— Ну вот мы и на месте, целые и невредимые, как я и обещал! жизнерадостно прокричал Анджело, словно ни капельки не устал. — Здесь огорожено, и карабинерам наверняка не понравится мой вид, так что придется тебе, детка, продемонстрировать силу убеждения.
Полицейский явно не пришел в восторг и от сариного вида, но благодаря ее настойчивости и беглому итальянскому языку, вкупе с мышиными хвостиками, смягчился и приказал двум стражникам препроводить путешественников в грим-уборную, на двери которой красовалась табличка: «Мона Чарльз».
Мона никогда ничему не удивлялась; не удивилась она и появлению дочери, которую не видела два года.
— Сара, душенька! Как это мило с твоей стороны! И со стороны твоего друга! Ты так похорошела, крошка! Фантастический загар! А эго?..
Мона была в своем репертуаре: она уже набросилась на Анджело, а уж он-то просто глаз с нее не сводил. У Сары было такое чувство, будто она произносит запоздалые слова представления:
— Мама, это Анджело, он был так любезен, что подбросил меня сюда.
Анджело, это…
— Вы подбросили ее сюда? Ах, как это мило! Я не видела Сару сто лет, правда, милочка? В последнее время твой папа стал таким занудой, что нам редко удавалось общаться. Вы уже слышали, что отмочила Дилайт? Анджело…
Гм, какое чудесное имя! Вы любите белое вино? Там в холодильнике есть немного, налейте, пожалуйста. Сегодняшнюю встречу обязательно нужно отметить!
Нам в самом деле есть что отметить, подумала Сара. Стаканы в момент опустели. Сара, точно завороженная, смотрела, как мама Мона напропалую кокетничает с Анджело. Потом у нее начали слипаться глаза. Сквозь полудрему ей почудилось, будто они говорят о ней, и она удивилась: они говорили так, словно ее здесь не было. А может, так оно и есть? Сара попыталась прислушаться, но вместо этого погрузилась глубже в сон, и все вокруг заволокло дымкой. Она очутилась в океане; волны вздымались выше гор и одна за другой накатывались на нее, пока невесть откуда не появился смуглый пират с золотой серьгой и выволок ее, точно мешок с картошкой, на палубу пиратского брига. Там он начал кромсать кривой саблей ее одежду. Сара сообразила: это мавр, он хочет надругаться над ней, а затем продать ее на невольничьем рынке… если она не угодит ему.
«Нет! Никогда!» — пронеслось у нее в мозгу, но все тело оставалось тяжелым и безжизненным, совершенно неспособным оказать хотя бы символическое сопротивление. Навалившись на Сару, пират фамильярно ухмыльнулся, точно издеваясь над ее податливостью. Она знала и ненавидела этого человека, хотела навсегда вычеркнуть его из памяти, но и закрыв глаза, видела его сквозь сомкнутые веки. Смуглый, злой, бесконечно опасный. Грубый голос, хищный рот, неожиданный смех, из-за которого возле губ и угольно-черных глаз появлялись крохотные морщинки…
— Дилетта миа… ты моя и будешь моей, пока я хочу тебя, ясно? Я все еще хочу тебя, чертова ведьма!
Дилетта… Дилайт, а не Сара… Кто станет вожделеть к Саре? Кого привлечет заурядное, отнюдь не вдохновляющее имя? Не обещающее никаких особых радостей. Земное имя, подходящее земной девушке.
— Малютка! Проснись, малютка! Ты проспала целых шесть часов, нам пора ехать, — послышался, словно из туннеля, голос мамы Моны. — Анджело мио! Вы уверены, что ничего ей не подсыпали? Ведь она выпила всего два стакана белого вина.
— Клянусь! Разве я мог бы солгать вам? Нет, она просто выжата, как лимон.
Слишком много впечатлений, мисс Сара к этому не привыкла. Обещаю вам, скоро все пройдет. Эй, детка, это я, Анджело. Пора вставать. Твоя очаровательная мама хочет ехать домой, и тебе тоже пора.
— Дочка, с тобой в самом деле все в порядке?
— Конечно, — машинально ответила Сара, садясь и протирая сонные глаза. Я переутомилась, только и всего. — Она потянулась, старательно избегая глаз Моны, которые вдруг сделались такими понимающими! — Мне, правда, нужно было отоспаться. Куда мы едем?
— Куда захочешь, дитя мое, но сначала в отель «Средиземный», где мы остановились. Анджело согласился стать моим телохранителем. А поскольку я весь уик-энд буду свободна, то я подумала, что мы могли бы наведаться в Коста Смеральда, там всегда безумно весело. Поедешь с нами?
— В отеле есть дискотека? И много шустрых молодых людей? — Теперь, когда Сара снова держалась на ногах, она почувствовала, что, несмотря на усталость, могла бы некоторое время продержаться в этом положении.
— Гм, — скептически усмехнулась мать. Сара ответила ей фальшиво-беззаботной улыбкой. Одной из симпатичнейших черт Моны было то, что она ни над кем не довлела и ничего не навязывала. — Ну, раз уж ты проснулась, милочка, причешись, по крайней мере. На случай, если по дороге нам попадутся репортеры. Хочешь взять мои солнечные очки? Как вы считаете, Анджело?
— Конечно. Так мисс Сара еще больше похожа на сестру.
— Ты прелесть! — Мона водрузила Саре на нос огромные темные очки и немного отступила, чтобы полюбоваться результатом. Потом перевела взгляд на своего новоиспеченного телохранителя. — Анджело тоже прелесть. Почему мы раньше не встречались? Но честно, милочка, ты фантастически смотришься! Я в восторге от твоего загара. И от прически. Когда приедем в отель, мы с тобой от души поболтаем — между нами, девочками. Дилайт вечно ставила меня в известность задним числом, но ведь ты не такая?
Да, Мона все поймет и не осудит. Сара в шутку отдала ей честь, чем немало озадачила и ее, и Анджело.
— Боюсь, что это займет слишком много времени, мама миа. Малютка Сара наконец-то стала взрослой.
— Ты меня просто умиляешь! Мы будем веселиться на полную катушку!
Сара крепко обняла мать. При этом она всячески уклонялась от проницательного, циничного взгляда Анджело, который слишком напоминал ей своего сводного брата. И почему она не может быть такой, как Мона, перед которой ползали подонки всего земного шара? Однако Сара всегда сознавала и мирилась с тем фактом, что и несравненной Моне, и так удачно названной Дилайт присуще одно общее свойство — «секс эппил». Они были женщинами до кончиков ногтей, сочетая в себе Еву и Лилит. В них жила неколебимая уверенность в своей неотразимости, знакомая Саре в те минуты, когда она, подобно Клеопатре, нежилась в мраморной ванне, благоухающей шампунями, от которых ее кожа становилась нежной и блестящей. И уж тем более жила в ней эта уверенность, когда она смотрела в угольно-черные глаза, жадно вбиравшие в себя ее всю, алкавшие ее; чувствовала на себе смелые прикосновения его рук, открывавших в ней то, о чем она и не подозревала. Она была желанной что может быть естественнее для женщины? Наверное, она поняла это слишком поздно.
— Идемте, дорогие мои. У меня громадный номер-люкс с двумя спальнями — в одной я держу лишние вещи; кстати, там есть кое-что такое, что ты могла бы надеть, беби. Твои джинсы очень милы, и ты в них исключительно аппетитна, но нельзя же не вылезать из них.
Радуясь этой возможности отвлечься, Сара позволила Анджело небрежно обхватить рукой ее талию; другая его рука — уже не столь небрежно покоилась на талии ее матери.
— Ну разве я не везунчик? Такие две красотки! Все умрут от зависти. Комплименты Анджело всегда отличались экстравагантностью, но его восторженный взгляд был прикован к Моне, а она улыбалась ему манящей улыбкой. Мона в своем репертуаре: запросто покоряет всех, кого хочет, будь то молодые парни или зрелые мужчины. Дилайт унаследовала то же качество…
— Эй, Мона-крошка! Да у тебя, оказывается, есть двойник — и какой!
Подвезти тебя, моя прелесть? В моей машине посвободнее.
Это был Мэтт Бейкер, процветающий кинопродюсер и довольно интересный мужчина.
— Привет! — продолжал он, перехватывая Сару у Анджело, и вдруг запечатлел на ее округлившихся от изумления губах умелый, страстный поцелуй, — Где ты скрывалась до сих пор, небесное создание? Проказница, королева секса!
«А он неплохо целуется», — отстраненно подумала Сара. Нет, этот поцелуй не заставил все ее тело от головы до пят гореть волшебным огнем, но она все-таки испытала удовольствие. Мэтт Бейкер — это даже ей было известно пользовался славой суперсамца. Может, это как раз то, что ей сейчас нужно?
— Ты и сам ничего, дорогой, — зазывно промурлыкала она, настолько похоже на Мону, что та восхищенно вскинула брови, а Анджело закашлялся, чтобы скрыть смущение. Мэтт Бейкер самодовольно ухмыльнулся.
— Ну, в таком случае…
— Не спеши. Я предпочитаю мужчин, которые умеют тянуть время, — ты меня понимаешь? Как правило, вы, американцы…
И до чего же это было легко, какой артисткой она в конце концов оказалась! Даже усвоила итальянский акцент — это вызвало у Анджело саркастическую усмешку, но Мэтт Бейкер этого не заметил. Всецело поглощенный своим новым увлечением, он так и пожирал Сару глазами — от кроссовок «Адидас» до слегка мятой и отсыревшей рубашки, на фоне которой еще отчетливее выделялся загар.
— Возможно, ты изменишь свое мнение об американских мужчинах, дорогая, после того как мы проведем вместе немного времени? Вернее, много времени.
Сара отвела руку, которую он жестом собственника положил ей на талию, и сделала вид, будто не замечает подмигиваний Моны.
— У тебя ужасная репутация! А я в какой-то степени старомодна. Эти фотографы…
Пока они под конвоем свирепых карабинеров шли к машине, кругом было светло от фотовспышек. Сара инстинктивно закрыла лицо рукой.
Мэтт Бейкер и не думал отпускать ее.
— Послушай, детка, под влиянием такой, как ты, я мог бы измениться к лучшему. Дай мне шанс! Господи, что за куколка! Я знаю, ты одна из мониных дочек, но почему раньше я о тебе не слыхал? Не видел фотографий в газетах…
— Наверное, потому, что я — плод маминой неосторожности. Меня воспитывал отец — ив строгости. Во всяком случае, — бойко продолжала Сара, словно сквозь строй идя сквозь толпу зевак бок о бок с Мэттом Бейкером, — я всего несколько дней назад потеряла невинность. Представляешь?
— Не знаю, беби… При твоей внешности… — Мэтт Бейкер снова окинул ее алчным взглядом с головы до ног и прошептал на ушко: