–Вам виднее.
– И я не настолько ужасен, как ты думаешь.
– Как скажете. – Упрямо смотрю вперед.
– Я так понимаю, нормального диалога нам не построить?
– Отчего же, вполне приличная беседа вышла.
– Но ты даже не смотришь на меня.
– Вам бы тоже не мешало бы не сводить взгляда с дороги.
– Ясно.
И разговор действительно больше не клеится ровно до того момента, когда я прошу остановить его в центре около парка.
– Я могу довезти тебя до дома, мне не сложно, – Андрей нервно барабанит пальцами по рулю, пока я пытаюсь отстегнуть ремень безопасности.
– Спасибо, но дальше я сама. – Выдавливаю учтивую улыбку, что сделать было вообще очень сложно в сложившейся ситуации. Но я старалась. Правда.
– Оставь хотя бы свою кофту, я сдам ее в химчистку.
– О, не стоит беспокоиться.
– Настолько принципиальная?
– Представляете, да, – хмыкаю и наконец-то выхожу из машины. – К тому же, по идее, я ведь должна буду что-то сделать взамен. А я не располагаю такими финансами, чтобы ответь вам тем же. У меня есть триста рублей, но, по-моему, полировка капота стоит дороже. А я не хочу вам быть чем-то обязанной больше, чем есть.
Ухожу, оставляя озадаченного Андрея позади. И даже не оборачиваюсь, когда слышу визг колес по асфальту. Просто мечтаю быстрее добраться до дома и забыть этот день, как страшный сон.
12. Карина
– Что это?
Кажется, в голосе начальника промелькнуло удивление. Но стоит посмотреть на его лицо, как понимаешь, что это не более, чем еще одна разновидность раздражения.
– Отчеты от запрошенных отделов. Вы распорядились собрать их до обеда, – сдержанно отвечаю ему и опускаю взгляд на свою обувь. Сегодня я сама себе изменила. Нет той элегантности, которую я обычно предпочитала. Вместо привычных шпилек – лакированные балетки, черный гольф под горло, непримечательные брюки. В последнее время желание принарядиться куда-то исчезло. Да и для кого? Три недели игнора от Ильи расставили все по своим местам. И, вопреки мнению окружающих, даже у такой стервы как я, случались провалы. Один из них, самый красивый, стоит сейчас передо мной. Каждый день добавлял уверенности, что Илья Панфилов – герой не моего романа. А страдать и терять время из-за этого не очень-то и хотелось. Хотя нет. Вру. Хотелось выть. Тяжело отказываться от того, кого так отчаянно желала на протяжении долгого времени. Вообщем, следующее решение мне далось нелегко, но иного выхода я не видела.
– Я спрашивал вот об этом, – он поднимает вверх листок.
– А это, – сглатываю, – мое заявление об уходе. Подпишите, пожалуйста, чтобы я могла приступить к отработке положенных двух недель.
– Причина?
– По собственному желанию.
– Что тебя не устроило? – Илья впивается в меня взглядом. – Зарплата? Отношение? Переманили конкуренты?
– Это важно?
– Да.
– Для кого? – встречаюсь с ним взглядом.
– Для компании. – Он встает со своего кресла и обходит стол стороной. Между нами теперь всего пару метров. – Я должен быть в курсе того, что желательно устранить перед появлением нового сотрудника.
Признаюсь, последняя фраза – это не то, что я хотела услышать. Если уж, как женщина я его не заинтересовала, то сотрудником была хорошим. И это очень обидно осознавать, что в этом плане я для него так же была не ценным кадром. Еще один расходник, который он скоро сменит.
– Ясно, – усмехаюсь. – Но ни в одном из пунктов договора о моем найме ничего подобного не указано. Так что я не обязана вам что-либо рассказывать.
В комнате воцаряется такая тишина, что я слышу, как тикают его наручные часы. Илья так долго смотрит на меня, что становится не по себе. Но я выдерживаю этот взгляд с достоинством.
– Уверена в своем решении?
– Как никогда. – Киваю головой. – Вы сами отправите в отдел кадров подписанное заявление или мне подождать?
– Отправлю.
– Благодарю.
– Чем же планируешь заниматься дальше? – он снова возвращается к изголовью стола и дает мне напоследок насладиться видом его широкой спины и крепких рук.
– Личной жизнью.
Кажется, он даже замешкался над бумагами. А когда поднял свой тяжелый взгляд на меня, могу поклясться, что его кадык нервно дернулся. Но этого было слишком мало, чтобы думать о чем-то. А додумывать того, чего нет на самом деле, я устала. Может быть, действительно пора немного приземлиться. Пустая квартира поначалу радовала, а сейчас не приносила никого удовольствия.
– Есть с кем? – этот вопрос я вообще от него не ожидала.
– И на это я тоже не буду отвечать. На то эта жизнь и называется личной, раз ее не обсуждают с кем попало. – Сухо отвечаю ему и отворачиваюсь. – Я могу уже идти? Мне предстоит закончить еще много дел и начать подготовку рабочего места для нового сотрудника.
– Да, ты свободна. – Лицо Ильи становится каменным, не прочтешь ни единой эмоции и я ухожу.
Мне не жаль покидать это место. К работе я отношусь, как к чему-то временному и не привязываюсь. Наоборот, немного радостно от того, что больше не увижу некоторые неприятные мне лица.
– Кариночка, куколка, что ты сегодня такая серьезная? – словно по заказу передо мной нарисовался Семен Олегович. После нашего разговора в лифте он поубавил свой пыл, даже старался быть вежливым. Но это тоже вызывало раздражение.
– Много работы.
– Как папа? Все в порядке?
– Все отлично. – Пристально смотрю на этого жирного ужа. – Может быть, вам стоит лично у него об этом спрашивать? Отец не любит, когда что—то передается через третьи руки.
– Всенепременно, – скалится юрист. – Наш главный начальник у себя?
– Конечно.
– Что ж, тогда я к нему.
На это я могу лишь пожать плечами, ведь никаких указаний от Ильи не поступало и, значит, он может принимать посетителей. Однако буквально через пару минут из кабинета слышатся громкие ругательства и мужчина с перепуганным лицом вылетает обратно в мою приемную. Судорожно вытирает мокрое лицо и охает при этом:
– Что ж ты не предупредила, что он в бешенстве?
– Я была у него до вас и все было замечательно. – Кошусь на дубовую дверь.– Может быть, его расстроили отчеты вашего отдела?
– Шутить изволишь? Да он на них даже не взглянул! – Семен Олегович швыряет мокрый платок прямо мне на стол и мы синхронно вздрагиваем от последующего шума в кабинете. – Пожалуй, я зайду позже.
– Эмм… ладно, – еще раз подпрыгиваю на месте от звука битого стекла. – Я запишу вас… когда… это все закончится.
– Будь так любезна, – юрист исчезает из приемной.
Как хорошо, что мое пространство звукоизолированно. Нарастающий Армагеддон слышу только я, а остальные сотрудники даже не представляют того, что сейчас творится за стеклянным барьером. Я бы и дальше сидела на своем месте, но через двадцать минут была назначена встреча и что-то мне подсказывало, что кабинет явно не готов к переговорам.
– Илья Романович, – нажимаю на кнопку селекторной связи, – напоминаю, что встреча Орлова…
– Зайди ко мне, – приказным тоном обрывает он мое обращение.
Вздыхаю. Выхода нет, надо оценить масштаб разрушений и оперативно их устранить. Робко стучусь в дверь и, не дожидаясь ответа, вхожу. Настенные полки оборваны, кипы бумаг разбросаны по полу, а гостевые кресла перевернуты. И посреди этого хаоса возвышается мой свирепый, но такой прекрасный Илья. Замечаю, что костяшки одной кисти сбиты и на них проступает кровь. Без лишних слов иду соседнюю комнатку, которая служила ему отдельно уборной и достаю из шкафчика аптечку и ставлю рядом с ним. Я знаю, он в жизни не позволит себя коснуться.
– Уборка займет минут десять от силы, – оглядываюсь по сторонам, – можете…
– Ты отсюда никуда не уйдешь, – хрипло произносит он, обрабатывая раны.
– Не поняла, – прищуриваюсь, – я написала заявление и вы обязаны его подписать.
– Плевать я на него хотел, – усмехается он, когда поднимает взгляд на меня, – я тебя никуда не отпускаю.
– Не имеете права.
– Я это как-то переживу.
– А я буду саботировать любую работу и за ее невыполнение, вы будете просто обязаны меня уволить.
– Ну, давай. – Илья отбрасывает испачканную ватку в сторону и медленно, шаг за шагом, движется ко мне. – С удовольствием посмотрю на это.
– Чего ты хочешь от меня? – не выдерживаю, потому что парень вторгается в мое личное пространство.
Между нашими телами нет свободного пространства. Даже сквозь ткань гольфа я чувствую исходящий от него жар. У меня перехватывает дыхание от того, насколько воздух между нами начинает искриться от напряжения. Чтобы окончательно не сойти с ума, гипнотизирую пуговицу на его рубашке, которую вижу перед собой.
– Разве ты еще не поняла? – касание его пальцев к моему подбородку заставляет судорожно вздохнуть и поднять взгляд на него. – Карина, ты моя. И я не собираюсь тебя делить с кем-то еще.
13. Карина
Между нами ничего не происходит. Ничего предосудительного. Но даже одного касания и взгляда глаза в глаза с головой хватает, чтобы внутри все взорвалось. Я не думала… не знала, что такое вообще возможно. Сгорать не в постели. Тонуть в глазах и не мечтать о чем-то более. Есть только ты и он в данную минуту. И это наваждение держится ровно до того момента, когда начинает звонить его телефон и на дисплее отображается фото жены. Магия исчезает, разбиваясь об острые углы реальности. Делаю шаг в сторону и тем самым, выхожу из-под влияния ауры Ильи. Всего лишь шаг, а ощущение такое, будто отдираю себя от него. Обычно, слова так и остаются словами, если они не находят подтверждения в действиях. А судя по тому, как он с нежностью посмотрел на экран, слово «моя» в его понятии имеет какое-то иное значение. Которое вряд ли он как-то захочет подтверждать настолько, насколько мне это необходимо.
– Через две недели я уйду, – делаю усилия над собой, чтобы хотя бы голосом не выдать, насколько я измучена.
Со стороны можно сказать, что я полная дура. Столько времени добиваться его внимания, а когда оно оказалось в моих руках, брать и все рушить. Но я не могу иначе. С Ильей я не хочу быть просто любовницей. Это я не хочу его ни с кем делить. Это я считаю его «моим», хотя не имею на этого ни единого права. Он нужен мне весь без остатка.