Великий князь Николай Павлович, в ту пору даже ещё не наследник престола, хотя тайный до поры манифест об отречении цесаревича Константина Павловича уже был подписан, тут же оповестил о счастливом рождении дочери свою мать вдовствующую императрицу Марию Фёдоровну, находившуюся в ту пору в знаменитом Таврическом дворце, в давние времена подаренном Екатериной Великой своему морганатическому супругу и соправителю светлейшему князю Григорию Александровичу Потёмкину-Таврическому.
Получив сообщение, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, со всегдашней своей властностью, повелела:
— Мне экипаж. Срочно! Немедля еду к внучке!
Мария Фёдоровна вышла в светлом платье, с веером в руках — время летнее, да и август выдался на редкость тёплым.
— В Аничков дворец! — приказала кучеру.
И карета помчалась по слегка тронутым осенью улицам Петербурга.
В Аничковом дворце была праздничная обстановка. Мария Фёдоровна стремительно поднялась по широкой лестнице, слушая поздравления придворных и слуг, почтительно отвешивающих поклоны.
Великий князь Николай Павлович встретил с радостным волнением. Заговорил о том, что счастлив рождением дочери. Открыл дверь и пропустил Марию Фёдоровну в комнату великого князя Александра Николаевича. Он уже подрос, и теперь его комнатку заняла младшая сестра, которую уложили на взрослую кроватку, поскольку люлька ещё не была готова. Заранее же делать такие предметы было не принято. Некоторая хоть и незначительная, но дань суеверию. Ведь роды в ту поры были делом весьма опасным. Сколько пережил дед новорожденной Павел Петрович, потерявший при родах первую супругу и наволновавшийся со второй! Сколько она пережила, вторая его супруга Мария Фёдоровна, некоторые роды которой ставили её на грань жизни и смерти.
Мария Фёдоровна подошла к кровати, чтобы посмотреть на спящую внучку. Осторожно подошла, чтобы не разбудить. Для новорожденных сон — дело важнейшее.
На праздничном обеде, который великий князь Николай Павлович дал по случаю рождения дочери, присутствовали именитые гости и, конечно же, домочадцы — то есть члены императорского дома. Присутствовали и дети — четырёхлетний великий князь Александр Николаевич и трёхлетняя великая княжна Мария Николаевна.
Великая княжна Ольга Николаевна. Художник Ф.-К. Винтерхальтер
Сообщение о рождении великой княжны Ольги Николаевны стремительный курьер помчал в Верону, где в те дни находился на конгрессе император Александр I.
В своём дневнике Ольга Николаевна впоследствии записала:
«По своём возвращении Государь привёз мне, как подарок к крестинам, бокал из зелёной эмали и такую же чашу, которые я храню до сих пор».
И далее прибавила:
«Когда он снова увидел Мамá во всей прелести её юности, с ребёнком на руках подле отца, смотревшего на неё с гордостью и любовью, бездетный Государь был необыкновенно тронут и сказал: „Было бы ужасно и непростительно, если когда-либо в жизни один из вас разочарует другого. Верьте мне, существует только одно истинное счастье — семья. Берегите её священный огонь!“»
Откровенны воспоминания великой княгини Ольги Николаевны о том времени. Впрочем, это не совсем воспоминания. Она не могла помнить того, что происходило в бытность её родителей великокняжеской четой. Ведь когда Николай Павлович стал императором, Ольге Николаевне шёл только четвёртый год.
Тем не менее, по рассказам родных и близких, она восстановила события тех лет:
«Императора Александра я помню совсем смутно. Родители мои его обожали, отец всегда называл его своим благодетелем. Он часто приходил к нам отдыхать от государственных забот и хорошо себя чувствовал в нашем тесном кругу, в котором всё благодаря Мамá дышало миром и счастьем сплочённой семейной жизни, так болезненно недостававшей ему. Государыня (Императрица Елизавета Алексеевна), бездетная и тяжело больная, уже долгое время не разделяла своей жизни с Императором.
Я не осталась последним ребёнком у Родителей. Мне не было еще и года, как Мамá снова ждала ребенка. В том, 1823-м, году вводилась в Гатчине в общество Великая княгиня Елена Павловна, в то время принцесса Вюртембергская — невеста Великого князя Михаила Павловича. Мамá, на девятом месяце ожидания, была так взволнована её предстоящим дебютом, вероятно вспоминая себя саму десять лет назад, что стала нервно плакать. Золотой пояс, усеянный камнями, бывший в тот день на ней, не успели достаточно быстро распустить, и он причинил ей сильное ущемление. В ту же ночь она разрешилась мертвым сыном и тяжело захворала. Как только её можно было перевезти в город, отец пообещал ей, чтобы несколько её подбодрить, поездку в родной Берлин. В июле Родители отправились в Доберан в Мекленбурге, чтобы полечиться укрепляющими ваннами, а осенью проехали оттуда в Берлин. Там в то время принц Антон Радзивилл устраивал свой знаменитый маскарад „Лалла Рук“, о котором потом ещё долго говорили как о верхе светского блеска и хорошего вкуса.
Новая беременность Мамá положила конец этим развлечениям, и, невзирая на просьбы короля Фридриха Вильгельма III, своего отца, Мамá с Папá возвратились домой в Россию, так как предпочитали свой собственный дом всякому другому».
— Как же я без вас буду скучать.
— И я, Папá, — произнесла Александра Федоровна.
Обнялись на прощание, и счастливые супруги отправились в Петербург домой.
«Пришёл император, достойный трона…»
Конечно, то, что Ольга Николаевна росла в хорошей, дружной, можно даже сказать — примерной семье, существенно повлияло и на её семейные отношения, когда настала пора и ей самой вкусить все стороны супружеской жизни. Пример родительский важен, пример родительский действенен. Это всем известно…
12 июня 1825 года родилась сестра Ольги Николаевны Александра Николаевна — Адини. Родилась в тяжелый и судьбоносный для царской семьи год. Трагичный год. Рождение младшей дочери осчастливило супругов. Об этом старшие рассказывали Ольге Николаевне, а потом она отметила это в своих воспоминаниях. Адини появилась на свет в Царском Селе. Там, в Царском Селе, радушно принимал император Александр I Александру Федоровну и будущего императора Николая I. Ей рассказывали не раз и много раз говорили об Александре I. Он пригласил неслучайно. Александр I сообщил об отречении от престола. Тоже, по рассказу, в Царском Селе. В августе Александр I отправился в Таганрог, и туда приехала императрица Елизавета Алексеевна.
Ольга Николаевна вспоминала: «После заблуждений юности их души снова сошлись в молчаливом прощении. В часы тем более знаменательные, что Государыня Елизавета Алексеевна знала, что дни сочтены».
Конечно, Ольге Николаевне рассказывали о её дяде-императоре только всё хорошее. А ведь многие знали, что он убийца своего отца, императора Павла I. Что она могла знать о предательствах интересов России. Конечно же, и она написала в воспоминаниях только хорошее, а если что-то не складывалось, смягчала, мол, государь просто ошибался. Так ведь и говорили в семье. Слухи ходили, что государь был отравлен. Ольга Николаевна вспоминала:
«12 июня 1825 года родилась всеми любимая наша сестра Адини (Александра), наш луч солнца, который Господь дал нам и которую Ему было угодно так рано опять забрать к Себе! Но об этом речь будет позднее. Адини родилась в Царском Селе, где государь радушно предоставил в распоряжение моих родителей свой дворец. Там же происходили последние разговоры с императором, в которых им впервые было упомянуто слово „отречение“. В августе он отбыл в Таганрог, куда уже раньше проследовала государыня. После заблуждений юности их души снова сошлись в молчаливом прошении в часы тем более знаменательные, что государыня Елизавета Алексеевна знала, что ее дни сочтены. Никто не подозревал тогда, что государю суждено умереть до нее и что из этой поездки он уже не вернется. Об этой неожиданной смерти, унесшей его так скоро, поползли всевозможные слухи, например, что он будто бы был отравлен. Они были неправдоподобны, но внутриполитическое напряжение в этот момент помогло им зародиться. То сильное влияние, которое государь приобрел в Европе после крушения Наполеона, он использовал вначале в либеральном направлении и носился с мыслью уничтожить крепостное право в своей стране. Однако, осознав опасность деятельности революционных тайных союзов, он все больше и больше склонялся к политике Меттерниха и отказался от всех своих планов реформы. Насколько обоснованно было его настроение, доказывает бунт декабристов вскоре после его смерти. Подготовленный тайными союзами молодых гвардейских офицеров, будто бы заступавшихся за права на трон великого князя Константина Павловича (отрекшегося в пользу брата), этот бунт имел целью введение конституции. Заговор был тотчас же подавлен, пять предводителей казнены, а остальные участники сосланы в Сибирь. Это было мрачным началом при вступлении на трон моего отца».
В семье объясняли всё как можно мягче. Мол, бунт произошёл из-за того, что император так и не решился отменить крепостное право.
Поскольку у императора не было детей, наследником престола являлся цесаревич Константин Павлович, который был женат на великой княгине Анне Фёдоровне, урождённой принцессе Саксен-Кобургской. Но семья не сложилась, и он, разведясь с ней, женился на польской графине Грудзинской. Государь присвоил ей титул княгини Лович. Тем не менее это не давало более прав Константину Павловичу занимать престол. Наследником государь сделал Николая Павловича, следующего по старшинству сына Павла I.
И вот государь ушёл из жизни. Ольга Николаевна писала: «На меня произвели глубокое впечатление въезд траурной колесницы с телом государя, траурные наряды, что-то непонятное, скрывающееся за чёрными покрывалами. Все это поразило меня гораздо сильнее, чем беспокойство и горе людей. Длинное шествие, знамена, делегации, процессии детей, герольды в средневековых одеяниях, мрачная роскошь поразили мое детское воображение, и эти картины перемешались с грустью последующих дней».