– Да, Джоанна. С тех пор как мне исполнилось восемь. В те времена, почти семьдесят лет назад, меня заклеймили лгуньей и выдумщицей. В деревне и по сей день верят, что я сошла с ума. Конечно, это не так. Я столь же нормальная, как и ты.
– Вы, случайно, не знаете, имел ли Майкл какое-либо отношение к дому береговой охраны?
– Он жил там, пока болел. Его хотели спрятать, пока ему не станет лучше.
– Вы его знали?
– Ну, официально нас не знакомили, но я иногда ходила в тот дом вместе с Ниам, упокой Господи ее душу. – Старая женщина перекрестилась.
– С Ниам?
– С моей старшей сестрой. Она была прекрасна… синеглазая красавица с длинными темными волосами… – Киара уставилась в огонь. – Ни один мужчина не устоял бы перед ней. Вот и он влюбился.
– Майкл?
– Да, он звался этим именем, но нам известно и другое.
– Киара, может, расскажете мне эту историю с самого начала?
– Постараюсь, но прошло много лет с тех пор, как я в последний раз произносила эти слова. – Киара глубоко вздохнула. – Все это предложил Стэнли Бентинк из большого дома в Ардфилде. Он сказал, что приедет важный гость. Ниам в то время работала у него горничной, поэтому мистер Бентинк попросил ее позаботиться о приезжем, который остановится в доме береговой охраны, поскольку отсюда до него рукой подать. Из дома на берегу Ниам вернулась с блеском в глазах и загадочной улыбкой, сказала мне только, что тот джентльмен – англичанин, и больше ничего. Конечно, в то время я была всего лишь ребенком и в силу возраста не понимала, что происходило между ними. Иногда я ходила в тот дом, чтобы помочь с уборкой, и однажды увидела, как они обнимались на кухне. Но в те годы я еще ничего не знала ни о любви, ни о физической близости. А потом он ушел, исчез в ту ночь в море, прежде чем они пришли за ним…
– Они? – перебила Джоанна.
– Те, кто его выслеживал. Ниам предупредила Майкла об опасности, хотя и понимала, что ради спасения собственной жизни ему придется уехать и оставить ее. Но сестра верила, что, вернувшись в Лондон, он пошлет за ней. Сейчас-то ясно, что надежды не было, но она этого не знала.
– Кто его выслеживал, Киара?
– Я расскажу об этом, дай только договорить. После его отъезда Ниам с папой сильно поссорились. Она кричала как сумасшедшая, он орал в ответ. И на следующее утро сестра тоже исчезла.
– Ясно. Вы знаете, куда она ушла?
– Нет. И понятия не имею, где она провела следующие несколько месяцев. Кто-то в деревне говорил, что видел ее на ярмарке в Баллибанионе в компании цыган, другие твердили про Бэндон.
– Почему она уехала?
– Перестань задавать вопросы, Джоанна, и услышишь ответы. Примерно полгода спустя после ее исчезновения мама с папой пошли на мессу с моими сестрами, но я осталась дома, потому что сильно простудилась. Мама не хотела, чтобы я кашляла на протяжении всей проповеди. Я лежала в постели и услышала крики. Жуткие, походящие на предсмертные вопли животного. Прямо в ночной рубашке я подошла к двери, – Киара указала на вход в дом, – и прислушалась. Крики явно исходили из дома береговой охраны. Они продолжали звенеть у меня в ушах, когда я пошла туда.
– А вы не испугались?
– Я была в ужасе, но меня как будто тянуло вперед, словно бы кто-то управлял моим телом. – Киара бросила взгляд на залив. – Дверь оказалась открыта. Я вошла внутрь и наверху, на его кровати, увидела ее с испачканными кровью ногами… – Женщина закрыла лицо ладонями. – Я до сих пор отчетливо вижу ее. Кошмары того дня преследовали меня всю жизнь.
По спине Джоанны пробежал холодок.
– Там была ваша сестра, Ниам?
– Да. А между ее ног, все еще связанный с ней, лежал новорожденный младенец.
Джоанна сглотнула и молча уставилась на Киару. Та, немного придя в себя, продолжила:
– Я… сперва решила, что ребенок умер, он посинел и не плакал. Взяла его на руки и зубами перегрызла пуповину – папа так всегда делал с коровами. Потом обняла и попыталась согреть, но он не шевелился.
– Боже. – Глаза Джоанны наполнились слезами.
– Я подошла к Ниам, которая к тому времени уже перестала кричать. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, но кровь по-прежнему сочилась из ее тела. Я попыталась ее растормошить, чтобы отдать ей ребенка, вдруг она смогла бы ему помочь… Но сестра не двигалась. – Киара уставилась в пространство широко распахнутыми, полными ужаса глазами. Ее разум будто бы вернулся на много лет назад, заставляя заново переживать ту страшную сцену. – Я села на кровать, качала на руках безжизненного младенца и пыталась разбудить сестру. Наконец она все же открыла глаза. Я сказала ей, что у нее родился ребенок, и предложила его подержать. А она жестом показала мне подойти ближе. Я наклонилась над ней и поднесла ухо к губам, чтобы слышать ее шепот.
– Что она сказала?
– Что в кармане ее юбки письмо для отца ребенка. Его нужно отправить в Лондон. Как и самого младенца. Потом она подняла голову, поцеловала малыша в лоб, вздохнула и больше не сказала ни слова.
Киара зажмурилась, но слезы все равно потекли по щекам.
На время в комнате повисло молчание.
– Как ужасно в таком юном возрасте пережить подобный кошмар, – наконец прошептала Джоанна. – Но что было дальше?
– Я завернула малыша в покрывало с кровати. Оно промокло от крови, но ничего лучшего я не нашла. Потом я сунула руку в карман Ниам и достала письмо. Но мне некуда было его положить. В ночной рубашке карманов не оказалось. Ребенка срочно требовалось отнести к доктору, и я, боясь потерять письмо, спрятала его под половицу, чтобы забрать позже. Я скрестила руки Ниам на груди, как делал гробовщик с моей бабушкой, подхватила малыша и побежала за помощью.
– Что случилось с ребенком? – осторожно спросила Джоанна.
– Вот тут-то и начинается путаница. Говорят, меня нашли посреди устья реки, я стояла и кричала, что Ниам умерла в доме береговой охраны. После этого я много месяцев болела. Сперва лежала в больнице в Корке с пневмонией. Стэнли Бентинк оплатил лечение. Потом, когда поправилась, меня поместили в сумасшедший дом, считая, что в голове у меня сплошные выдумки. Родители приехали меня навестить и сообщили, что все мои видения были вызваны бредом из-за лихорадки. Ниам не возвращалась, и никакого ребенка не существовало. Просто разум сыграл со мной злую шутку. – Киара поморщилась. – Долгое время я пыталась объяснить им, что оставила ее мертвую в доме береговой охраны, спрашивала о малыше, но они лишь качали головами и по-прежнему держали меня в том богом забытом месте.
– Как они могли? – Джоанна содрогнулась. – Должно быть, кто-то забрал ребенка у вас из рук!
– Да. Я не сомневалась, что все увиденное мною было реальным, однако постепенно осознала: если продолжу настаивать на своем рассказе, то останусь в сумасшедшем доме до конца своих дней. В конце концов я сказала врачам, что ничего не видела, и, когда в следующий раз папа пришел меня навестить, сделала вид, что была не в себе и стала жертвой галлюцинаций, вызванных лихорадкой. – Киара криво усмехнулась. – Он в тот же день забрал меня домой. Но с того момента все в городе считали меня чокнутой. Другие дети смеялись надо мной, обзывали… Я к этому привыкла, поддерживала игру и пугала их странными разговорами, чтобы хоть немного отыграться, – хихикнула она.
– И ваши родители больше не упоминали о том, что вы видели?
– Никогда. Но ты ведь понимаешь, что я не лгу, Джоанна?
– Вы возвращались в тот дом, чтобы проверить, на месте ли письмо?
– Конечно. Мне ведь нужно было убедиться, что я права, а они ошибались.
– И письмо по-прежнему лежало там?
– Да.
– Вы прочли его?
– Не сразу. Тогда я еще не умела читать. Но позже научилась и, конечно, узнала, что в нем.
Джоанна глубоко вздохнула:
– Киара, о чем говорилось в письме?
Женщина окинула ее задумчивым взглядом:
– Возможно, я скажу тебе позже. Однако слушай, я еще не закончила.
Джоанна не могла понять, есть ли в словах Киары какая-то правда. Или она, как считали жители городка, в самом деле просто стала жертвой иллюзий.
– Только много лет спустя, когда мне исполнилось восемнадцать, произошедшее наконец-то обрело смысл. И я поняла, почему тот случай так упорно держали в тайне, которую было жизненно важно сохранить. Настолько, что родители решились объявить дочь сумасшедшей и запереть в психушке, лишь бы она помалкивала о том, что видела…
– Продолжайте, – напряженно попросила Джоанна.
– Мы с мамой поехали в Корк за тканью для новых простыней. И там на первой полосе газеты «Айриш таймс» я увидела знакомое лицо. Того самого мужчины, гостившего в доме береговой охраны.
– Но кто он? – спросила Джоанна.
И Киара Дизи рассказала.
32
Неторопливо поднявшись по лестнице, он подошел к своему гостиничному номеру. Как ни странно, дверь оказалась незаперта. Он только пожал плечами, списав все на небрежность горничной. Наверняка женщина забыла запереть дверь после уборки. Он приоткрыл створку и уперся взглядом в двух полицейских в форме, которые стояли посреди спальни.
– Добрый день. Чем могу помочь?
– Вы, случайно, не Иэн К. Симпсон?
– Нет, – ответил он.
– Тогда, может, объясните, почему на вашем прикроватном столике лежит ручка с его инициалами? – спросил другой офицер, постарше.
– Конечно. Все очень просто.
– Великолепно. Вы нам расскажете. Лучше в участке, так будет удобнее.
– Что? Почему? Я не Иэн Симпсон и не сделал ничего плохого!
– Отлично, сэр. Составьте нам компанию, и мы сможем во всем разобраться.
– Ну уж нет! Это смешно! Я гость в вашей стране. Простите, но я ухожу.
Развернувшись, он направился к двери, но полицейские схватили его за руки. Он задергался, пытаясь вырваться, но они держали крепко.
– Отпустите меня! Какого хрена здесь творится? Я могу доказать, что я не Иэн Симпсон! Загляните ко мне в бумажник.
– Всему свое время, сэр. А теперь не могли бы вы успокоиться? Не стоит волновать Маргарет и ее постоянных посетителей.