Я замерла, судорожно проводя ревизию своих чувств.
Нет, нет, не может быть!
— Это Егор? — мама прервала мое молчание.
— Нет! — в моем голосе было столько возмущения, и я ответила так быстро, что в дальнейшей ревизии нужды не было.
— Ну, да неважно, — вдруг отступила мама. — Потом расскажешь. Я просто очень рада, что ты наконец ожила. Можешь передать своему избраннику, что мое благословение уже с ним.
— Эээээ… Мам… Тебе вообще все равно? А если это девушка? А если турок какой-нибудь? А если…
— Да хоть антарктический фиолетовый утконос, — фыркнула мама. — Главное, что он делает тебя счастливой, а не мертвой, как все это время.
— Мертвой? — я села нормально и вцепилась в трубку.
— После развода в тебе как будто потух свет. Только за это я проклинала твоего Шумского. Такая была моя светлая нежная девочка, а годами ходит как военная вдова. Очень рада, так и передай.
— Ага, — пробормотала я, представляя себе эту сцену.
— Он там же на Кипре? Работает?
— Ага… — я встала и пошла все-таки посмотреть на себя в зеркало. А ничего вроде, только губы опухли.
— Лишь бы не женатик какой. И не твой бывший. Все остальные люди на планете — даю зеленый свет! И мне Командарию привези. Вино такое там есть.
Бинго, мама. Просто бинго. Я вляпалась сразу в обоих — в бывшего и женатого.
— Обязательно привезу. Ладно, я пойду, у меня тут пирожные томятся без моего внимания.
— Лесь.
— А? — я уже почти выключила телефон, но в последнюю секунду услышала ее.
— Я же тебе говорила, что мама всегда права? Видишь, первая любовь никогда не бывает на всю жизнь и обязательно найдется тот, кто заместит в твоем сердце Шумского. Я ведь была права?
— Да, мама. Ты была права… — тихо сказала я и отключила телефон.
Тени прошлого
ToShi: Выходи за меня замуж?
Кошка-Кэт: Ты с ума сошел? Ты женат.
ToShi: Если ты согласишься, я приеду завтра же.
Кошка-Кэт: Мне больше понравилось то предложение дружить.
Никогда я его не ревновала. Ни секунды. Это было такое облегчение после долгих лет неуверенности в себе, зависти к подругам и влюбленностей, о которых их жертвы так никогда и не узнали. Всегда все парни, которые мне нравились, уходили с другими. Антон — был мой и только мой. Мы были созданы друг для друга. Никаких сомнений и никаких колебаний.
Он уехал на десятилетие школьного выпуска в родной город, а я даже не дернулась. Ну да, он был ужасно влюблен в десятом классе в одну девушку, которая разбила его сердце. И до встречи со мной никто не мог его исцелить. Но когда мы были вместе — старых ран больше не было. Я ничего не боялась.
Он и вернулся обычным. Веселым, ироничным, таким же, как всегда. Я совсем ничего не заподозрила. И не догадывалась ни о чем. Через неделю после возвращения, пока он был в магазине, залезла в его комп, дай бог, уж и не вспомню, зачем. Мы ничего друг от друга не скрывали: он часто отвечал с моего ноутбука, когда у меня были заняты руки, у него на компе хранились особо ценные пароли.
ToShi: Давай будем дружить?
Кошка-Кэт: Хороший вариант.
Я почувствовала какой-то укол в сердце, но отмахнулась. Мое солнце вне подозрений. Нормальная переписка после всех этих школьных встреч. Наша школа встречается в конце мая, тоже схожу, наверное.
А еще через неделю что-то меня толкнуло прямо в грудь. Я даже не поняла что — тот самый укол тревоги оказался зерном сомнений. И оно выпустило ростки. Не пришлось даже ничего искать — последнее сообщение как раз в этот момент появилось на экране.
Кошка-Кэт: Мне больше понравилось то предложение дружить.
Я отмотала всего на три строки вверх.
ToShi: Выходи за меня замуж?
ToShi: Если ты согласишься, я приеду завтра же.
Вздох. Закрыть глаза.
Проглотить выскочившее в горло сердце.
Открыть. Перечитать.
ToShi: Выходи за меня замуж?
ToShi: Если ты согласишься, я приеду завтра же.
Я не верю. Это шутка? Это цитата? Это игра?
ToShi: Выходи за меня замуж?
ToShi: Если ты согласишься, я приеду завтра же.
Все изменилось. Внешне наши дни выглядели как раньше, но под тонкой коркой земли бурлила лава. Мы и раньше могли наброситься друг на друга внезапно где-нибудь в коридоре или на кухне, но сейчас секса стало больше. Антон буквально соблазнял меня каждый день, он не проходил мимо без того, чтобы не дотронуться, не погладить, не поцеловать. Он готовил ужины и приносил вино. Он будил меня поцелуями и относил в ванную на руках. Мы занимались любовью по три раза в день, и он готов был еще и еще.
Но я все время думала о том, что когда он садится за свой компьютер, его там ждет «Кошка-Кэт». Жалуется на жизнь, на то, как устала после работы, рассказывает, как повеселилась с подругами, слегка кокетничает. А я лежу в кровати, утомленная сексом, но, несмотря на эту близость, с каждым разом пропасть между нами все шире и шире.
Я стала уходить в спортзал вечерами, чтобы не видеть, как он что-то пишет в окошке мессенджера. Не хотела читать, но иногда не могла удержаться. Они дружили. Обменивались смешными картинками и песенками, жаловались на пробки и тупых коллег. Никакого криминала.
ToShi: Выходи за меня замуж?
ToShi: Если ты согласишься, я приеду завтра же.
Где-то там, высоко-высоко в истории сообщений уплывали все дальше эти строки.
Потом была та пьянка в баре, когда мы окончательно поняли все.
Он — что я знаю о ней.
Я — что он мудак.
И что честности я не дождусь. И что…
Что все еще люблю его. Но простить того, кто даже не просит прощения, довольно тяжело.
После разговора у единорога все изменилось вновь. Теперь я за ним гонялась. Подлавливала в ванной, когда он чистил зубы и терлась грудью о спину. Когда он возвращался с работы, прямо в коридоре становилась на колени и расстегивала ширинку. Все время была сверху, чтобы не было отмазки, что устал.
У нас опять был секс трижды в день, но теперь я готова была еще и еще, а он сбегал в спортзал, на работу, в бар с другом.
Пока его не было, я пекла торты и жарила картошку, как он любил. И по десять раз за вечер то собиралась уйти навсегда, то твердо намеревалась бороться за свою любовь и семью до конца.
Однажды апрельским вечером он сказал, что ему нужно на выходные к родителям. Даже не стал придумывать — зачем. А я не стала спрашивать. Просто когда он вернулся, взяла его за руку и повела гулять. Маршрут закончился у загса, где мы написали заявление о разводе. Антон даже не удивился. Только в последний момент спросил: «Может быть, не надо?»
Я не ответила.
Мы вышли на улицу, я сняла с пальца обручальное кольцо, швырнула в него и ушла. Гуляла много-много часов, пока не стемнело и не перестали ходить автобусы. Даже плакать не хотелось. Потому что слезы — это когда ушиблась или потеряла последнюю тысячу до зарплаты. А когда закончилась жизнь — какие тут слезы?
«Что тебе еще надо, я же собирался остаться с тобой?», спросил он в наш последний разговор — по телефону, через неделю после разъезда.
«Что мне еще надо?! — взвилась я. — Обратно мое счастье мне надо, и мой покой, и мою уверенность, и мою самооценку, и мою убежденность в нашей с тобой особенности! Сущие мелочи. Сучие мелочи».
Спасибо маме, что напомнила. За шесть лет из памяти многое выветрилось.
Я открыла чемодан, нашла штаны, в которых была на детском празднике. В заднем кармане болталась визитка.
«Дмитрий Шандра, BlueFox Games, менеджер проектов».
Справилась один раз, справлюсь и сейчас.
— Я тебя ненавижу.
— А я тебя люблю.
Баранина, мороженое, кофе и новые проблемы
— Здравствуйте, Дмитрий, вы меня помните? Я фотограф с детского праздника.
— Леся Шумская?
О, да он прочитал визитку! Я-то вот только сейчас. Слишком уж тогда все завертелось, было не до темноглазых красавчиков.
И запомнил меня. Это хороший знак, кажется, я нашла что-то интересное.
Забавно, что он тоже проект-менеджер, как Антон. Жалко, что не у конкурентов, было бы изящнее.
— Да, это я. Хотела вот предложить вам все-таки фотосессию для вашего сына. Кажется, вы были заинтересованы…
…немного и во мне.
— О, мне жаль… — деловым тоном, словно ничуть ему не жаль.
Черт.
— …но Марк приболел и мы отправили его обратно домой.
— Мне тоже очень жаль… — искренне сказала я. — Пусть поскорее выздоравливает.
Раскатала губы, блин.
— Спасибо вам, Леся.
Ну что, теперь прощаемся и идем искать красивых греков?
Я набрала в легкие воздух и…
— Леся, а вы любите шоколад? — вдруг совсем другим тоном спросили в трубке.
— Что?! — получилось за счет набранного воздуха несколько более экспрессивно, чем я собиралась.
— Мне тут подкинули рекламку шоколадного фестиваля в Ларнаке. Хотел мелкого сводить, но вот такая беда случилась. А одному как-то неловко — мужик тридцати с лишним пришел шоколада поесть. Мне нужно прикрытие. Вы ведь должны любить шоколад, Леся!
Это потому что я толстая?
Но в конце концов, какая к черту разница? Он сам! Сам приглашает меня, причем с ним не будет ребенка и это уже свидание, в отличие от предложенной мной фотосессии.
— Конечно, люблю! Все любят шоколад, но некоторые втайне.
— Вот и я люблю… в тайне, — вздохнул Дмитрий. — Давайте я за вами заеду? Часов в шесть окей?
Что-то какой-то странный намек про тайну. Или я уже стала параноиком?
— Давайте я в шесть буду вас ждать у автобусной остановки на пляже? — предложила я.
— Хорошо, можно и так, — он не стал спорить. — И… Леся?