Марина опустила взор. «Хоть бы сказал словечко! – подумала смятенно, страшась тех чувств, что переполняли ее сердце. – Я ведь сейчас…»
– Прекрасная сказка, – заговорил Десмонд, и голос его звучал хрипло и нерешительно, словно и он готов был сейчас… – У нас в роду тоже есть легенда о русалке. Вернее, о фее лесного озера.
– Вот этого? – Марина показала на розовато-серебристую воду.
– Нет, то озеро было расположено далеко от замка, а потом высохло… после тех событий, о которых я вам сейчас расскажу.
Десмонд принял серьезный, даже таинственный вид и заговорил нараспев:
– В то время хозяином Маккол-кастл был рыцарь по имени Малколм, удачно и счастливо женатый. Однажды, охотясь в лесу, сэр Малколм заблудился и очутился на берегу прекрасного лесного озера. Взошла луна, и свет ее озарил воду, из которой выходила красавица. Такой красавицы сэр Малколм никогда не видел и полюбил ее с первого взгляда. Наверное, и она его тоже, потому что ни слова не сказала против, когда сэр Малколм поцеловал ее в уста, а затем до утра не выпускал из объятий. Воротившись домой, сэр Малколм успокоил всех, кто о нем беспокоился. Но настала ночь – и он тайком выскользнул из замка… И так каждый вечер. Миледи сердцем почуяла неладное и проследила за мужем.
На другой день за ужином она поднесла супругу кубок вина с сонным зельем, а когда он уснул, завернулась в его плащ и села на его коня… Похоже на вашу сказку, Марион? – улыбнулся Десмонд.
Но Марина взволнованно пробормотала:
– Пожалуйста, рассказывайте дальше!
– Да что уж рассказывать? Все и так ясно! Миледи приблизилась к фее и нанесла ей удар серебряным кинжалом. Фея упала в озеро, и вода тотчас окрасилась кровью. А миледи сунула кинжал в ножны и отправилась домой. Правда недолго оставалась скрытой от сэра Малколма. Что-то нашептали слуги, о чем-то он догадался сам, да и миледи не стала запираться, когда милорд обнаружил окровавленный кинжал. Сэр Малколм не сказал супруге ни слова. Прошли годы. Миледи родила сына и наследника, дитя подросло и уже не нуждалось в женской опеке. И вот однажды ночью в покои миледи внезапно вошли четверо мужчин в черных плащах с капюшонами, которые скрывали лица сэра Малколма, двух его самых преданных слуг и домашнего лекаря. Женщину схватили, бросили на пол, сэр Малколм вытащил серебряный кинжал, покрытый ржавыми пятнами… «Лесное озеро высохло!» – произнес рыцарь и кивнул своим пособникам. Слуги заткнули хозяйке рот и держали ее крепко, а лекарь тем кинжалом вскрыл ей вены на руках…
– О господи! – в ужасе воскликнула Марина. – Несчастная леди Элинор!
– Вы и впрямь о многом наслышаны! – усмехнулся Десмонд. – Pазумеется, разве могла бедняжка Урсула не просветить вас относительно дамы, к которой бог весть почему так страстно привязана. Мне же она не больно-то по нраву!
– А мне ее просто жаль, – вздохнула Марина. – Верно, она безумно любила мужа. И с ней поступили очень жестоко.
– Да, месть изощренная, в духе Шекспира и античных трагедий. А вот вы, Марион, совершенно не похожи на миледи. Вы напоминаете мне прелестную фею, из-за которой потерял голову мой предок. Особенно сейчас, когда ветер гуляет в ваших волосах. И… озеро рядом!
Марина оглянулась, бросив взор на розовато-серебристую гладь воды.
– Удивительно! – тихо сказал Десмонд. – Я совсем забыл, что куда-то спешил, забыл о времени. Мне почему-то очень легко говорить с вами, Марион. Как ни с кем другим! Может быть, оттого, что нас с вами связывают… особые узы?
Марина испуганно моргнула. Сердце вдруг застучало часто-часто.
– Вы имеете в виду… – шепнула она.
– Я имею в виду, что мы с вами супруги, – так же тихо произнес, перебив ее, Десмонд. – Но почему же мы так далеки друг от друга?
Марина закрыла глаза, не в силах вынести его взгляда, оступилась, покачнулась… Десмонд поддержал ее – и Марина оказалась в его объятиях. Ни слова больше не было сказано меж ними. Она только коротко, испуганно вскрикнула, и ее губы очутились в плену его рта. Oни целовались как безумные, как умирающие от жажды, которые наконец-то припали к источнику. Их руки сталкивались, беспорядочно гладили друг друга, иногда они на миг прерывали поцелуй, чтобы глотнуть воздуху, шепнуть, задыхаясь: «Десмонд!», «Марион!» – и вновь предаться ошеломляющему поцелую.
Так кремень ударяет о кресало – и высечена искра, пламя занялось. Одно мгновение страсти – и полное владение миром, вечностью, друг другом…
Они могли бы вечно лежать, прижимаясь друг к другу, медленно обретая себя после взрыва чувств, как вдруг… невдалеке раздался звонкий голосок:
– Милорд? Ау-у! Где вы, милорд? Отзовитесь!
Десмонд стремительно вскочил на ноги.
– Я здесь, – растерянно отозвался он и тут же зажал себе рот, спохватившись.
Марина лежала, не в силах шевельнуться, не в силах вздохнуть от ошеломления.
– Да где же вы, милорд? – снова капризно позвал голосок.
И Марина узнала его – голос Агнесс! Она подскочила и, мгновенно одернув юбку, в ужасе уставилась на Десмонда, который смотрел на нее растерянно и непонимающе.
Совсем рядом послышались шаги, и Марина, хрипло вскрикнув, ринулась в кусты, наступив по пути на снятый сюртук Десмонда.
Через пару минут она снова вскрикнула – и замерла, увидев перед собой какую-то женщину. Каштановые волосы играли под солнцем, выбиваясь из-под шляпки, темно-бордовая амазонка облегала миниатюрную фигурку, как перчатка.
– Марион? Вы здесь? – воскликнула Джессика. – Вы не видели Десмонда? Я собираюсь съездить прокатиться, возможно, заеду в деревню, так не будет ли у него каких-нибудь… Что с вами, Марион?
Марина почувствовала, как маленькие, но сильные руки схватили ее за плечи. Она глянула в испуганное лицо Джессики, черты которого расплывались в обморочном тумане, застилавшем глаза, и с трудом выдавила:
– Ни-че-го.
– Вас кто-то напугал? Bы упали? Да в чем дело? Десмонд! – крикнула было Джессика, но Марина, вмиг очнувшись, выпрямилась, стиснула ее руку.
– Молчите! Не зовите его! Он там… с Агнесс…
Марина отвернулась, чтобы скрыть от Джессики лицо, чтобы не выдать себя, не показать вспыхнувшей ревности! Но покачнулась, рухнула на колени и зашлась слезами.
– Агнесс… – медленно произнесла Джессика. – Вы увидели его с Агнесс? О бедная, бедная моя девочка… Так, значит, вы тоже любите его?
Марина не ответила. Нечего было отвечать!
Еще одна несостоявшаяся прогулка верхом
– Ну-ну, моя дорогая! Успокойтесь, и… вам надо переодеться. Посмотрите, во что вы превратили свое чудесное платье, – с ласковой настойчивостью сказала Джессика.
Марина опустила голову. Платье зеленое, под цвет травы, к тому же она лежала на сюртуке Десмонда… Но ткань кое-где порвалась, когда Марина пробиралась сквозь кусты, а потом она залила подол водой, умываясь у себя в комнате, куда ее привела Джессика. Привела по какой-то обходной лестнице, чтобы никто не увидел состояние кузины Марион, и только иногда глубоко вздыхая. Марине слышались в ее вздохах сочувствие и понимание. И только теперь, помогая Марине расстегнуть шнуровку, Джессика тихо заговорила о том, о чем они обе неотступно думали:
– Ничего нет удивительного, что вы влюбились в него. Но вам лучше забыть его. Десмонд способен вынуть у женщины сердце и забавляться им, как неразумное дитя.
Марина прижала руки к груди и вздрогнула от боли, вспомнив, как колотилось ее сердце и как билось сердце Десмонда. Теперь у нее в груди пустота, тоска. А у него все так же стучит сердце? Или он уже закончил свои игры с Агнесс?
– О, будь он проклят! Я его ненавижу! – скрипнула она зубами.
– Не надо его ненавидеть, не надо проклинать, – рассудительно сказала Джессика. – Вы богаты, красивы, вдобавок отличаетесь пылким нравом. Забудьте о Десмонде, найдите себе другого. Женщине, у которой есть любовники, совсем не нужен муж, ей даже не нужны дети.
Марина, повернув голову, через плечо вытаращила на Джессику глаза. Настоящая леди не должна даже слова такого знать – «любовник», не то что высказывать столь неприличные мысли! Впрочем, ее слова и мысли не шли ни в какое сравнение с тем, о чем думала сама Марина.
– Я вас опять шокировала? – задиристо глянула Джессика. – Этого я и добивалась. Теперь вы не позволите Десмонду себя снова мучить.
– Легко мучить тех, кто не может защищаться! – Марина отошла под прикрытие дверцы огромного платяного шкафа и принялась спускать с плеч платье.
– А вы защищайтесь! Наслаждайтесь каждым днем своей жизни! Вы свободны, а Десмонд обременен Агнесс, которая липнет к нему, как…
– Как банный лист, – хмуро сказала Марина, выпутываясь из мятой юбки.
– Что-что?
Марина спохватилась: она ведь заговорила по-русски.
– Я хотела сказать, как пиявка.
– Вы, верно, влюбились в Десмонда еще в России? Встретились с ним в какой-нибудь романтической обстановке и вообразили, что он женится на вас? Однако браки между кузенами не очень хороши для будущих детей, к тому же…
– Мы не по крови кузены, а по свойству, – зачем-то пустилась в путаные объяснения Марина. – Мой покойный батюшка – брат жены графа Чердынцева, брата покойной леди Маккол…
– Да? – удивилась Джессика. – Помнится, Десмонд представил вас как родную племянницу своей матушки. Но я, наверное, что-то напутала. Впрочем, дело не в том! Будь вы никакой не кузиной, а даже любовницей нашего дорогого Десмонда, на которой он тридцать раз обещал жениться, я бы все равно сказала вам, Марион: держитесь от него подальше! Для любящей, страстной женщины быть рядом с таким мужчиной – саморазрушение. Десмонд – человек холодный. А холодные люди великие эгоисты. В них действует более ум, нежели сердце; ум же всегда обращается к собственной пользе, как магнит к северу. Десмонду нужна жена такая же, как он сам. Женщина, для которой имя и звание леди Маккол важнее всего. Ее удовлетворит власть над великолепным замком, над сонмом трепещущих слуг, над арендаторами… И если даже муж не сможет полюбить ее, он будет в своем роде покорен е