Король погостил в Петербурге ещё десять дней, какие-то переговоры о браке ещё продолжались, но была очевидна их бессмыслица. Стало ясно одно — на короля оказывается сильное давление, и он не может принять самостоятельного решения.
Отъезд его был назначен на 22 сентября. Государыня пригласила к себе цесаревича Павла Петровича и сказала ему твёрдо:
— Король будет прощаться с вашими сыновьями. Не препятствуйте. Но ваши четыре дочери должны быть все нездоровы простудою!
Попытки короля ещё раз повидать великую княжну Александру Павловну не удались. Цесаревич Павел Петрович был сух и твёрд не только потому, что получил повеление матери. Он и сам не мог простить королю столь хамского поведения и оскорбления великой княжны.
А вскоре — уже 6 ноября — императрица Екатерина Великая покинула сей мир. Говорили, что сентябрьские события, связанные со срывом помолвки, а следовательно, и бракосочетания внучки, сильно подействовали на неё и в какой-то мере привели к ухудшению самочувствия. А она и так ведь была уже нездорова. К примеру, летом она не смогла выстоять полностью обряд крестин только родившегося внука великого князя Николая Павловича (будущего императора Николая I), и её вынуждены были проводить в покои. В тот нелёгкий для неё год она уже не могла без посторонней помощи подняться на второй этаж во дворце.
Императрица неслучайно переживала разрыв столь остро. Причём переживала, конечно, далеко не только по политическим мотивам. Самое главное, что тревожило и огорчало её — состояние внучки, на которую сильно подействовало случившееся. Тут уж, конечно, она и себя винила. Ведь сколько было приложено усилий к тому, чтобы, как говорится, влюбить дочь в этого негодяя шведского короля — уточним, оказавшегося негодяем, хотя, судя по отзывам современников, порядочным человеком его можно было назвать с огромной натяжкой, даже скорее и вовсе нельзя было назвать таковым.
Императрица пыталась успокоить внучку, но и самой было ей очень и очень плохо. Некоторые историки даже полагают, что переживания явились причиной или одной из причин удара, который вскоре свёл в могилу государыню.
Правда, есть все основания полагать, что она всё-таки была отравлена за приверженность русским интересам, за приверженность русскому миру, за то, что, разобравшись в самой сути и задачах масонства, повела непримиримую борьбу разраставшимися в России ложами. Во всяком случае, факт отравления государыни доказывал в своей книге «Русская интеллигенция и масонство от Петра I до наших дней» В. Ф. Иванов, активный участник белого движения, идеолог-пропагандист при правительстве адмирала Колчака, затем бывший министром внутренних дел в дальневосточном правительстве братьев Меркуловых и председателем совета управления ведомствами приамурского временного правительства.
Но это уже другая история.
Что же происходило с королём Густавом, понять было крайне сложно. Ведь, несмотря ни на что, даже после кончины государыни ещё какое-то время протекали переговоры о браке великой княжны Александры Павловны с Густавом. Правда, протекали очень вяло и напоминали демонстрацию. Переговоры вели в основном дипломаты, а продолжались они до тех пор, пока в Петербург не пришло сообщение о бракосочетании шведского короля Густава с принцессой Фредерикой Баденской. К несчастью, она приходилась младшей сестрой супруге цесаревича Александра Павловича, чем сильно подорвала авторитет и положение при дворе ни в чём не повинной Елизаветы Алексеевны, у которой впереди и так было немало испытаний.
Особенно гневалась на неё Мария Фёдоровна, да и Павел Петрович не удерживался от всяческих колкостей.
Понять их можно — на их глазах очень сильно переживала случившееся их родная дочь великая княжна Александра Павловна.
Но для чего же понадобилось искать жениха именно в Швеции? Ответ мы найдём в письме императрицы Екатерины II барону Гримму, отправленном ещё в апреле 1795 года.
«Я могу смело сказать, что трудно найти равную ей (великой княжне Александре Павловне. — А. Ш.) по красоте, талантам и любезности, не говоря уже о приданом, которое для небогатой Швеции само по себе составляет предмет немаловажный. Кроме того, брак этот мог бы упрочить мир на долгие годы».
Настало время установить добрые отношения с северным соседом. Ведь только в XVIII веке Россия воевала со Швецией трижды. С 1700 по 1721 год была наиболее продолжительная война, наименованная Северной. Затем снова грянула уже более короткая война Русско-шведская (1741–1743). И уже в царствование императрицы Екатерины II пришлось снова воевать с 1788 по 1790 год. Три войны в общей сложности продолжались около четверти века.
Ну что ж, брак со шведским королём не состоялся. Нужно было думать о каком-то другом варианте, разумеется, полезном для России — такова участь великих княжон, недаром названная императрицей тяжёлой.
Великая княжна Александра Павловна действительно переживала очень сильно. Конечно, выходить замуж, тем более в другую страну, боязно. Но ведь великих княжон — русских принцесс — воспитывали в соответствующем духе. Это их долг и священная обязанность.
Весьма, конечно, сомнительно, что подобные браки могли упрочить отношения между странами. Порой ведь и сами монархи невластны что-то переменить, ибо западные, да и скандинавские в том числе, монархи никогда полной властью не обладали, о чём вразумительно писал ещё Иоанн Грозный, мягко говоря, критикуя английскую королеву за то, что она не является хозяйкой в своей стране.
Портрет великой княжны Александры Павловны. Художник В. Л. Боровиковский
А всё же как ни крути, монархи своё влияние на события могли оказывать, потому и рассчитывала императрица Екатерина Великая упрочить союз со Швецией с помощью супружества своей внучки со шведским королём.
И вот всё рухнуло. Что же делать?
Александра Павловна неожиданно ушла в творчество. В 1796 году, в свои тринадцать лет, она сделала два перевода французских произведений — «Бодрость и благодеяние одного крестьянина» и «Долг человечества», которые были напечатаны в журнале «Муза» под псевдонимом «А.».
Ростопчин: «…Из всех сестёр будет выдана наименее удачно!»
Что же касается судьбы великой княжны, то после ухода в мир иной императрицы Екатерины Великой её решали император Павел I и его супруга императрица Мария Фёдоровна.
Существуют данные, свидетельствующие о том, что следующий жених уже объявился сам, объявился по инициативе венского двора. О том же, в частности, сообщается и в Википедии, где сделано предположение, что «австрийский дом, ввиду опасности, угрожавшей Австрии со стороны французской республики, искал всеми средствами сближения с Россией», с которой, впрочем, был в тесном союзе в ходе Русско-турецкой войны 1787–1791 годов.
Широко известно, как реагировал император Иосиф II на сообщение о нападении Османской империи на Россию. Он тут же написал императрице Екатерине Великой: «Получив известие, что один из слуг Ваших в Константинополе посажен в семибашенный замок, я, другой слуга Ваш, посылаю против мусульман всю мою армию».
Император Иосиф II был надёжным союзником России. Австрийские войска вместе с русскими не раз били турок. Достаточно сказать, что в знаменитых Фокшанском и Рымникском сражениях австрийские войска действовали под командованием Александра Васильевича Суворова. Но после смерти Иосифа II на престол вступил его младший брат Леопольд II — у Иосифа детей не было, — и союз дал трещину. Добивала Османскую империю в той войне Россия уже в одиночестве, а Леопольд вёл политику недружественную.
Леопольд умер 1 марта 1792 года, и на престол вступил его племянник император Франц I. Ему было суждено стать последним императором Священной Римской империи. 6 августа 1806 года она была упразднена окончательно.
Но в описываемый период империя ещё существовала и даже можно сказать процветала. Недаром же венский двор начал сватовство эрцгерцога палатина венгерского Иосифа к великой княжне Александре Павловне. По конституции Венгерского королевства, входившего в состав Священной Римской империи, была должность, высшая после короля, которая совмещала функции премьер-министра и верховного судьи королевства. Называли лицо царствующей фамилии, её занимающее, палатином, а иногда вице-королём.
В ту пору в австрийской армии служили братья императрицы Александры Фёдоровны Фердинанд и Александр. В 1798 году они прибыли в Петербург как представители императора Франца, который искал тесного союза с Россией в преддверии наполеоновской угрозы. Он-то и предложил своего брата эрцгерцога Иосифа в качестве жениха великой княжны Александры Павловны. Этот брак, по его мнению, мог упрочить союз против Наполеона.
Уже 2 февраля 1799 года состоялось обручение, по поводу которого был дан бал. На этот раз договор о свободе вероисповедания для Александры Павловны был подписан сразу.
Правда, Фёдор Васильевич Ростопчин не разделял общей эйфории и предупреждал императорскую чету:
«Поверьте мне, что не к добру затеяли укреплять союз с австрийским двором узами крови… Из всех сестёр своих она (Александра Павловна. — А. Ш.) будет выдана наименее удачно. Ей нечего будет ждать, а детям её и подавно».
Но его не послушали, и уже 25 сентября был подписан высочайший указ о титуле Александры Павловны, по которому её после замужества следовало именовать: «Ея императорское высочество великая княгиня эрцгерцогиня австрийская».
Венчание и свадебные торжества состоялись 19 октября 1799 года.
Ну что ж, породниться с представителем Священной Римской империи было в какой-то степени выгодно. Священная Римская империя основана была в 962 году восточно-франкским королём Оттоном I Великим и считалась правопреемницей античной Римской империи и франкской империи Карла Великого. С 1512 года в названии произошло некоторое изменение. Она стала официально именоваться Священной Римской империей германской нации, правда, это добавление было малоупотребительно и таким образом малоизвестно.