– Несомненно. И да, гораздо легче убить никому не известного человека, чем богатого и успешного актера. Видимо, вы хорошо его знали, Роза.
– Да, и сделала для него все, что могла. Он был хорошим человеком. Как бы то ни было, после этого страсти вроде бы улеглись. Герцогиня, сделав все возможное для защиты Майкла, смирилась с его потерей, и они с настоящим герцогом возобновили отношения.
– Знаете, Роза, а ведь именно это озадачивало меня в последние несколько дней, – призналась Джоанна. – Брак герцога и герцогини всегда считался одним из величайших успешных союзов в истории монархии.
– И я искренне верю, что так и было. Любовь бывает разная, мисс Хаслам, – проговорила Роза. – Отношения Майкла и герцогини вылились в короткий, но страстный роман, и нам никогда не узнать, смог бы он продлиться дольше нескольких месяцев. Убедившись, что Майкл в безопасности, герцогиня поддерживала герцога во время всех последующих невзгод и испытаний. И больше не упоминала имени своего возлюбленного.
– Но позже, когда он стал знаменитым Джеймсом Харрисоном, их пути наверняка пересеклись.
– Да, но, слава богу, к тому времени он уже познакомился с Грейс. Так уж совпало, что я знала ее много лет. Нас вместе представили ко двору. Она всегда была совершенно чокнутой, однако Джеймс попался на ее крючок.
– Значит, они поженились по любви?
– Вне всяких сомнений. Они боготворили друг друга. Джеймс защищал Грейс от мира, в котором она никогда не чувствовала себя комфортно.
– Что вы имеете в виду?
– Как я уже сказала, Грейс Уайт с самого детства была эмоционально неуравновешенной. Не родись она в аристократической семье, ее давным-давно упрятали бы в сумасшедший дом. Родители просто радовались, что дочь удалось хоть кому-то пристроить. Впрочем, рядом с Джеймсом Грейс, казалось, расцвела. Его любовь сбалансировала ее… нестабильный характер. У них родился сын, Чарльз, и все шло хорошо… до отречения короля.
– Понимаю. Герцог превратился в короля, герцогиня – в королеву. И стало жизненно важно, чтобы тот тайный роман никогда не получил огласки.
– Именно так, моя дорогая. Доверие к королевской семье уже упало ниже некуда. Прежний король совершил немыслимый поступок – отказался от английского трона, чтобы жениться на американке.
– А его брату, герцогу Йоркскому, предстояло править страной, – задумчиво протянула Джоанна.
– Точно. Я в то время уже вышла замуж за Франсуа и жила во Франции, но волны потрясения докатились и туда. Ни герцог, ни герцогиня даже не предполагали, что однажды взойдут на престол как король и королева Англии. И, что еще важнее, не думали об этом и те, кто работал за кулисами и точно знал, что случилось десять лет назад.
– И как же они поступили?
– Помните джентльмена в инвалидном кресле, который так напугал Грейс во время поминальной службы?
– Его трудно забыть. – Джоанна словно наяву увидела, каким холодным взглядом тот окинул Грейс при выходе из церкви.
– Он – весьма высокопоставленный сотрудник британской секретной разведслужбы. В то время в его обязанности входила забота о безопасности королевской семьи. Он отправился в особняк Харрисонов и потребовал, чтобы Джеймс ради будущего монархии отдал письмо, которое ему написала герцогиня. Тот, само собой, отказался, поскольку знал, что без письма будет беззащитен. К несчастью, Грейс подслушивала за закрытой дверью и уловила суть разговора.
– Господи.
– Возможно, не будь она столь нервной и эмоционально зависимой, ничего бы не случилось. Однако, узнав, что ее муж прежде состоял в довольно крепкой связи с другой женщиной, с которой Грейс никогда не смогла бы соперничать, она почувствовала себя преданной. И кем! Единственным человеком, которому полностью доверяла. Грейс возмущалась, что Джеймс хранил от нее секреты, обвиняла мужа в том, что он все еще влюблен в герцогиню. Поймите, Джоанна, речь не о разумной женщине. После этого открытия Грейс полностью слетела с катушек. Она всегда любила выпить, а теперь еще начала в пьяном виде прилюдно намекать на тайну, которую нужно сохранить любой ценой. Короче говоря, превратилась в проблему.
– Боже, какой ужас. И как поступил Джеймс?
– Позже он рассказал мне, что после окончания той встречи Грейс совершенно обезумела. Она приперла его к стенке и потребовала показать письмо. Когда Джеймс отказался, Грейс принялась перерывать весь дом, надеясь отыскать, где оно спрятано. И Джеймсу ничего не оставалось, как достать из тайника одно из писем, присланных герцогиней. Конечно, совсем не то, которое сильные мира сего так хотели вернуть, а обманку.
– Но Грейс поверила, что это то самое письмо?
– Да.
– Именно его она мне и прислала?
– Да, – вздохнула Роза. – Конечно, в нем не говорилось ничего по-настоящему важного, но Грейс не за чем было знать об этом. Она отказалась вернуть письмо Джеймсу, заявила, что навечно сохранит его у себя как доказательство неверности мужа. И всю жизнь носила с собой. Где она прятала это письмо, находясь в санатории, так и осталось загадкой, но незадолго до отъезда в Англию в ноябре прошлого года Грейс мне его показывала.
– Но ведь этот роман был задолго до знакомства Грейс и Джеймса!
– Конечно, моя дорогая, но, как я уже сказала, она совсем спятила. Памятуя о моей дружбе с Грейс и о том, что я в числе немногих знала правду о той истории, Джеймс написал мне во Францию и поделился своими страхами. Он понимал, что наш друг в инвалидном кресле и его приближенные скоро непременно пронюхают о том, что выведала Грейс, и о ее несдержанности. К тому времени она уже пыталась покончить с собой, обвинив в попытке самоубийства Джеймса, крутившего роман с герцогиней. Он с отчаянием осознавал, что те, наверху, способны на что угодно и даже злополучное письмо, находящееся в его распоряжении, не в силах спасти женщину, которая может в любой момент выдать тайну. Поэтому Джеймс решил начать действовать сам, чтобы их опередить.
– Как ему удалось уберечь ее от опасности?
– Он привез Грейс во Францию. Они немного пожили у меня, потом Джеймс поместил ее в уютную лечебницу в Швейцарии, неподалеку от Берна, где записал под именем Розы Уайт. Наверняка в наши дни у бедняжки диагностировали бы маниакально-депрессивный психоз или что-то в этом роде, однако, уверяю вас, в то время это был самый гуманный выход. Несколько месяцев спустя Джеймс объявил, что Грейс покончила с собой во время отпуска, который проводила у меня, своей давней подруги. К тому моменту уже бóльшая часть Лондона знала о ее неуравновешенном поведении, поэтому история получилась вполне правдоподобной. Похороны прошли в Париже, мы закопали пустой гроб. – Роза смотрела вдаль. – Впрочем, дорогая моя, для Джеймса жена все равно что лежала внутри. Я никогда еще не видела человека, настолько убитого горем. Ведь он прекрасно понимал, что ради безопасности Грейс им, возможно, уже никогда не суждено увидеться.
– Боже милостивый. – Джоанна печально покачала головой. – Неудивительно, что он не женился снова. Его супруга все еще была жива.
– Именно, но об этом больше никто не знал. Потом началась война, во Францию вторглись немцы, и мы с мужем переехали в наш дом в Швейцарии, неподалеку от того санатория. По мере возможности я навещала Грейс. Она то кричала, то что-то бессвязно бормотала, спрашивала про Джеймса, постоянно умоляла меня забрать ее домой. В глубине души мы с мужем надеялись, что ее здоровье пошатнется – ради ее же блага, поскольку подобное существование трудно назвать жизнью, – но Грейс всегда была крепкой женщиной, во всяком случае физически.
– Все эти годы она жила в швейцарской лечебнице?
– Да. И, признаюсь, со временем я стала навещать ее все реже, поскольку мои усилия казались тщетными. Я только всякий раз ужасно расстраивалась. Но как-то утром, семь лет назад, мне прислали письмо, в котором один из врачей лечебницы просил о встрече. Когда я приехала, доктор сообщил, что Грейс стало лучше. Полагаю, наука не стояла на месте, поэтому им удалось найти лекарство, стабилизировавшее ее состояние. Врач предположил, что она достаточно здорова, чтобы покинуть лечебницу и жить во внешнем мире. Сперва я скептически отнеслась к его словам, но, пообщавшись с Грейс, полностью избавилась от сомнений. Она вполне разумно рассуждала о прошлом и о том, что тогда произошло. И умоляла помочь ей хоть на закате лет насладиться неким подобием нормальной жизни. – Роза изящно пожала плечами. – Что мне оставалось? Мой любимый муж уже несколько месяцев покоился в могиле, и я торчала в огромном особняке в полном одиночестве. Поэтому я решила купить дом поменьше и взять Грейс к себе. Мы договорились с врачом, что в случае любых ухудшений она тут же вернется в больницу.
– Как же, проведя столько лет взаперти, она освоилась во внешнем мире? – пробормотала Джоанна скорее самой себе, чем в ответ Розе.
– Ей все доставляло несказанное удовольствие. Грейс радовала даже простая возможность самой решать, что и когда есть на завтрак. Ведь, благослови ее Господь, много лет спустя она наконец-то обрела свободу.
– Да, – улыбнулась Джоанна.
– Итак, мы, две пожилые женщины, стали жить вместе, радуясь обществу друг друга. Совместное прошлое связывало нас крепкими узами. Но примерно с год назад у Грейс начался кашель, который никак не проходил. Лишь через несколько месяцев я смогла убедить ее пойти к врачу – можете себе представить, как она боялась к ним даже приближаться. Анализы выявили у нее рак легких. Врач, конечно, хотел положить ее в больницу и сделать операцию, но, думаю, вы догадываетесь, как Грейс отреагировала на это предложение. Она наотрез отказалась. И это – самая трагическая часть во всей истории. После стольких лет взаперти Грейс обрела в конце концов немного счастья и покоя, а потом узнала, что жить ей осталось всего год… – Роза нащупала носовой платок и вытерла глаза. – Простите, моя дорогая. Воспоминания еще очень свежи. Мне ужасно ее не хватает.
– Могу себе представить, – проговорила Джоанна.