— А поумнее ничего нельзя было придумать? Сейчас же, схожу к детям, поучу их немножко, а после и мамами «позанимаюсь на досуге». Уж если заменять тебя, то заменять по всем правилам. А как ты иначе хотел?
— Брось паясничать, Андрей! — Колесников вскипел, как медный тульский самовар. — Неужели не доходит, что это вопрос моей жизни и смерти? Мне уже заплачено за месяц вперёд, и как бы там ни было, просто так взять и убежать я не могу, уроки провести нужно, это дело профессиональной чести. Ты вполне можешь сделать это вместо меня, ведь ты знаешь иностранные языки даже в некоторой степени даже лучше, чем я.
Тут Юрий оказался прав. По-французски я лепетал ничуть не хуже от Алена Делона, английский также знал в совершенстве, но всё же определенный акцент в произношении имел, а вот немецкий и испанский изучил слабее — только лишь в размере университетской программы, хоть, правда, и на «отлично». Но всё же данное обстоятельство не давало никакого права Колесникову в открытую подставлять меня вместо себя «под пули».
— Нет, Юрик, — отрицательно покачал головой я, — не убедил. Подобный номер в нашей ситуации не проходит. Сам заварил кашу, — сам, пожалуйста, и расхлебывай. Ты не подумал, что у меня на все эти вечера могут быть свои планы? На кой мне сдалось твоё репетиторство?
— Сколько тебе за это заплатить? — Тон Юрия резко перешел в более деловое русло. — Пятьдесят долларов, сто, двести?.. Могу отвалить за две недели работы месячную таксу, только бы ты согласился. Пойми, мне крайне нужно на это время исчезнуть, пересидеть где-нибудь. А там дальше может что изменится…
— Я сказал — нет! Деньги твои мне пока не нужны, они портят отношения между друзьями. Да и вообще, как ты себе представляешь подобную ситуацию? Как я объясню твоим любезным подружкам, куда делся их любимый темпераментный Казанова, и какого, спрашивается, дьявола он пригласил вместо себя — высокого смуглолицего красавца с густой шевелюрой, толстенького неказистого слегка лысеющего дружка? Думаешь, для них так важен уровень знания языков? Да им твои заморские словечки до известного места! Им ведь от тебя совсем другие твои «таланты» нужны. За это и деньги такие получаешь, неужели до сих пор этого не понял?
— Ты не прав, Андрей, — самоуверенно возразил Юрий. — Данное качество, конечно, тоже играет далеко не последнюю роль, но обучение детей куда важнее. Сейчас по Киеву, да и по Украине вообще, пошла вшивая тенденция — все подряд кинулись обучать своих чад иностранным языкам. На таких, как мы с тобой, сейчас, ох, какой большой спрос. Я тебе уже давно это говорил, — попробуй немного поработать репетитором, поймешь сам. Работа, я тебе скажу, не самая сложная, но и не самая дешёвая. Ты хоть знаешь, сколько стоят услуги полиглота твоего уровня? Ни черта ты не знаешь, а то бы, дурачок, дома не сидел, штаны не протирал да паутиной не обрастал. Чего ждать с моря погоды — выходи из своей берлоги и хватай быка за рога! Я ведь, по правде сказать, насчет тебя только того и боялся, что можешь составить конкуренцию. А что касается неказистой внешности, то тут ты, браток, никак не прав. Конечно, тебе не мешало бы гладко выбриться и прилично одеться, а в остальном… Да что там говорить?.. В конце концов, друг ты мне или нет?
Я был не настолько упрямым человеком, чтобы при большом старании меня не могли уговорить. Поэтому лишь скорчил недовольную кислую гримасу и искоса посмотрел на собеседника, как лидер коммунистической партии на буржуазию.
— По сколько часов в день ты работаешь?.. Я имею в виду с детьми.
— Вот и отлично! — Лицо Колесникова озарила радостная улыбка. Он ожил прямо на глазах. Как ужаленный осой, подпрыгнул и волчком метнулся в прихожую к своему дипломату, откуда вернулся через несколько секунд с маленькой красной потрёпанной записной книжкой. — Здесь у меня записаны все адреса, телефоны, фамилии, имена и распорядок занятий. На словах объяснять долго, да и всё равно сразу не запомнишь, попользуйся пока этим «справочником». Работать будешь пять дней в неделю — один раз в одной семье. Договор у нас с клиентами — с шести до девяти вечера, но обычно в восемь я почти всегда свободен. За визит мне платят десять долларов, то есть, в неделю выходит пятьдесят. До конца января я деньги получил, поэтому могу отдать тебе две сотни прямо сейчас.
— Не надо. — Я демонстративно поморщил нос и взял книжку из Юркиных рук. Имена и фамилии на её страницах ни о чём мне не говорили, люди были совершенно незнакомыми. — Деньги отдашь после того, как я их отработаю, и не двести, а сто, — двойной таксы мне не нужно, а больше двух недель я работать не буду.
— Хорошо, как скажешь, — скороговоркой протараторил Юрий. — Я обещаю тебе за это время исправиться.
— Посмотрим. — Я резко закрыл записную книжку и небрежно отбросил её на полку шкафа. — Но всё-таки мне кажется, что все твои страхи напрочь лишены всяких оснований. Думаю, переживать особо не стоит, мало ли, кто кому звонит.
— Твои бы слова да Богу в уши, — тяжело вздохнул Колесников.
Неожиданный звонок в дверь заставил его резко встрепенуться и на какое-то мгновение выйти из угнетённого состояния. Я перевёл взгляд на часы — они показывали без одной минуты восемь. О личности, которая находилась по ту сторону двери, гадать не приходилось, — подобной пунктуальностью страдали не многие из моих знакомых. Я сорвался с места и скоростным метеором бросился навстречу своей возлюбленной…
Татьяна вальяжно стояла на пороге, плотно кутаясь в свою пушистую норковую шубку, и игриво улыбалась. Её и без того розовые щёчки покрылись бархатным румянцем, что делало девушку похожей на сбежавшую с новогоднего детского утренника Снегурочку. На длинных темных ресницах сохранились морозные капельки, создавалось впечатление, что бездонные голубые глаза слезятся от радости.
— Маленький презент. — Резким движением Татьяна выставила перед собой красочною коробку шоколадных конфет. — Разрешите войти?
Я не успел опомниться, как её нежные руки крепко обхватили меня за шею, а щека ощутила на себе прикосновение мягких прохладных губ.
— Танюшка, тише, у нас гости, — деловито произнёс я.
— Кто там ещё? — Девушка недовольно отстранилась и заглянула в зал. — А, Юрик, привет. Сто лет тебя не видела, как поживаешь?
— Целую ручки, мадам… Лучше не бывает, — ответил Колесников, выдавливая из себя неестественную улыбку.
— Где это ты пропал, искатель приключений? — Татьяна с моей помощью ловко выпрыгнула из шубки, отдала мне свои берет и шарфик, и принялась старательно стягивать с ног высокие плотно облегающие голенища кожаные сапожки.
— Дела, знаешь ли. — Юрий неуверенно вышел к нам в прихожую и развёл руками. — Работа, работа и ещё раз работа.
— А я то ломаю голову, что это за знакомая тачка под подъездом стоит? Когда кататься то будем? А то ведь обещал уже давно, а так и не получилось.
— Да хоть сейчас, — игриво ответил Колесников. При разговоре с женщинами он имел привычку резко забывать обо всех насущных проблемах и входил в свою привычную стихию, — Бак только что заправил, так что можно хоть пол-Киева объездить при желании.
— Сейчас темно, — покачала головой Татьяна. — Мало ли куда ты меня завезёшь, — знаем мы таких, как ты… Давай лучше завтра днём.
— Как хочешь. — Юрий обидчиво нахмурился. — Днём, так днём. Никогда бы не подумал, что ты такого плохого обо мне мнения? Вообще, даже если и так, то ведь Андрей твой рядом будет, не даст мне расслабиться с тобой никак.
— Андрей как раз тот человек, которого по морозу можно из дома вытащить, — усмехнулась Татьяна, слегка хлопая меня по плечу. — Он у нас даже на работу ленится ходить. Да что там на работу, — в гости к любимой девушке, и то невмоготу вечером заявиться. Никак в толк не возьму, кто из нас сильный пол, а кто слабый.
— Вообще то у меня в машине тепло, — восприняв ее слова вполне серьезно, пожал плечами Колесников, — так что смотрите сами…
Я закрыл входную дверь и кивком головы отозвал его на кухню. Тем временем Татьяна бабочкой подлетела к магнитофону и вставила в него принесённую с собой кассету. За несколько последних месяцев она уже так набила мне голову этими новоявленными латиноамериканскими ритмами, что, услышав их, у меня иногда возникало желание сигануть из окна головой вниз или, по меньшей мере, отключить в собственной квартире свет, чтобы ничего этого не слышать.
— Слушай, Юрик, — тихо проговорил я, — ты можешь буквально на несколько минут оставить нас одних? Я с ней сейчас переговорю, объясню, что к чему. Скажу, что тебе просто негде переночевать. Через пару часов мы уедем к ней, а ты здесь располагайся, как хочешь.
— Договорились, — кивнул головой Колесников. — Тогда я пока отгоню свой «Опель» на платную стоянку, а то у тебя во дворе такая темень непроглядная, что, гляди, ещё колёса поснимают.
— Если только до сих пор не сняли, — язвительно усмехнулся я.
— Язык бы тебе немножко сняли, — злостно фыркнул Юрий и спешно начал одеваться. — Ладно, назад буду идти — прихвачу коньячок. Нужно чуток снять напряжение.
Прыгающая от задорной музыки Татьяна тут как тут возникла в дверях.
— Что у вас за тайны, мальчики?.. Юрик, ты что, уже уходишь? — удивлённо воскликнула она.
— Машину только отгоню и вернусь. — Колесников уже оделся и подошел к входной двери.
— А как же катание?
— Договорились же — завтра днём, — лукаво улыбнулся Юрий.
— Опять ведь обманешь, — покачала головой девушка.
— Не обману, на этот раз, честное слово, покатаю. — Он ловко подхватил свой дипломат, выскочил из квартиры и моментально исчез в темноте.
Только я в очередной раз захлопнул дверь, как Татьяна сразу же навязчиво повисла у меня на шее.
— Как я поняла, он сюда сегодня ещё вернётся? — недовольно спросила она.
— А ты этого ох как не хочешь. — Мои ладони нежно погладили её симпатичное миленькое личико. Немного остывшие от мороза розовые щёчки, игриво сверкающие небесной голубизной глазки, золотая копна небрежно заколотых на затылке волос — все это так меня будоражило, что на какой-то миг я пожелал, чтобы Юрий сегодня сюда больше не вернулся, чтобы на его пути возникла какая-нибудь помеха. Мне очень хотелось остаться в этот вечер здесь только вдвоём с моей милой Татьяной, терзающей душу своими сладкими поцелуями.