Фиолетовые тени деревьев на голубизне. Снег ночью всегда голубой. Черные силуэты яблонь. И такое же черное небо. Огромное и звездное. Забавно. Наверное, над этим местом всегда ясное небо по ночам. И звезды здесь самые крупные.
Настроение просто классное. Как в старые добрые времена, когда они куда-то выбирались с сестренкой почудить. Как он по ней соскучился! Надо будет сразу же утром рвануть к Ленке. Но сначала… Сначала это романтическое, таинственное, такое долгожданное свидание. Молодец, девочка, знает, что ему надо. Классная идейка забраться сюда ночью. По ней он тоже соскучился. Девочка что надо. И бывает же – так похожа на Ленку! Внешне. И в то же время – так не похожа. Да они как близняшки! Две его ведьмочки. И он их обожает. Одну – лишь временно, пока Муза не покинет его, а вторую – навечно.
Ленка будет долго смеяться, когда он расскажет ей весь замысел. Это будет цикл. Лучший его цикл. Фэнтези! Мистика! Просто сказка!
Две женщины. На каждой картине. Вот они сидят друг напротив друга за столом. Внимательно смотрят друг другу в глаза. В упор. С угрозой, воинственно. Лицом к зрителю – Елена, и вторая – спиной. И видно, как они похожи, и понятно, что их так рознит. Конечно, его кошечка будет в ярости. Она же так хочет быть главной, первой… Но, когда он все напишет, ему уже не будет до нее никакого дела. Пусть бесится потом. Главное, чтобы позировала.
А еще можно поставить их в зале. Прозрачная стена посредине. Елена в доспехе, легком, но плотном. Улыбается победно, коварно, а вторая бьет в стену. Черная энергия, сила ее злости отражается от стены. И только смех Елены под сводами залы… Или лучше – поединок? Обе с мечами в руках, в одинаковых доспехах… Нет. В балахонах, таких, чисто мерлиновских, как говорит Елена. И обе бьют силой! И тени! Ожившие тени столпились полукругом. А рядом с Еленой еще одна. Огромная грозная тень животного. Зверя…
Шаги за спиной. Она пришла! Радость, свобода, предвкушение… Творчество… Это потом. Сначала желание! Она так хороша в постели. Жаль сейчас не лето. А то прямо тут бы, на травке… Кажется, она улыбается ему. В темноте не видно. Только силуэт. Женский. Расплывчато… Не увидеть. Никак не увидеть. Ее руки обнимают за шею. Прижимается. Предвкушение… Какая хрупкая на ощупь… Кажется, можно переломить ее тело, гибкое, стройное, пополам.
Резкая боль в паху. Удар? Она его ударила? Тело само сгибается, он ослабляет объятья, хочет прижать руки к больному месту… Удар по шее. Больно! Черт! Да что она делает?! В глазах темно, дышать трудно… Что-то теплое течет по шее за ворот. Кровь? Его кровь! Он вот-вот потеряет сознание. Протянуть руку… Да, пальцы в крови. Она поднимает его голову, тянет за волосы вверх. Что-то блеснуло. У нее в руке. Почти ничего не видно. Сознание убегает, теряется… Он сейчас рухнет. Что-то холодное у шеи… О боже! Сталь. Она примеривается… Нет! Такого не может быть… Это сознание помутилось от боли… Нет, это правда! Она его убивает! Сейчас… Еще миг…
Алек резко вздохнул, тряхнул головой. Чья-то рука легла на плечо. Твердо, поддерживающе… Елена?
Он вернулся в реальный мир. Растерянный, испуганный, шокированный.
– Насмотрелся? – холодно поинтересовалась Елена.
Алек, сам не зная почему, почувствовал себя виноватым. Но ее рука на плече была ласковой и мягкой. Такая не соответствующая тону.
– На кой… ты это сделал? – опять поинтересовалась она.
– Не… не знаю. – Он распрямился. Ноги слегка гудели от долгого сидения на корточках. Его шатало. – Просто… Почему-то так было надо…
– Отлично! – Она зло улыбнулась. – И что повидал?
– У меня никогда не было видений. – Алек растерянно осматривался, будто еще не понимая, где находится. Встретился взглядом с Владом. Тот сочувственно кивнул. – Я не обладаю этим даром. Я всегда вижу только ЕЕ… А тут…
– Не юродствуй. – Его дорогая подруга и не собиралась его жалеть, хотя он чувствовал, что за этим резким тоном прячется страх. За него, за себя. Страх перед тем, что он успел увидеть. – Швед подарил тебе картину. Швед подарил возможность видеть ЕЕ. И чему ты удивляешься? Мог бы догадаться, что следует быть осторожнее.
– Наверное. – Алек не собирался с ней спорить. За годы, что они провели вместе, он привык вообще не обращать внимания на ее злые выпады. – Я не видел убийцу. Вернее, видел, но… Как манекен в магазине. Пустой силуэт. Ни ауры, ни эмоций… Даже лица не рассмотреть. Это она?
Влад кивнул. Протянул Алеку сигареты.
– Ты как? – Видимо, карма у него такая, постоянно интересоваться душевным состоянием этих двоих. Может, в психиатры податься? Или просто к психиатру. На прием.
– Спать хочется, неимоверно, – пожаловался Алек.
– Заднее сиденье в твоем распоряжении, – предложила Елена отсутствующим тоном. Она была им недовольна. Но Алек знал, что все-таки ей нужны подробности, детали, намеки.
Они пошли обратно. По Старой дороге. К Дому. Но Алеку было уже наплевать, что им придется сейчас опять тащиться по этим жутким пустым залам, где, кажется, даже эха нет. Он чувствовал огромную усталость, валящую с ног. Значит, необходимо успеть все рассказать, пока он держится на ногах, пока все еще свежо в памяти.
– Я видел все глазами Шведа, – начал он, перешагивая через порог одной из пустых комнат. – И чувствовал, как он. И его мысли… Он ее не любил. Только хотел. Ну, в постель. И рисовать… Вдохновение у него было. Новая идея. Цикл…
Обратный путь казался короче. Алек вздохнул с облегчением. Они уже выходили из Дома.
– Безумная у него идея какая-то, – продолжал он. – Но он постоянно об этом думал. О картинах, какие будет рисовать… Какие собирался рисовать.
Влад открыл заднюю дверцу. Алек сел. И продолжал:
– Все повторял, что они с Еленой как близняшки. Внешнее сходство. Сильное сходство. Но… Но легко понять, что по-настоящему они совсем не похожи. Внутренне. Это его забавляло. Зло так.
Он вдруг попытался привстать. Дошло, что сказал.
– Господи! Она на тебя похожа! Очень…
Алек почему-то опять почувствовал себя виноватым. Как тогда, там, когда только пришел в себя. Убийца практически копия Елены. И зачем он ей сказал об этом?
– Ничего страшного, милый. – Елена сочувственно улыбнулась. Губами. Глаза по-прежнему оставались серьезными, немного пустыми, будто она не видела его. Но… Алек чувствовал, что она разозлилась.
– Прости, – все же сказал он.
– Спи давай, – Елена легко толкнула его в плечо. Алек посмотрел на Влада. Тот кивнул, принимая его молчаливую просьбу. Конечно, он присмотрит за Еленой.
– Отойдем? – предложила она Владу. И, не оглядываясь, пошла ближе к Дому. К дереву, высокому лысому тополю, шагах в пяти от машины.
Влад шел следом, оборачивался назад, смотрел, как Алек укладывается на заднем сиденье. Он обернулся в последний момент, только успел заметить злость в ее взгляде. Злость, перемешанную с презрением. Даже удивиться не успел.
Елена влепила ему пощечину. Сильно, от души. Даже в ушах зазвенело. Справа. Резко. Но когда она занесла другую руку для удара, Влад успел среагировать. Почти машинально. В последний миг вспомнив, что не надо причинять ей боль. Схватил за руку, завел ее Елене же за спину. Она качнулась вперед, попыталась пнуть его ногой. Но он лишь крепче прижал ее к себе. Перехватил вторую руку, также завел за спину.
Елена была в ярости. Он понимал. Он осознавал. Конечно, он все это заслужил. Надо только дать ей время успокоиться.
Влад продолжал прижимать ее к себе, пока не пройдет эта волна злости. Конечно, он был физически значительно сильнее. Он удерживал две ее руки одной своей. А второй гладил ее по волосам, зарыв в них ладонь, придерживая ее голову у своего плеча. Черт, лучше бы она плакала. Но нет. Такие, как она, не плачут.
Елена не хотела успокаиваться, но понимала, что смысла продолжать нет. Да, в общем-то, не так уж он и виноват. Просто необходимо было на ком-то сорваться. Не на Алеке же. Юродивых на Руси не бьют. Ему и так досталось.
Наконец, она расслабилась в его вынужденных объятиях. Стояла неподвижно. Уткнувшись ему плечо.
– Прости, Лен, прости, пожалуйста. – Влад понимал, что слова звучат жалко. Но он говорил их искренне. Он знал, что она это почувствует. Поймет.
– Когда ты узнал? – Она подняла глаза к его лицу.
На миг Влад вспомнил свою фантазию. Там, в ее кабинете. Мелькнула мысль… Но он понимал, что не надо этого сейчас делать. Это будет уже настоящим оскорблением.
– Вчера вечером, – ответил он. – Я просмотрел допросы соседей. Как обещал. Поговорил с Михаилом.
– Он тоже знал?
– Да. Давно. Но не мог сказать… – Влад пытался оправдать и себя, и его. – Он не поверил, что это ты. Он понимал, что ты не можешь быть убийцей. Значит, та, кто убивает, просто очень похожа на тебя. Но он твой друг, и надо было проверить, доказать, что у тебя алиби, что убийца другая, пусть и так похожа на тебя. Потому и послал меня в «Бюро» в четверг. Потому он и хотел, чтобы я разыграл комедию.
Влад отпустил ее руки, но продолжал прижимать ее к себе, поудобнее обхватив за талию. Елена положила руки ему на плечи.
– Это глупо, – спокойно возразила она. – Ценная информация. И можно сделать выводы. Простые, кстати, выводы. Знаешь, я бы тоже не хотела быть второй. Быть копией кого-то. Который, может быть, и не лучше тебя. Совсем не лучше.
Он улыбнулся, опять подумал… Как навязчиво вспоминается та иллюзия. Он все-таки мужчина.
Елена тоже улыбнулась. Ее кокон лопнул. Не было ауры угрозы, не было ожидания битвы, желания причинить боль. Осталась просто женщина, скорбящая о ближнем, растерянная, немного напуганная, мягкая и… такая женственная.
– Странная у вас, мужиков, логика, – продолжала она. – Вы все считали себя виноватыми, если скажете правду. Молчали, будучи уверенными, что я сочту слова предательством. Но ведь молчание хуже… Вот это и есть предательство.
– Благими намерениями… – напомнил Влад.