– В двести восьмом?
– Нет. В триста десятом.
Я вдруг поняла, что ни разу не встречалась с Нелюбиным внутри здания. Первый раз он остановил меня на крыльце и предложил прогуляться по аллее. Второй – тоже велел ждать на улице… Теперь ясно, почему! Двести восьмой кабинет ему вовсе не принадлежит!
Но тогда что все это значит?!
Поднимаясь по лестнице на третий этаж прокуратуры, я успела украдкой телеграфировать Ирише, чтобы она держала рот на замке. У меня заболели мимические мышцы и появились первые морщины – так сильно я старалась донести до Ирины свою мысль.
– Садитесь, – кивнула следователь. Деревянный стул скрипнул под ней, принимая непосильную ношу. – Меня зовут Светлана Николаевна. Рассказывайте.
– О Нелюбине? – уточнила я, машинально рассматривая ее нос, весь в крупных порах, и каштановые волосы, затем – погоны на кителе, а после – французский маникюр.
Бело-розовые аккуратные ноготки не вписывались в образ. Светлана Николаевна выглядела слегка неряшливо, но маникюр был безупречен.
А я и этим обделена!
– Да зачем! Об Аслане Кумраеве.
– А-а…
– Какие у вас сведения? – Следователь выжидательно посматривала на меня, постукивая авторучкой по листу бумаги.
– Конкретно – никаких. Просто я долго сотрудничала с Кумраевым. Писала рекламные статьи про его салоны «Таунхауз» для журнала «Удачные покупки». Нелюбин сказал, я должна прийти в прокуратуру и обрисовать портрет Аслана. Ну, в смысле, описать его характер, нравственный облик…
Ириша сидела рядом, боясь поднять взгляд и выдать свое волнение. Ее поза была напряженной – практически в таком же виде компания «Фростком» пускает в продажу цыплят быстрой заморозки.
– Ну, нравственный облик Аслана Кумраева нас уже не волнует, – усмехнулась следователь. – Дело закрыто.
– Закрыто?! – одновременно воскликнули мы с Иришей и изумленно уставились на Светлану Николаевну. Та сразу же подобралась, нахмурила брови:
– А почему вы так удивляетесь?
– Если дело закрыто, – быстро сориентировалась я, – то зачем меня вызывает в прокуратуру следователь Нелюбин?
– Он не следователь, – устало вздохнула Светлана Николаевна. – Вот, придется еще и с ним разбираться. Слишком активный.
Я подавленно молчала. В голове зрел перечень вопросов. Задать их Нелюбину я бы хотела, предварительно надев боксерские перчатки. Хрясь! Хрясь по морде! О-о, какой кайф! За все мои мучения, за миллионы загубленных нервных клеток…
Если Нелюбин не следователь, то кто он? Зачем цеплялся ко мне все это время и отравлял мое существование? Какая у него цель? А вдруг он работает на мафию? Но я смутно представляю, как выглядит мафия, и зачем ей сдался труп Кумраева? А если Нелюбина как бывшего работника прокуратуры наняли родственники Аслана, неудовлетворенные результатами расследования? Из родственников Кумраева я знаю только его сестру Лизу. Вряд ли она способна затеять собственное расследование – малышку ждут кокаиновые дорожки в туалете клуба «FEVER»…
– А почему закрыли дело? Что все-таки произошло с Кумраевым?
– Несчастный случай. Оступился и упал неудачно, прямо на железку, торчащую из бетонной плиты.
– О-о, – загрустили мы с Ириной и сочувственно закивали.
Две лицемерки!
– Так и нечего устраивать на стройке офисную кутерьму, – жестко отрезала Светлана Николаевна. – Сидел бы в кабинете – остался б цел. Но он не только сам мельтешил на стройке, но и толпы подчиненных собирал вокруг.
– О, да. Я тоже туда ездила. А там такая грязь! Приходилось все стирать – джинсы, плащ…
– Ну зачем это надо? Какой смысл? Не знаю. Вот, доигрался. Хорошо, хоть никто из персонала не убился. Все, между прочим, шатались по стройке без защитных касок – всякие там дизайнеры, секретарши, модели, компаньоны и т. д. Ну, ладно… Что же мне делать с Нелюбиным, а? Почему он везде сует свой нос?
– Да, я ничего не понимаю.
– Ладно, разберусь, – недовольно сказала Светлана Николаевна. – А может, он просто симпатичных девчонок закадрить хотел?
В голосе следователя прозвучала надежда. Видимо, ей вовсе не хотелось заниматься еще и разбором полетов Нелюбина. Представить его поведение как трюк опытного ловеласа было удачным решением проблемы.
– Ну… Возможно, – согласилась я. – Так мы свободны?
– Конечно. Идите! А Нелюбину передайте привет от следователя Скворцовой. Когда встретитесь.
Лучше бы вовсе с ним не встречаться.
Я запуталась еще больше. Раньше, по крайней мере, отчетливо представляла, в чем обвиняюсь. А теперь страдаю от неизвестности: вдруг планы Нелюбина еще более ужасны, и на их фоне идея замуровать меня в тюрьму выглядит милой шуткой? Нет, его цель, естественно, – вовсе не мои прелести. Я не являюсь объектом его вожделения, пусть версия следователя Скворцовой и льстит девичьему самолюбию… Но этот тип два месяца опутывал меня паутиной, расспрашивал моих знакомых, выдавая себя за следователя и используя информацию, полученную в прокуратуре от бывших сослуживцев. Зачем ему это? Должно быть какое-то объяснение. Оно существует. Но у меня не хватит смелости встретиться с Нелюбиным и прямо спросить его об этом. Мне очень страшно!
Но, как бы то ни было, дело Кумраева закрыто.
Закрыто!
Какое счастье!
– Ура, – прошептали мы с Ириной друг другу, выйдя из кабинета в коридор. – Мы свободны!
– А на твой тренч она даже не обратила внимания, – прошипела я. – Значит, он в деле Кумраева не играл никакой роли!
В восторге мы крепко обнялись, наше ликование не знало предела.
– Дело закрыто! Несчастный случай! – восхищенно повторяли мы.
– Девушки, ну имели бы совесть, – мрачно сказал нам кто-то. – Вы же не в борделе, в государственном учреждении находитесь!
Мы прыснули, расцепили объятия и побежали к выходу.
И все же…
Кто такой Нелюбин?
Глава 23Замороженные устрицы
Перенесенный стресс мы с Ириной нейтрализовали в кафе напротив прокуратуры с помощью алкогольных коктейлей. По три «маргариты» на каждую – и девиц закружил веселый карнавал.
– Какое счастье, что мы опять вместе! – сказала я Ирине. Лицо подруги сияло рядом в перламутровом ореоле моей любви, а за ее спиной взрывались фонтанчики конфетти. По крайней мере, так казалось. Хотелось плакать от восторга. Наша дружба прошла суровую проверку – деньгами, мужчинами, страхом. Настоящая подруга не менее ценна, чем хороший бойфренд, и является редким биологическим видом. Не всем дано счастье обладать таким богатством.
А нам повезло!
– Ты не представляешь, как мне тебя не хватало, – призналась Ирина. – И Анечка исстрадалась без своей любимой Юли. Хочешь взять ее на выходные?
– Конечно! – закричала я.
– А мы с Таировым побудем вдвоем. Ему тоже требуется компенсация, он, бедный, полтора месяца дежурил под окнами больницы. Привозил мне еду и лекарства. Он такой… такой…
Ирина покачала головой, не в силах подобрать эпитет, достойный ее принца-миллионера.
– Надеюсь, ты больше не наймешь гувернантку?
– Нет!
– Ну, слава богу… А как же выяснить, чего на самом деле добивается Нелюбин? – вспомнила я. – И куда он пропал? Не звонит, не спрашивает, почему не жду его около прокуратуры.
Действительно, получается, я проигнорировала запланированную встречу. Но Нелюбин до сих пор не выразил своего неудовольствия.
Потрясающая сдержанность!
– Упс! Какой подарок! – пробормотала я, рассматривая сотовый.
Мой телефон завис, и значит, у лжеследователя Нелюбина не было возможности мне позвонить.
– Позвони сама, – посоветовала Ириша.
– Как же. Уволь. Обойдется. Теперь я вовсе не буду отвечать на его звонки.
– Ты мой страусеныш! Прячешь голову в песок. Но чего-то же Нелюбин добивался. Тебе не любопытно?
– Абсолютно! Я его боюсь.
– У меня идея! – оживилась Ириша. – Ты должна посоветоваться с Никитой!
– Я же объяснила – не могу! Тогда придется признаться, что я за ним шпионила!
– Вот-вот планирую начать новую жизнь. Без лжи. Ну, в пределах разумного, конечно. А что, закажем еще по «маргарите»?
– Давай!
Боковым зрением засекла массивную цель, приближающуюся справа. Это была крупная блондинка, не очень красивая, зато одетая интересно и броско.
– Вы Юля? – с замиранием сердца спросила она. И затаенный восторг в ее голосе подсказал мне – сейчас не стоит шарахаться в сторону и утверждать, что я вовсе не Юля, а Лена или Катя.
– Да…
– Я – Таня Матвеева, однокурсница Никиты!
Милые ямочки на щеках девицы и блеск в глазах почти компенсировали и некрасивость лица, и следы угревой сыпи на подбородке.
Но только – почти…
Эх, побольше бы таких девушек!
Татьяна возвышалась надо мной, как Джомолунгма, и с нетерпением ждала ответа.
– Вы – Татьяна?
– Никита рассказывал про меня?
– Конечно. Как я рада знакомству, Юля! Вы такое чудо! Никита только о вас и говорит! Вы обязательно должны прийти ко мне в гости!
И коммуникабельная толстушка заграбастала меня в объятия. Ее руки и бюст были пышными, мягкими, а сила сдавливания не оставляла сомнений – Татьяна существует. Она – не привидение, выдуманное Никитой. Любимый не обманывал меня.
– Вы тоже приходите к нам, – просипела я, задыхаясь. – Добро пожаловать! Хотите «маргариту»? Мы как раз заказали.
Личностный рост очевиден. Если вчера явилась домой в виде бесчувственного бревна, то сегодня крепко стою на ногах и адекватно отражаю действительность.
– Никита! Привет! Любимый, – обрадовалась я и красиво метнула сумочку на полку. Сумка вывалилась обратно, вместе с шарфами, беретом, перчатками и коробкой от принтера.
Ну хорошо хоть шкаф не свалился!
– Юля, ты где была?! – схватил меня за плечи Никита. – Я ездил в «Покупки», в «Леди», ты нигде не появлялась. Телефон не отвечает!
– Он отключился, – хихикнула я. – Взял и отключился. А что случилось? Почему ты меня искал?