Похороны Павла I. Старинная гравюра
Ей было всего четыре года, когда она наблюдала за всей траурной церемонией, ничего ещё не осознавая.
А что могла понять, когда она была еще маленьким ребенком?
В этот день царская семья переезжала из Аничкова дворца в Зимний дворец в целях безопасности. Весь вечер дети и вся царская семья без еды, только вода была. Ольга Николаевна очень хорошо запомнила:
«Я вспоминаю, что в тот день мы остались без еды, вспоминаю озадаченные лица людей, празднично одетых, наполнявших коридоры, Бабушку с сильно покрасневшими щеками… Для нас устроили ночлег: Мэри и мне у Мамá на стульях. Ночью Папá на мгновенье вошел к нам, заключил Мамá в свои объятия и разговаривал с ней взволнованным хриплым голосом. Он был необычайно бледен».
Действительно, была сложная обстановка в России. Константин Павлович ради польки оставил престол. Только Николай I остался со своим народом, с Россией, и ему брать в руки власть. Так Богом был поставлен император Российский.
Ольга Николаевна гордилась своим отцом, вспоминала:
«Вокруг меня шептали: „Пришёл император, достойный трона“. Я чувствовала, что произошло что-то значительное, и с почтением смотрела на отца».
Детей на какое-то время разлучали с родителями, с ними сидели нянечки. По длинным коридорам их приводили к родителям, а потом опять уводили. Вспоминала Ольга Николаевна:
«В течение этой зимы нас два раза в день водили через длинные коридоры в покои, которые занимали наши родители в Эрмитаже. Мы видели их лишь изредка на короткие мгновения. С одной стороны приводили арестованных, с другой приезжали послы высочайшие и высочайшие особы, чтобы выразить соболезнование и принести свои поздравления».
Лишь на короткое время виделись дети с родителями. В Зимнем дворце проводились допросы. Допрашивали преступников-декабристов, которые хотели свергнуть самодержавие. Ведь преступники хотели уничтожить всю царскую семью.
Ольга Николаевна вспоминает далее: «Мы же, бедные, маленькие, очень страдали оттого, что были так неожиданно удалены от жизни родителей, с которыми до того разделяли ее ежедневно. Это было как бы предвкушение жертв, которые накладываются жизнью на тех, кто стоит на высоком посту служению своему народу».
«Впервые… ощутила, что значит Россия, Отечество»
В 1826 году вся царская семья отправилась в Москву. Ольге Николаевне было четыре года. Экипаж сопровождал адъютант Василий Перовский. Четырёхлетней Ольге Николаевне запомнились дороги.
Она вспоминала с ужасом:
«Шоссе не существовало, только одни проселочные дороги с брусьями с правой стороны, воткнутыми просто в песок. Так мы тогда путешествовали!»
Впрочем, с дорогами в России проблемы во все времена.
Сначала посетили Нижний Новгород. Царская семья побывала в монастыре. Впервые Ольга Николаевна увидела женский монастырь, который ей понравился. Ольга вспоминает: «Игуменья Шишкина была воспреемницей Мамá во время её перехода в нашу веру». С тех пор с ней поддерживали добрые отношения. Путешествие продолжалось. В Торжке мы гостили у мадмуазель Пожарской. Ольге Николаевне запомнились котлетки, которыми угощала мадмуазель Пожарская. Царская семья не долго задерживалась. Дальнейший путь предстоял в Вышний Волочек.
Ольга Николаевна вспоминает: «В Вышнем Волочке мы проехались каналом и осматривали шлюзы».
Очень красивое наблюдение, когда входил пароход, когда закрывались, а потом открывались, когда выходил.
Царская семья отправилась в Тверь, именно там посетили дворец, где жила великая княгиня Екатерина Павловна. И почтили её память. Родители рассказали, что здесь Карамзин читал лекции по истории. Екатерина Павловна их с удовольствием слушала. Ольга Николаевна посетила со своими родителями комнату, где умер муж принц Георгий Ольденбургский в 1812 году. Ей родители рассказывали. Он посещал госпиталя, жертвовал всем, чтобы помочь раненым.
И вот радостные восклицания великой княжны: «Наконец Москва! Кремль! Мое сердце билось. Пожар 1812 года, героическая борьба наших храбрецов — как близко было еще все это! Тогда я впервые и еще неясно ощутила, что значит Россия, Отечество».
Царская коронация Николая I состоялась в 1826 году 22 августа в Успенском соборе Кремля. Само торжество происходило в Грановитой палате. Ольга Николаевна видела только часть торжества. Вот она оставила свои воспоминания: «Я была слишком мала для того, чтобы присутствовать на коронации родителей в соборе, и могла и видеть только отблеск пышного торжества в Грановитой палате, где Их Величество сидели на тронах и обслуживались высшими сановниками, в то время как остальные гости и члены дипломатического корпуса стояли и, принеся свои поздравления, пятились с бокалами шампанского в руках».
Ольга Николаевна рассказала об огромном количестве гостей: «Вокруг нас — необычайного вида женщины в восточных одеяниях: татарки, черкешенки, жительницы киргизских степей. Все это было ново и непривычно. Восток, его люди и обычаи — все это привлекало любопытство чужеземцев и создавало вокруг древнего города, с его золотыми куполами и причудливыми башенками, блестящий ореол».
Да, это был золотой город Москва (древний город), именно таким он запомнился Ольге Николаевне. И главное, запомнились соборы Москвы, башни с куполами. Древний город, как заметила в своих воспоминаниях Ольга Николаевна. И героический… В своих воспоминаниях она с гордостью писала о защитниках Москвы. И о наполеоновской банде, которая сожгла Москву беспощадно. Надругались над Златоглавою Москвой. Это сейчас уже можно сказать.
Коронация Николая I в Успенском соборе в Москве (фрагмент). Неизвестный художник
«Недели пролетели в празднествах и развлечениях, — читаем мы в книге „Сон юности“. — Мама, принужденная беречься из-за своего хрупкого здоровья, приняла любезное приглашение графини Орловой-Чесменской переехать на ее дачу, что была в пригороде Москвы. Там дышалось привольным деревенским воздухом, там можно было свободно бегать по саду, без того, чтобы собиралась толпа и приветствовала нас криками „ура!“».
Кто же такая графиня Орлова-Чесменская? В Википедии говорится, что она была фрейлиной, служившей при дворе Екатерины II. И очень хорошо знала императорскую семью. И дружила с Николаем I.
Ольга Николаевна не пишет, сколько гостили, то, что она рассказала об этой поездке с удовольствием, видно. Ведь маленькие любят путешествовать и бывать в гостях.
Сентябрь, был яркий солнечный день. Тёплые лучи солнца грели по-летнему. Праздник день Святой Елизаветы вот как вспоминает Ольга Николаевна:
«В сентябре, в день Св. Елизаветы, полкового праздника кавалергардов, Мама впервые, как шеф этого полка, принимала парад. Она была и польщена, и сконфужена, когда Папá скомандовал: „На-кра-ул!“ и полк перед ней продефилировал. Это было и неожиданно, и ново. Папа умел придать нужную раму общественному почитанию своей супруги, которую он обожал. Музыка играла марш из „Белой дамы“, в то время модной оперы, и этот марш стал, в память этого события, полковым маршем».
Удивительны факты о необыкновенной скромности императора Николая I и о том, как он приучал к этой скромности и отучал от излишеств своих детей. В сентябре 1827 года произошёл весьма показательный случай. 9 сентября родился сын Константин, сын долгожданный, ведь до него родились подряд три дочери. Ольга Николаевна рассказала в своих воспоминаниях:
«Он (Константин. — А. Ш.) родился уже как сын Императора, в то время как мы, старшие, родились еще детьми не венчанного на царство отца. К крестинам нам завили локоны, надели платья-декольте, белые туфли и Екатерининские ленты через плечо. Мы находили себя очень эффектными и внушающими уважение. Но — о разочарование! — когда Папа увидел нас издали, он воскликнул: „Что за обезьяны! Сейчас же снять ленты и прочие украшения!“ Мы были очень опечалены. По просьбе Мама нам оставили только нитки жемчуга. Сознаться? В глубине своего сердца я была согласна с отцом. Уже тогда я поняла его желание, чтобы нас воспитывали в простоте и строгости, и это ему я обязана своим вкусом и привычками на всю жизнь. Одеваться было мне всегда скучно. Мама или гувернантки заботились вместо меня об этом, и только будучи замужем, чтобы понравиться моему мужу, я научилась украшаться, и то только оттого, что мне было приятно, если Карл находил меня красивой и хорошо одетой».
Ничего лишнего не полагалось и в быту. В книге «Сон юности» читаем:
«Папа распорядился, чтобы на наш стол употреблялись 25 серебряных рублей: одно блюдо на завтрак, четыре блюда в обед в три часа и два на ужин в восемь часов. По воскресеньям на одно блюдо больше, но ни конфет, ни мороженого».
То есть строго, никаких излишеств. Конечно, надо учесть, что речь шла о великих княжнах, дочерях государя, а потому питание было вполне достойным, но, как видим, без сладостей и без каких-то чрезвычайных деликатесов.
Строго были регламентированы и другие стороны быта: «Для освещения наших рабочих комнат полагалось каждой по две лампы и шесть свечей, две на рабочий стол, две воспитательнице и две на рояль. Каждая из нас имела камердинера, двух лакеев и двух истопников. Общий гофмейстер следил за служащими, к которым причислялись два верховых для поручений. У мадам Барановой, кроме того, был еще писарь для бухгалтерии. К тому же у каждой из нас был свой кучер». Один кучер и один экипаж, а не десяток дорогостоящих иномарок с вечно полупьяным отпрыском кого-то из сильных мира сего за рулём.
Любопытно и такое сравнение: «Для нашего гардероба было ассигновано 300 рублей до нашего пятнадцатилетия, чего нам никогда бы не хватило, если бы Мама не помогала нам подарками на Рождество и в дни рождения.
На милостыню были предназначены 5000 рублей серебром в год. Остальное из наших доходов откладывалось, чтобы создать для нас капитал. Каждый год Папа проверял наши расходы».