– Чего-нибудь обещал? – поинтересовался Алек.
– Завтра к обеду. Но… – Влад улыбнулся обнадеживающе. – Двое подтвердили новые знакомства с дамочкой, похожей на Елену. За последние три недели. Но знакомства пока шапочные. Детали о дамочке уточняют.
– «А в комнате белой, как прялка, стоит тишина. Пахнет уксусом, краской, вином из подвала. Помнишь, в греческом доме, любимая всеми жена, не Елена, другая, как долго она вышивала», – опять вспомнила Елена Мандельштама.
– Может, закончим вечер поэзии? – ехидно поинтересовался Алек. – А то я ведь тоже могу умничать с русской классикой. Некрасовским слогом долбануть: «Есть женщины в русских селеньях, коня на скаку остановит, в горячую избу войдет…» Оставит пару трупов и уйдет.
– Знаток, однако, – оценил в том же тоне Влад.
– Рифмоплет-плагиатист, – пояснила Елена. – Ну, да ладно. Значит, все завтра. Стартуем в девять?
– Заеду за вами, – согласился Влад.
– Клевый он парень, – поделилась Елена с Алеком. – Кормит, поит, личным шофером подрабатывает.
– Остались цветы, конфеты, кабаки, бриллианты и загородный дом в три этажа, – припомнил Алек.
– А жениться? – наигранно обиженно спросил Влад.
– А массажиста? – напомнила Елена.
– Стоп… – Влад вдруг стал серьезным. – Может, у меня и странные ассоциации, но… Вдруг осенило. Только не орите на меня. Лен, а ты не думаешь, что соучастник не обязательно из бывших и обиженных? Он до сих пор может оставаться твоим другом, и ты даже не подозреваешь о его истинных чувствах к тебе? Тогда сразу становится понятно, как он все о вас узнает.
В комнате вдруг стало очень тихо. Алек, который сразу же принял эту версию как возможную, задумался. Елена просто испугалась. Конечно, можно было и правда наорать на Влада, отвергнуть это предположение, что называется, в грубой форме. Но с другой стороны… Другая сторона пугала. А ведь кто может ручаться, что один из ее друзей правда не ненавидит ее? Разве такого раньше не было? Разве такого не может быть сейчас?
Глава четвертая
Задав себе пару раз гамлетовский вопрос «Скажи: как разучиться думать?» – и, естественно, не получив ответа, Елена решила принять две таблетки снотворного и одну от головной боли. В результате проспала. Более того, быстро собравшись, на автопилоте, к приезду Алека и Влада, она поняла, что еще и проснуться-то нормально не может. Да и вообще, утро выдалось препаскудным. За окном в пустом блекло-голубом небе сияло солнце. Такое по-мартовски голое, слишком яркое, молодое. Иначе как «проклятый фонарь» не назовешь. К тому же за ночь значительно потеплело. И теперь под ногами хлюпала вязкая серая грязь. В общем, день обещал быть явно дурацким. Да и дела сегодня предстояли не радостные. Елена на удачу решила особенно не рассчитывать.
Ее прогнозы оказались верными. В общем, ни она, ни Алек на душевный разговор с Галой не рассчитывали. Гала их обоих терпеть не могла. Такое часто бывает, когда женщина ревнует любимого к друзьям. У Музы Шведа ревность была болезненной. Гала пребывала в полной уверенности, что именно Алек и Елена виноваты во всех ее неприятностях, связанных с непостоянством Вадима. Если он гулял, значит, Алек и Елена подсунули ему шлюх, если напивался, значит, наливали ему они. Швед исчезал, значит, непременно в их обществе. А еще Швед рисовал. Только при ней, но никогда ее. Зато частенько Елену. Зато одну из лучших картин подарил Алеку…
«Эмка» остановилась в очередном обшарпанном дворе очередной обшарпанной пятиэтажки. Влад, Елена и Алек вышли. Алек поднял глаза наверх и приветливо, но немного нерешительно, помахал рукой. Владу, конечно, стало любопытно, кто привлек внимание мага.
Да… Разочарование было полным. И это Гала? Муза? Хранительница гения? На балконе третьего этажа стояла женщина. Лет сорока на вид. Хотя Влад знал, что она моложе. Просто так неудачно обошлась с ней жизнь. Просто предназначение состарило ее раньше срока. Старушечье «каре», черные волосы с проседью. Морщинистое, худое лицо. Глаза маленькие, так как далеко, цвет не разглядеть. Тонкие бледные губы. Когда-то она, наверное, была миловидной. Но… Очень давно. Про фигуру Влад вообще ничего сказать не мог. Гала была закутана в какой-то длинный, слишком широкий халат. Яркий, с аляповатыми цветами. На фоне его лицо женщины казалось еще бесцветнее.
Гала их ждала. Когда же увидела… Такой ненависти, обиды и скорби Влад никогда не встречал. Эти эмоции мгновенно впрыснули в нее жизнь. Но… Уж лучше бы она и дальше оставалась такой же бесцветной. Слезы брызнули у женщины из глаз. Против воли. Он видел, как от досады на себя она прикусила нижнюю губу.
Наверное, Гала заготовила какую-то обличительную речь. И все они втроем остановились там под балконом, намереваясь смиренно ее выслушать. С чужим горем спорить не хотелось. Тем более что все-таки некую причастность к трагедии этой женщины они имели. Но речи не было. Только немые слезы и… резкий взмах рукой.
Алек поймал летящий вниз предмет почти машинально. Он не был готов к такому приему. Нет, истерику, крики, может, даже драку он ожидал. Но вот так… Тут кто угодно растерялся бы. Но все же, когда Гала бросила вниз книгу, за которой они, собственно, и приехали, Алек кинулся ее ловить.
Они постояли еще, уже понимая, что Гала их в квартиру не пустит. Что разговора не получится. Просто очень тягостно было смотреть вверх. На нее. На ее горе. На этот нелепый халат. На бледное, искаженное злобой и обидой лицо. Как-то глупо все получалось. Сесть в машину и уехать? А Гала? Это было бы слишком цинично, зло. Но и стоять здесь в ожидании продолжения драмы не менее глупо.
Наконец, несчастная женщина сама скрылась в квартире. У Елены появилось желание все же подняться туда, что-то сказать, попробовать успокоить… Хотя, конечно, это было бесполезно. Просто она вдруг испугалась. На миг она представила себе, как Гала, зареванная, издерганная, пройдет сейчас в ванну, откроет воду, возьмет бритву…
Алек дернул Елену за рукав, указывая на открытую дверь машины. Они были бессильны в этой ситуации. Оставалось только надеяться, что Гала не наделает глупостей. Ведь там наверху куча вещей Шведа, его рисунки, картины, одежда… Теперь это все безраздельно принадлежит Гале. Он весь теперь ее. Пусть и не с ней. Может, это ее остановит?
До «Бюро» ехали в гнетущем молчании. Даже непонятно, зачем они туда подались. Может, просто хотелось укрыться в родных стенах, на какое-то время окунуться в рутину повседневной работы, послушать коллег, что-то рассказать самим. Отвлечься. Забыть глаза несчастной Галы. Забыть ее боль. И ее злость, неоправданную ненависть, только что вылившуюся на них.
– Я не пойду на похороны, – уже на подъезде заговорила Елена. – Не могу я так с ней поступить. И сцен не хочу. Шведу это бы не понравилось.
– Да, и не хотел бы он видеть нас на своих похоронах, – согласился с ней Алек. – Думаю, Швед дорого бы заплатил, только бы ты там не плакала, между могилок и крестов. Да и Гала… Он не переносил ваших ссор.
– Но при этом он их допускал, – холодно вмешался Влад. – Он и был их причиной.
Елена должна была бы возразить, опять же, накричать на него, оскорбить… Но Влад был прав. И она сама сейчас злилась на Шведа. За Галу, за то, что он с ней сделал, за эту паскудную любовь, которую Вадим терпел ради своего вдохновения. Ведь он мог отпустить ее. Пусть причинив боль. Но уж лучше раз обидеть, чем мучить всю жизнь. Гала ведь могла бы еще быть счастливой, красивой, влюбленной. Она не стала бы этой тенью самой себя. И его тенью…
– Я попробую с ней поговорить, – пообещала Елена. – Позже.
– В конце концов, вы обе его потеряли, – согласился Влад.
В кармане Алека надрывался сотовый. Какая-то идиотская, до боли знакомая, но невспоминаемая песенка. Они уже подъезжали к «Бюро». На крыльце топтался нервно Анатолий и какой-то парень лет тридцати. Из тех, которые и в старости будут выглядеть мальчишками. Милыми, немного наивными и нервными. Парень курил и слушал гудки в своем сотовом.
– Да кто там у тебя надрывается? – спросил Влад у Алека, который только что извлек свой телефон из кармана.
– Он, – ответил Алек, тыча пальцем через стекло в парня на крыльце.
– Володь, что стряслось-то? – крикнула Елена в окно, пока машина останавливалась.
Парнишка отключил телефон и поспешил к ним. Явно встревоженный, причем сильно. Черные, достаточно длинные волосы лезли ему в глаза, он их нервно поправлял, ожидая, пока Елена и Алек выйдут из машины. В пальцах он мял какой-то маленький листочек, постоянно ежась, как от холода.
Параллельно с ним к машине рванул и охранник.
– Какой на нас сегодня спрос, – ехидно прокомментировал Алек. – Толь, – тут же обратился он к охраннику, – проверь Еленин кабинет на предмет прослушки.
– Да, – рассеянно отозвался Анатолий. – Алек, мне с вами переговорить надо…
– Потом все! – резко оборвал его Володька. – У нас бомба!
– В смысле в здании? – переспросила Елена обеспокоенно.
– В смысле по адресу. – Володька потряс бумажкой, которую продолжал мять в руке.
– Алек, но все-таки переговорить надо, – вклинился охранник.
– Сейчас, – пообещал Алек.
– А что все же происходит? – спросил Влад, не понимая, чего это такая суета у крыльца. Он еще не знал, что в жизни «Бюро» подобное – обычная штатная ситуация.
– Да, дайте немому слово! – возмутился Володька. – Катастрофа у нас.
– Ну, какая? Говори же, – начала раздражаться Елена. – Уже мог бы все давно сказать.
– Вызов у нас, – отозвался Володька рассерженно.
– С ума сойти! – восхитился Алек. – Да у нас их штук по пятнадцать на день бывает. Что, бригады свободной нет?
– Есть. – Володька смотрел на него уже совсем зло. – Но ехать отказываются. Смысла не видят.
– Сдурели? – рассердилась Елена.
– Нет. Боятся.
– Да что там, в конце концов? – не выдержал Влад. Глупая какая-то ситуация складывалась.
– Одержимость, – тихо пояснил Володька, потупившись.