Ну что ты за журналист?! Тебе еще учиться и учиться.
Первая подруга Аслана?!
Ксения Савич?!
Нет, этого не может быть.
– Она действительно его подруга?
– Это я с насмешкой сказала. Ты разве не уловила интонации?
Не уловила, куда мне, бесчувственной тупице?
И Лиля рассказала о Ксении Савич. Чем дальше развивался ее рассказ, тем яственней топтали мою спину мурашки, они там маршировали, прыгали, танцевали вальс. Меня пробирала дрожь…
Семь лет назад у Ксении Савич был процветающий мебельный бутик «Джорно». Затем мебельный рынок города охватила эпидемия вируса «Таунхауз» – Аслан Кумраев начал один за другим открывать свои салоны. Из-за этого Ксения благополучно лишилась большинства клиентов. Она не могла конкурировать с масштабами Аслана. Но предпринимательница нашла выход – она обнаружила свободную нишу, позволяющую ей мирно уживаться с салонами Кумраева: Ксения сделала бутик монобрендовым, заключив контракт на представительство с знаменитой итальянской фирмой «Лиарно».
Но Аслана не устраивало наличие конкурентов. На рынке элитной мебели он желал стать единственным богом. Поэтому он перекупил итальянцев, соблазнив их обещанием выделить в каждом салоне отдельную секцию с мебелью «Лиарно». Итальянцы вот-вот должны были переметнуться к Кумраеву, оставив Ксению с разбитым корытом. Но смерть помешала Аслану заключить контракт. И эта Ксения тоже купила сиреневый тренчкот! И у нее, в отличие от меня и Эльмиры, был самый сильный мотив устранения Кумраева. Остается только убедиться, что внешние параметры Ксении соответствуют моим – то есть она не весит центнер и не является негритянкой. И поэтому Глеб, встретив ее на стройке, вполне мог перепутать Ксению со мной.
– Спасибо за предоставленную информацию, – сказала я Лиле. – Ты мне очень помогла. Ну, иди. У меня мало времени. Еще столько всего надо успеть сделать до вечера.
– А что вечером? – с нехорошим предчувствием поинтересовался саблезубый тигр в обличье молодой женщины.
– Да так… Идем с Никитой в ресторан. Мой милый решил устроить романтический вечер. У меня и вечернее платье есть. С открытыми плечами, – безжалостно отрапортовала я.
Лиля скорчилась от невыносимой боли. Романтический вечер! Ресторан! Никита! Декольтированное платье!
– Тебе не стоит открывать плечи, – на последнем издыхании пустила она отравленную стрелу. – Они слишком худые. Даже костлявые!
– Ну и ладно! – беззаботно ответила я. – Кто заметит? Ведь я надену колье – мое изумительное колье с бриллиантами и рубинами. Ты его видела?
– С бриллиантами и рубинами? – всхлипнула Лилия.
– С бриллиантами и рубинами. Никита подарил на помолвку. Он так оригинален, согласись? Мог бы обойтись простеньким колечком каратов этак в восемь. Но ему захотелось именно колье. Что ж, я не очень-то сопротивлялась!
– Вы все-таки решили пожениться?
– Конечно. И потом, практически мы и так муж и жена.
– Фу, это сожительство, – брезгливо поджала губки Лиля.
– Называй как хочешь. Зато семь раз в неделю я обеспечена роскошным сексом. В отличие от несчастных, напрочь утративших представление об этом приятном процессе.
– Кого ты имеешь в виду?! – взвилась Лиля.
– Да так, – я махнула рукой. – Ну, чао, моя дорогая.
Из кабинета Лиля выползла в состоянии полутрупа. А кто просил ее задерживаться здесь так долго? Сообщила сведения о Ксении Савич – пора и честь знать!
Освободившись от завистницы, я сразу же позвонила Глебу:
– Ты знаком с Ксенией Владимировной Савич, семьдесят второго года рождения, владелицей мебельного бутика «Джорно»?
– Здравствуй, Юля! Я тоже по тебе ужасно соскучился.
– Нет, ну ты ее знаешь?
– Естественно. Одна из ромашек, раздавленных нашим бульдозером.
– А точнее?
– Аслан камня на камне не оставил от ее бизнеса. А зачем тебе Ксения? Только не говори…
– Да!
– Нет, это невероятно!
– Да, Ксения Савич тоже купила сиреневый тренчкот в «Шифоньере». Как это сделала я и Эльмира Кумраева. Скажи, если б на стройке ты столкнулся с ней, а не с Эльмирой, – ты бы перепутал ее со мной?
– Столкнулся бы с Ксенией и принял ее за тебя, а не за Эльмиру? Так?
– Нет, подожди. Столкнулся с… Блин!
– Все как-то очень сложно.
– Глеб, умоляю. Ты мог бы перепутать меня с Ксенией, если б мы были одеты одинаково и носили черные очки? Но при этом я – это не я, а Эльмира Кумраева.
– Так с кем мне сравнивать?
– Хотя постой! Если в игру вступает Ксения, то Эльмира, как и я, совершенно ни в чем не виновата! Пусть даже в сентябре она не летала ни в Турцию, ни во Флориду.
– При чем здесь Флорида? Вообще-то у Ксении рыжие волосы.
– А если надеть черный парик?
– Да, она будет выглядеть довольно эффектно. Отличная идея!
– Значит, на стройке ты встретил не меня и не Эльмиру. А Ксению Савич! Это она столкнула нашего работодателя в яму! Ее бизнес висел на волоске, Аслан вотвот собирался переманить к себе итальянцев из «Лиарно», и тогда Ксении крышка.
– Или они действовали сообща, – глубокомысленно произнес Глеб.
– Кто?
– Эльмира и Ксения.
– Ну, да. Обе в одинаковых тренчах. А я в таком же плаще, парике и очках стояла у выхода со стройки с плакатом: «Не входить! Опасное для жизни нашествие сиреневых человечков!»
– Я просто предположил.
– Как бы мне встретиться с Ксенией?
– Зачем тебе это делать самой? Просто натрави на нее следователя.
Легко сказать!
– Мой следователь исходит слюной вожделения лишь в одном случае – когда поблизости я. Другие жертвы ему неинтересны.
– Вот ты попала в переплет!
– Никогда больше ничего не куплю в «Шифоньере»! – поклялась я. – Пойду искать телефон Савич.
Когда девушка едет в маршрутке с таким отрешенным выражением на лице – ясно: она мысленно ищет кратчайшее доказательство теоремы Ферма. Или по крайней мере прикидывает, подойдет ли новая рубашка к старым джинсам.
Но я, как всегда, оригинальна: ни теорема, ни вопрос сочетаемости вещей меня не волнуют. Я пытаюсь вычислить, сколько килограммов груза разрешается пронести с собой в следственный изолятор. В редакции мой вопрос почему-то всех насмешил. «Далеко собралась, Бронникова?» – расхохотались выпускающие редакторы.
Между прочим, ничего смешного! Когда за мной придут с кандалами и деревянной колодой, куда вставляются голова и руки несчастного, поздно будет паковать чемоданы! Надо готовиться прямо сейчас. Я обязательно должна взять в камеру ноутбук, сигареты, электрический чайник, любимую кофейную кружку, молочко для снятия макияжа. Антицеллюлитный крем, естественно, брать не буду – по одной простой причине: никак не удается соответствовать моде и обзавестись хотя бы парочкой квадратных сантиметров целлюлита! Да, в этом отношении я катастрофически несовременна…
Вопрос в том, пускают ли в СИЗО с таким объемом личных вещей. Ирина рассказывала, как ее шмонали при поступлении в роддом – разрешили оставить только тапочки и зубную щетку. И все! Так это роддом. Чего же ждать от следственного изолятора?!
Как не хочется в тюрьму…
Но Нелюбин от меня не отстанет.
А если все же рассказать обо всем Никите? Да, в его глазах обязательно вспыхнет презрение, когда я сообщу, как следила за ним. И еще больше он меня запрезирает, когда поймет: я знала о Елене, но мирилась с ее существованием. Не он, столкнувший лбами двух женщин, будет виноват, а я! Ну почему все так несправедливо?!
А ведь я только-только объяснила себе мотивы его поведения! Он сказал Елене, что женится, так как нуждается в поддержке моей мамы – Маргариты Эдуардовны. Но эти слова были завуалированным предложением расстаться! Елена (недаром же – блондинка!) ничего не поняла или не захотела понять. Их отношения закончились, это однозначно! Никита впервые по-настоящему влюблен (в меня!). Я день за днем наблюдала за ним, прислушивалась к ощущениям. Ни одной фальшивой интонации, ни одного неверного жеста! Нежность, искренность и ласка в каждом взгляде и объятии. Это невозможно сыграть!