– Все в порядке, – продолжила Джо, и Саймон бросил на нее взгляд, явно удивленный внешним спокойствием подруги. – Тем более теперь меня, судя по всему, ждут более насущные проблемы. Некогда будет гоняться за призраками. Бог знает почему, но мой дорогой редактор решил перевести меня из отдела новостей в «Домашних питомцев и садоводство». Придется приложить все силы, чтобы там не задержаться.
– Сочувствую. Но разве он не объяснил причину?
– Не-а. Ладно, зато мне больше не придется караулить кого-либо на улице. Буду в легком платье и белых перчатках бродить по выставке цветов в Челси. – Джоанна грустно пожала плечами.
– А ты неплохо восприняла мою новость. Я думал, ты будешь злиться.
– Какой в этом смысл? К тому же я ведь говорила, что выпила несколько джин-тоников, чтобы заглушить боль. Слышал бы ты меня в баре! Ладно, если не возражаешь, я в душ и спать. Потрясение меня измотало.
– Бедняжка. Но не переживай. Однажды ты окажешься на месте Эда и сможешь вернуть свое, – утешил ее Саймон.
– Может быть. – Джоанна встала и направилась в ванную. – До завтра.
– Спокойной ночи, Джо. – Саймон чмокнул ее в щеку.
Дождавшись, пока она включит душ, он прошел к себе в спальню и закрыл дверь. Достал мобильный телефон и набрал нужный номер.
– Иэн, это Саймон. Кажется, я просил тебя не оставлять сообщений на моем автоответчике. Хаслам до сих пор здесь живет.
– Извини, забыл. Как учения?
– Тяжело, но это окупится. В чем дело?
– Позвони Дженкинсу домой. Он расскажет.
– Ладно, до завтра.
– Доброй ночи.
Саймон по памяти набрал новый номер.
– Сэр, это Уорбертон.
– Спасибо за звонок. Вы сообщили ей, как мы договаривались, что письмо развалилось на части?
– Да.
– Она спокойно восприняла новость?
– Как ни странно, да.
– Хорошо. Завтра в девять жду вас у себя. Поручу вам особое задание.
– Как скажете, сэр. Доброй ночи.
Саймон выключил телефон и сел на кровать, давая отдых уставшим мышцам. Прошлую неделю он провел на базе агентства в шотландском нагорье, где выдержал изнурительные учения по борьбе с терроризмом. Вдобавок ко всему сегодня вечером ему пришлось ступать по тонкой грани, поскольку его личная жизнь вошла в столкновение с работой, а Саймон всеми силами отчаянно стремился их разде– лить.
Когда следующим утром без четверти восемь он на цыпочках прокрался через затемненную гостиную, чтобы принять душ, Джоанна уже ушла, оставив записку на кухонном столе.
«Зайду перед работой домой за чистой одеждой. Спасибо, что приютил меня. До встречи. Целую».
Обычное послание. Однако Саймон слишком хорошо знал Джоанну, а потому почувствовал неладное. Прошлым вечером она чересчур спокойно отнеслась к исчезновению письма, и сейчас он готов был биться об заклад, что Джо до сих пор идет по следу загадочной старушки.
15
По мере продолжения съемок в Норфолке Зои все больше погружалась в роль Тесс, которая родила ребенка вне брака и из-за этого стала изгоем в своей деревне. Параллели между жизнями актрисы и героини напрашивались сами собой. Зои лишь надеялась, что ее не постигнет такой же трагический конец.
– Продолжай в том же духе, Зои, и ты получишь премию Британской академии кино и телевизионных искусств, – проговорил режиссер Майк, когда вез ее обратно в отель после просмотра отснятого материала. – Ты, без сомнения, блистаешь перед камерой. Ложись сегодня спать пораньше, дорогая. Завтра у нас длинный день.
– Конечно, Майк. Спасибо. Доброй ночи.
Они забрали ключи на стойке регистрации, и Зои поднялась по крутой скрипучей лестнице в свой номер. Стоило отпереть замок, как в сумочке зазвонил мобильный. Порывшись среди мятных леденцов, тюбиков губной помады и прочего хлама, она отыскала телефон и, прежде чем ответить, закрыла за собой дверь.
– Это я.
– Привет, «я». Как поживаешь? – с таинственной улыбкой прошептала Зои.
– О, как всегда, в делах. И скучаю по тебе.
Упиваясь его голосом, Зои прижала телефон к уху и опустилась на кровать.
– Я тоже по тебе скучаю.
– Сможешь выбраться на выходные в Сандрингем?
– Думаю, да. Майк говорит, что хочет снимать рано утром, во время тумана, но к обеду я уже освобожусь. Но, поскольку придется встать часа в четыре, к семи вечера я вполне могу уснуть.
– Если в моих объятиях, то на здоровье, – проговорил он и, немного помолчав, признался: – Боже, Зои, как бы мне хотелось, чтобы я мог стать кем-нибудь другим.
– А мне нет. Я рада, что ты – это ты, – успокоила она. – Еще пара дней – и мы будем вместе. Уверен, что это безопасно?
– Полностью. Те, кому положено знать, понимают деликатность ситуации. Не забывай, что их работа как раз заключается в осмотрительности. Не стоит волноваться, любимая.
– Арт, я беспокоюсь не о себе, а о Джейми.
– Конечно, но доверься мне, хорошо? Мой водитель будет ждать тебя возле отеля в пятницу с часу дня. Я займу на выходные Йорк-коттедж, сказал родным, что мне нужно немного личного пространства. Они все понимают и не побеспокоят нас.
– Ладно.
– Я уже считаю часы, любимая. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Зои завершила звонок и вытянулась на кровати, глядя в покрытый трещинами потолок гостиничного номера. На губах расплылась улыбка. Никогда еще ей не доводилось проводить с Артом целые выходные.
И даже ради Джейми она не могла отказаться от этого удовольствия.
Зои приняла горячую ванну и спустилась поужинать. Большинство актеров и членов съемочной группы отправились в близлежащий городок Холт, чтобы посетить превосходный – судя по отзывам – индийский ресторан, и в маленькой столовой со столами и стульями из темного дерева в деревенском стиле царила блаженная пустота. Зои села в углу возле камина и, осознав вдруг, что умирает с голоду, попросила у молодой официантки местное жаркое из сви– нины.
Как только ей принесли еду, в обеденный зал, слегка покачиваясь, вошел Уильям Филдинг, старый актер, исполняющий роль ее отца.
– Привет, лапочка. Совсем одна? – Он улыбнулся, и в уголках его добрых глаз собрались морщинки.
– Да, – согласилась она и немного неохотно предложила: – Присоединяйтесь ко мне.
– С большим удовольствием. – Уильям прошаркал к ее столу, выдвинул стул и опустился на сиденье. – Проклятый артрит разъедает мне кости. Да еще этот холод. – Он подался вперед, и Зои уловила в его дыхании запах алкоголя. – И все же я должен радоваться, что работаю и играю человека на несколько лет моложе себя. Я чувствую себя скорее твоим дедушкой, чем отцом.
– Глупости. Возраст – это состояние души, и сегодня во время съемок вы взбегали по лестнице, как юнец, – утешила его Зои.
– Да, и это чуть меня не убило, – усмехнулся он. – Но нельзя же позволить нашему уважаемому режиссеру думать, что я слишком стар.
К столику подошла официантка с меню.
– Спасибо, голубушка. Итак, что у нас здесь? – Уильям надел очки и внимательно просмотрел список блюд. – Я возьму суп, ростбиф и двойную порцию виски со льдом, чтобы все это запить.
– Да, сэр.
– Не отказался бы от бокала кларета, но вино, которое здесь подают, ничуть не лучше уксуса, – заметил Уильям, снимая очки. – Тем не менее я наслаждаюсь местными блюдами. Как хорошо, что на выездных съемках всегда организуют питание. Ты согласна?
– Еще как. Я за это время поправилась почти на четыре фунта, – призналась Зои.
– Ну, если хочешь знать мое мнение, тебе это не повредит. Похоже, ты все еще не оправилась после смерти славного сэра Джеймса.
– Вряд ли я когда-нибудь по-настоящему смирюсь с его потерей. Он ведь практически заменил мне Чарльза, моего настоящего отца. Я постоянно по нему скучаю, и боль не становится меньше, – призналась Зои.
– Поверь, так и будет, лапочка. Я ведь старик и знаю кое-что о жизни. О-о, благодарю. – Уильям взял виски у официантки и сделал большой глоток. – Моя жена умерла от рака десять лет назад. Не думал, что смогу без нее жить. Но, как видишь, я все еще здесь. Мне ее не хватает, но, по крайней мере, я уже смирился с тем, что жены больше нет. Хотя мне очень одиноко. Не знаю, что бы я делал без работы.
– Кажется, многие актеры доживают до глубокой старости. Я часто размышляла, в чем причина. Может, потому, что они никогда по-настоящему не уходят на пенсию и продолжают работать, пока…
– Не свалятся замертво? В самом деле. – Он допил виски и сделал знак официантке принести еще. – Твой дедушка дожил до девяноста пяти, верно? Отличный срок, если можно так сказать. Вдохновляет на мысль, что я смогу продержаться еще лет тринадцать или около того.
– Вам в самом деле восемьдесят два? – с неподдельным удивлением спросила Зои.
– Так точно, тебе я могу признаться. Для остальных коллег мне где-то около шестидесяти семи. – Уильям приложил палец к губам. – Я точно помню свой возраст лишь потому, что знаю: сэр Джеймс был старше меня ровно на тринадцать лет. Мы родились с ним в один день и как-то раз, много-много лет назад, даже вместе праздновали день рождения. Ага, суп! Пахнет восхитительно. Извините, но я не могу удержаться.
– Конечно. – Зои наблюдала, как Уильям, держа ложку в дрожащей руке, довольно неуклюже хлебал суп.
– Значит, вы хорошо знали моего дедушку? – поинтересовалась она, когда Уильям отодвинул тарелку и заказал еще виски.
– Да, очень много лет назад, еще до того, как он в буквальном смысле стал Джеймсом Харрисоном.
– В буквальном смысле?
– Ну, ты же наверняка знаешь, что имя «Джеймс Харрисон» – его сценический псевдоним. Когда я познакомился с ним, он был типичным ирландцем, родом откуда-то из Западного Корка. В ту пору его звали Майклом О’Коннеллом.
Зои посмотрела на него с удивлением.
– Вы точно не путаете его с другим актером? Я знаю, что дедушка любил Ирландию и рассказывал, особенно в конце жизни, какое это прекрасное место, но я понятия не имела, что он на самом деле ирландец. Об этом не упоминается ни в одной из его биографий. Я думала, он родился в Дорсете. В речи деда никогда не слышалось даже намека на ирландский акцент.