Продолжение разговора мне не требуется. Я его просто сейчас даже не осилю. Возвращаюсь в приемную, вызываю уборщиц и дальше работаю на автомате. Звонки, почта, отчеты, составление расписания на пару дней. В какой-то момент понимаю, что это не помогает. Мне надо уйти отсюда и чем скорее, тем лучше. Отправляю Илье необходимые для завершения дня документы и, пользуясь тем, что совещание все еще длится, сбегаю. Да, за такое определенно можно получить выговор в личное дело. А может, даже и желаемое увольнение. Как же я надеюсь на это…
По дороге домой затариваюсь в магазине двумя бутылками вина, фруктами и прочей сладкой дрянью, которую можно использовать в качестве закуски. Конечно же, я про нее потом забуду. Потому что когда требуется анестезия в этом формате, вишенки – клубнички, как правило, скисают к утру от своей ненужности. Почему я не зову девчонок? Не хочу, чтобы они видели насколько мне плохо. Не поймут. Света, с ее низкой самооценкой и понятиями жизни сто процентов скажет, мол, зажралась. Ника постарается утешить, да я прекрасно знаю, что ей самой очень непросто. Мы разговаривали пару дней назад и то, что я услышала меня не впечатлило. Так что сильные девочки страдают в одиночестве. Хотя, нет. До того, как сделать первый глоток вина, я зачем-то заказываю пиццу. Голода нет, я просто надеюсь на случайный разговор с доставщиком. Ведь, как известно, самый лучший собеседник тот, кого ты не знаешь и кого затем никогда не увидишь. Включаю музыкальный канал и заваливаюсь на диван, бесцельно блуждая взглядом по потолку, подергивая ногой в такт какой-то заводной мелодии. Меня заинтересовывает сам клип и вот, я уже танцую под «Спайси» IOWA. Не знаю, как это случилось, но именно в танце я выплескиваю все, что накопилось. Состояние на грани истерики, потому что мне хочется и смеяться, и плакать одновременно. Но я продолжаю танцевать и даже не слышу, как разрывается дверной звонок. А когда запыхавшаяся и раскрасневшаяся от танца открываю дверь, внутри все обрывается. На пороге и доставщик пиццы, и Илья. Первый растерянный, второй злой до чертиков.
– Спасибо,– протягиваю пареньку сумму намного больше той, что указана по чеку и забираю картонную коробку из его рук. Паренек в считанные секунды исчезает из нашего поля зрения.
– Впустишь? – Илья даже не пытается скрыть своего раздражения.
– Проходи. – Обреченно вздыхаю и отворяю дверь шире, пропуская эту гору гнева внутрь.
– Вот значит, как ты решила поступить? – С этими словами он вырывает пиццу и отшвыривает ее на пол, заставляя меня отступать назад.
– А что не так? Впервые позволила себе уйти пораньше? – Храбрюсь, а у самой руки дрожат.
– И это тоже. – Илья на ходу стягивает пиджак и бросает его на диван, а затем принимается за запонки.
– Ааа…ммм… позволь узнать, откуда у тебя мой новый адрес? – стараюсь оторвать взгляд от этого зрелища, но получается плохо. Особенно, когда он начинает расстегивать пуговицы на рубашке.
Но Илья игнорирует мои вопросы. Рубашка, кстати, отправляется туда же где лежит пиджак.
– Ты же не говорить сейчас хочешь, – его голос стал ниже и приобрел опасную хрипотцу.
– Нет, – качаю головой.
Не вижу смысла строить из себя невинную овечку, которая не знает, чего от нее хотят. Я знаю. И хочу этого наравне с Ильей.
– К черту все, – выдыхаю и стремлюсь в его объятия.
Куда и когда делась моя одежда… неважно. Потому что как только мы соприкоснулись кожа к коже, а губы слились в поцелуе, все мысли потеряли свою ценность. Хватаюсь за его сильные плечи и молюсь, чтобы эти ласки не прекращались. Илья же берет меня так, как он желает в данную минуту. Жадно, быстро. Мы будто возвращаемся в тот вечер, когда были скрыты портьерой. Я снова утыкаюсь лицом в прохладную стену, а он позади меня. Скользит своими пальцами по нежной коже бедра и скатывает трусики куда-то вниз. Шлепок по ягодице и я зажмуриваюсь от удовольствия. Но тут же вскрикиваю, когда ощущаю укус на лопатке. Он чередует приятное с легкой болью, заставляя меня распаляться все сильнее. И когда предоставляется возможность, сама насаживаюсь на его пальцы. У нас двоих вырывается стон.
– Ты такая, какой я тебя и представлял, – жаркий шепот опаляет шею.
– Какой? – едва могу шевелить губами.
– Влажной, – палец проходится по складкам и снова погружается внутрь, – готовой.
–Да, – охаю, – да. Только для тебя. Бери… бери всю без остатка.
И да, он берет. Входит в меня на всю длину и замирает, будто сам привыкает к новым ощущениям. Но мне мало этого, поэтому я задаю темп, который Илья потом перехватывает на свой лад. Вбивается в меня до шлепков, параллельно дразня пальцами клитор. И ловлю оргазм за оргазмом, будто подарки на какой-то лотерее.
– Куда ты? – шелестит его голос, проникающий в мое затуманенное сознание.– Я еще не закончил.
Я чувствую, как меня подхватывают на руки и переносят на диван. Илья спешит занять место сверху. Тянусь к нему и целую, слизывая соленый пот с его губ. В глазах Панфилова – похоть, которую он воплощает в жизнь. Закидывает мои ноги к себе на шею и в таком положении снова врывается в меня.
– Смотри прямо мне в глаза, – командует он и накрывает ладонями мою грудь, сжимая между пальцами напряженные соски. – Вот так.
И когда между нами устанавливается зрительный контакт, он начинает меня трахать. Не любить, не заниматься сексом. Эти определения явно не подходят под то, чем мы сейчас занимаемся. Все стоп краны сорваны, животные инстинкты по максимуму.
– Еще, – молю его, – быстрее.
Илья дьявольски улыбается и мне кажется, что сам Люцифер смотрит на меня из ада. И я кричу, как никогда в своей жизни от того, насколько сильно меня кроет. Задыхаюсь, барахтаюсь в настолько красочных ощущениях, что урывками ощущаю действительность. Только горячие капли его семени на моем животе дают понять, что Илья тоже кончил следом за мной.
14. Света
– Светлана?
Удивленно оборачиваюсь на свое имя и вижу Гришу. Он, как и я оказался сегодня в центре города. Я не знаю, совпадение или нет, но мы стали очень часто пересекаться в разных местах.
– Гриша, добрый день, – отмираю, – что… как… только не говорите, что и вам тоже надо в этот торговый центр.
– Надо, – открыто улыбается парень, – но не подумайте, что я вас преследую. Просто на одной из тренировок повредились часы и мастер только отзвонился, чтобы я их забрал.
– Ясно.
– А вы? – он ускоряет шаг и вот, мы уже вместе движемся к магазинам. – Гуляете?
– Скорее, совмещаю приятное с полезным, – и тороплюсь растолковать, – решила обновить гардероб к осени.
– Ах, вот оно что. Тогда думаю, что в этом больше приятного. Помощь нужна?
И этим вопросом он вводит меня в ступор. Как минимум, это странно, что мужчина по собственной воле предлагает такое. Федю даже двушкой пива не загонишь на рынок, когда нужны обновки детям. За торговые центры я вообще промолчу. Он считал эти места бесполезными и часто говорил, что тряпки везде одинаковые. Только в магазинах они дороже за счет аренды и кислых лиц консультантов, которым нужно платить зарплату.
Так почему же я сегодня здесь оказалась? Наверно, это небольшой бунт с моей стороны. Пользуясь тем, что Федя уехал на заработки, я позволила себе то, что раньше было под каким-то негласным запретом. И, знаете что? Это чудесно, когда ты воплощаешь в реальность даже самые банальные идеи. Вот как эта. Я давно мечтала взять стаканчик вкусного кофе и прогуляться по торговому центру без детей, без спешки и вечной суеты. Купить себе качественного и красивого белья, а может быть и какое-нибудь платье. Ну и пусть, что надеть мне его по большей части некуда. Но оно будет.
– Наверно, вы подумали, что я какой-то маньяк, – улыбка на лице Гриши стремительно меркнет. – Простите. Пожалуй, мне не стоило…
– Погодите, – успеваю подхватить его под локоть и сама поражаюсь несвойственной себе храбрости. – Я ведь вам еще не отказала.
– Но у вас был настолько красноречивый взгляд.
– Не спорю, – усмехаюсь, – но найти мужчину, который сам рвется пройтись за покупками…. Почти тоже самое, что раскопать мамонта в наше время. Не реально.
– Спорить не стану, – парень взъерошивает шевелюру своей ладонью, – но когда тебя две старших сестры, то шопинг становится привычным делом.
– Тогда вас смело можно назвать спецом в этом деле.
– Ну, до этого звания мне еще далеко, но хорошие колготки я умею выбирать.
И на этом нас двоих разбирает смех. Хохочем, как дети и даже не обращаем внимания на косые взгляды прохожих.
– Хорошо, – успокаиваюсь и вытираю уголки глаз, – но я буду просто обязана отблагодарить вас чашкой чая.
– Бросьте, я вам всего лишь составлю компанию.
– Нет, нет, я настаиваю.
– А десерт со мной разделите? – Гриша подставляет локоть и я с удовольствием просовываю руку.
– Любите сладкое?
– Еще и как!
– Просто бриллиант, а не мужчина, – притворно охаю, – не думала, что таких еще выпускают.
– Я же говорю, что вам очень повезло. – И он тянет меня в открывающиеся двери торгового центра.
Самое смешное, что мы ничего мне так и не купили. Обоюдно разнесли в пух и прах все модели платьев, которые видели в витринах. Единственное, заскочили за часами и потом, со спокойной душой отправились в кафе на первом этаже. И мне так было с Гришей легко и хорошо, что полчаса перетекли в час, а там и в два. А чашки с чаем сменились на бокалы с вином. И теперь я наконец-то поняла смысл слов Карины.
Кроме Феди у меня больше не было ни единого мужчины даже в статусе друга. Я действительно не понимала как это, когда тобой интересуются с живой искоркой в глазах, а не на отъебись. Когда собеседник милый и обаятельный, а не угукающее нечто, не стесняющееся чесать свои яйца при тебе.
Не знаю, то ли от вина, то ли от опьяняющей свободы, но день быстро перетек в поздний вечер. Звонок соседке с просьбой уложить детей и вот, я сама оказалась в постели Гриши. Мы не отрывались друг от друга часа три точно. И когда он задремал, крепко прижимая меня к себе, я не выдержала и расплакалась. Потому что мне вбили в голову, что секс длиною в шесть минут – норма. Что позиция «по-собачьи» – самая оптимальная с моим весом. Это теперь я с горечью осознала, что Федя попросту не хотел видеть моего лица. А еще Гриша показал мне то, что секс может и не заканчиваться обязательным минетом. Оказывается, мужчина тоже может делать приятно женщине не членом, но и языком. А я, дура, жизнь проживала будто в каком-то другом мире, где прихоти мужа всегда на первом месте. И от этого мне стало очень горько. Мне кажется, что я и вовсе ни черта не знаю об этом мире.