Это был голос Лены. Он не изменился со временем. В этой реальности ей по-прежнему было восемнадцать.
Источник голоса был не заметен, как и сама девушка. Но Максим четко ощущал ее теплое присутствие.
— Лена, Леночка. Ты все-таки со мной заговорила? — Улыбнувшись в туманное небо, произнес мужчина.
— Я всегда хотела поговорить. Только ты не всегда хотел слушать.
— Прости меня. Я не хотел все портить! Прошу, я не хочу тебя терять снова. Останься со мной! — Максим вспомнил, что он много раз видел её во сне, слышал её голос, чувствовал её дыхание.
Но каждый раз он забывал об этом или же пытался забыть, прикрываясь своей эмоциональной маской.
Теперь же он открыто почувствовал, как сильно её не хватает в его скучной, до боли сухой жизни. На его глазах выступили слезы. И от них таинственное измерение сна немного потускнело.
— Я буду с тобой каждый раз, когда ты захочешь. Ты можешь всегда найти меня здесь.
Максим обрадовался такой новости. Он даже улыбнулся на какое-то мгновение. Но до него быстро дошло, что именно она имеет в виду.
— Подожди, Лена! А как же реальность? Неужели мы больше никогда не встретимся с тобой в реальности?
— Каждый считает реальностью то, что реально для него лично…
— Нет… Нет, ты что? Есть же общая, нормальная реальность! И там мы с тобой не вместе.
— Ничто в этой жизни не может быть нормальным. Понятие «норма» абстрактно и относительно.
Максим испытывал острое желание расплакаться от таких слов. Ему казалось, что все вокруг живут с любимыми женщинами, воспитывают от них детей и упиваются их красотой.
И только он один вынужден общаться со своей любовью в собственном воображении. А в настоящей жизни ему приходится через силу терпеть ту, которая является лишь жалкой заменой и пародией его истинного идеала.
— Господи, Лена! Я не могу без тебя жить, Лена! Почему у нас так все сложилось? Почему так оборвалось наше счастье, наше с тобой любовное море!? Почему все не может быть так, как в твоем прощальном стихотворении? — Вопя, как сумасшедший, он попытался подняться и броситься, туда, где находится его любовь, чтобы, во что бы то ни стало схватить ее и не отпускать больше.
Но у него это не получилось. Странная вода, в которую превратился пол, держала его подобно клею. И выбраться из нее было невозможно.
— Ты должен все узнать, Максим. Ты многое упустил… Ты многое не знаешь…
— Да! Я всегда думал, что не может быть все так просто! Я действительно слишком многое упустил!
— Узнай это… Узнай правду.
— Я узнаю, милая! Я все узнаю! Я люблю тебя и никогда не забуду!
— Узнай правду… Узнай её…
Голос Лены начал куда-то отдаляться. Город из огромных стеклянных букв начал рушиться. Причем, громадные конструкции падали медленно, как будто в невесомости, утопая в необъятно большом просторе синей воды.
И никаких звуков при этом не было слышно. Лишь только голос девушки где-то вдалеке все повторял последние сказанные ею слова.
Максим в очередной раз попробовал встать на ноги. Но теперь вода перестала его удерживать на поверхности. Она расступилась. И он провалился в синюю, теплую морскую глубину.
Мужчина посмотрел на свои руки. Чувство полной невесомости обескураживало. Ему даже на какое-то время здесь показалось комфортнее, чем на поверхности.
Он увидел, как сверху пробиваются игривые солнечные лучи. Также перед ним показались силуэты диковинных рыб. Они были яркие, необычной формы, с приветливыми лицами. И смотреть на них можно было часами.
— Так, стоп. Здесь же нет воздуха! По идее, я должен задохнуться, — промелькнуло где-то внутри его подсознания.
Эта мысль ударила Макса, словно майская молния. И он тут же проснулся.
Глава 18
Чем лучше сон, тем он быстротечнее. И как бы нам ни хотелось остаться в стане наших грез, но утро своим грубым светом вечно ломает такие планы. Времена суток меняются не по нашей указке. И любые попытки изменить это пока не были особо удачными.
Выброшенный из своего мира Максим, вздрогнул как от удара током. Его глаза широко раскрылись, и он с жадностью сделал глоток воздуха.
Кровать была пустой… Светы рядом не оказалось. Ушла?
Но кто тогда нервно копошится в коридоре? Нет, она здесь. И кроме работы никуда уходить не собирается.
Максим очень надеялся, что она опаздывает. А значит, она рванет из квартиры, как Орловский рысак, забыв обо всем на свете.
Но нет… Так просто в нашей жизни мало что бывает.
Неожиданно дверь в комнату открылась. И на пороге появилась жена Максима. Новая юбка, деловой костюм, подведённые глаза, тональный крем и конечно помада. А её прическа. Она явно дела её более свежей. Похоже, она сделала выводы из вчерашней ссоры. И это не могло не радовать.
— Ну что, токсикоман? Просунулся? — Заявила она, укоризненно глядя на испуганного и помятого Макса, который кутался в одеяло, ища там укрытие.
На этот вопрос он молча кивнул.
— А я-то думала поначалу, что ты отравиться решил… Но ты всего пару таблеток из упаковки вытащил… Малость не рассчитал?
— Я программист, а не фармацевт, — хриплым голосом произнес Макс.
— Вот как? А сказать жене после вчерашнего ничего не желаешь?
— Желаю…
— Ну, ну, — Света дернула носом, явно ожидая извинений.
— Я понял, что упустил кое-что важное. Моя Лена… Тогда не могла так просто уйти… Что-то произошло. И я должен узнать, что именно…
— Блин, ты, что совсем больной? Ты там во сне головой не бился? — Воскликнула женщина.
— Я должен забыть обо всем этом и жить дальше… Но я не могу. Не могу, пока не узнаю всю правду.
— Да пошел ты, урод! Понял! Я ухожу на работу и еще подумаю возвращаться к тебе или нет!
— А я подумаю, как мне во всем разобраться…
— Да чтоб ты сдох со своими разборками!
Света хлопнула дверью и удалилась в более чем скверном настроении.
У Максима на лице не дрогнула ни одна мышца.
— Я должен во всем разобраться… — В который раз он сказал сам себе и полез с кровати, чтобы поскорее приступить к тому, что более чем полностью занимало его сознание.
Даже не завтракая, Мужчина сел за свой компьютерный стол. Неизвестно зачем, но у него всегда была у монитора пачка листов А4. И вот сейчас-то она наконец-то понадобилась.
Маркер. Он здесь… Забытый и так редко используемый маркер. Ничего, дружок. Тебе сейчас предстоит немного поработать…
Максим вытащил из стопки один листок.
— Почему Лена меня так легко бросила? — Появилась на листе жирная надпись. — Выяснить любой ценой!
Максим немного подумал. После этого, он поставил на листе цифру «один».
— Так, — заявил он, всерьез рассуждая с самим собой. — Я убил человека… Она узнала и решила держаться подальше.
Он почесал голову. Затем взглянул в окно. Утро становилось все более мрачным. Собирался дождь.
— Нет, какого черта? Почему я тогда не в тюрьме? И вообще, вряд ли убийство так отталкивает женщин…
Листок был смят с досадой. Его место занял новый лист бумаги.
— Версия вторая. Она встречалась со мной на спор или просто так.
— Нет. Я бы почувствовал это. И вообще, если бы это и правда было так, то вряд ли бы она мне стихи посвящала…
Максим ударил себя по голове.
— Черт тебя возьми! Думай… Вспоминай, придурок! Твоя жизнь не могла просто так пойти к черту! Что то случилось… Что-то определенно случилось.
Максим сделал несколько вдохов и выдохов. Некоторое время он опять смотрел в окно, погружаясь в толщу плывущих облаков.
— Так… А если это её родители сбили меня тогда на машине… Вполне правдоподобно…
Света пришла на работу в самом ужасном настроении, которое только может быть у человека. Она больше не могла так жить. В её жизни все сломалось, как в гнилой, отслужившей срок, машине.
Кстати, о машинах. Водить она не умела. И поэтому добиралась на работу «на перекладных». Этим воспользовался срывающийся, утренний дождь. И ей пришлось принять принудительный душ, прежде чем она вошла в помещение, где работала.
С самого детства её более чем дотошная мама говорила ей, что для женщины главное — это выйти замуж. Именно об этом она и думала всю свою юность.
Но как же жестоко она ошибалась в своих наивных мыслях. Только теперь она понимала, что сам факт замужества — это картонный замок, в котором невозможно жить. Тупой утешительный приз, который дают только самым последним неудачникам.
И все это она поняла на собственном горьком опыте. Максим не любил её и не пытался любить. И лишь когда ему было что-нибудь нужно, он не очень умело играл роль любящего мужа.
Отсутствие внимания и общения, упреки, постоянные измены. А сегодня утром еще и прямые разговоры о его несчастной любви, к которой Света испытывала самую ужасную ревность на планете.
Неужели он не понимает, что все это её просто убивает? Ей приходится жить со всем этим, притворяться перед друзьями и родителями, и вечно пытаться как-то изменить ситуацию. Больно и безрезультатно.
Она видела, что все её ровесницы уже давно воспитывают детей. У них все было, как это и положено. А её ребенком был странный тридцатилетний мужчина, воспитать которого было попросту нереально.
Вот уже не первый год Света работала в кабинете, который был больше похож на хлев для животных. Люди сидели бок о бок, разделенные перегородками: то ли из стекла, то ли из пластика, то ли из того и другого вместе.
Света мало общалась с кем-либо на этой работе. Но она прекрасно понимала, что все её «добрые коллеги» по тысячи раз в день обсуждали её неудачный брак, вынося свои не слишком утешительные вердикты.
Женщину бесило все это. Но делать было нечего. Такая она — женская доля… Особенно если эту самую долю усугубляет собственное нежелание что-то менять.
Света с большой неохотой расположилась на рабочем столе и приступила к работе на своем, уже до боли знакомом, едва живом компьютере. Дело шло туго. Клиенты неохотно шли на контакт.