Мы уже упоминали, что многие вопросы, касающиеся молодости Тоётоми Хидэёси не вполне ясны. Нэнэ была приемной дочерью клана Асано, но со стороны родной матери в ходу была фамилия Киносита. Получается, что воспоминания самого Хидэёси, что он с детства носил фамилию Киносита, скажем так, не вполне верны. Получается, Киносита Токитиро стал самим собой после свадьбы, позаимствовав фамилию со стороны клана жены. В период Эдо, когда все действующие лица нашего рассказа давно сошли со сцены, клан Киносита владел землями Бунго Хинодэ, где занимались ловом вкуснейшей камбалы.
Имя «Нэнэ» записывали удвоенным кандзи нэй 寧. Это может означать почтительно-вежливый стиль. Выглядит это, как 寧々. Сам кандзи нэй имеет значение «предпочтительный», «мирный». По правилам, удвоение кандзи усиливает смысл его значения, так что каждый желающий может определить смысл, который вкладывался в имя жены будущего повелителя страны.
Не является секретом, что главным событием семейной жизни в самурайской семье было появление наследника. Неважно, шла речь о роде даймё, где новорожденный мальчик должен был со временем принять в руки управление обширными землями и тысячами воинов, или о роде самурая, где мальчику предстояло принять меч отца, горшок проса и список долгов. Отсутствие наследника было достаточным основанием, чтобы развестись с женой. Не скажем, что это правило действовало везде и всегда, но довольно часто действовало, и злополучная жена отправлялась в родительский дом, чтобы подумать о своем недостойном поведении и о грузе грехов из прошлых перерождений. Нэнэ оставалась бездетной. Рука об руку прошла она со своей «лысой мышью» через всю жизнь, изведав и нужду, и богатство, страх перед великим гневом Ода Нобунага и почести не менее великие. Желанный мальчик так и не появился на свет, и казалось бы дело о разводе стояло на повестке, причем ни люди, ни ками не осудили бы Хидэёси за подобный поступок. Однако развода не произошло, что говорит только об одном, как бы не банально это звучало: Тоётоми любил свою жену и был искренне к ней привязан (что не исключало его проделок на стороне). Своих детей, как мы сказали, у госпожи Нэнэ не было, но скучать ей все же не пришлось, так как по обычаям того времени в замок Хидэёси время от времени доставляли маленьких заложников. Звучит страшновато, но на самом деле ничего необычного для средневековой Японии в этом не было, и не стоит ужасаться. Семьи вассалов часто отправляли ко двору господина маленьких сыновей, чтобы мальчики набирались ума, обтесывались. Приобретали хорошие манеры, а заодно и служили некоторой добровольной гарантией, что их отцы не сделают каких-нибудь необдуманных шагов. Слово самурая не может быть нарушено, но если очень надо, то все-таки может. Адзаи Нагамаса не даст соврать. Если подобное, не дай Будда, случалось, то молодые гости замка могли вспомнить, что статус заложника предполагает очень неприятные вещи. Так что да. Звучит и правда страшновато. Но очаровательная госпожа Нэнэ оказалась избавлена от необходимости видеть, как ее маленьких гостей ведут по направлению к тупой пиле. Нерастраченных материнских чувств хватило, чтобы воспитать с заботой и любовью присланных в заложники мальчишек, как своих родных сыновей. Это и Като Киемаса, и Исида Мицунари, и Курода Нагамаса, и Фукусима Масанори. Все те, кто впоследствии стали прекрасными воинами и вассалами Тоётоми Хидэёси. Откройте учебники по истории позднесредневековой истории, и вы убедитесь, что мы не врем. А ведь все начиналось с игр под вишнями и веселой возни в тени садов, когда госпожа Нэнэ не знала, что и делать с шумной и бестолковой оравой.
– Матушка, ну можно я пойду, доиграю в казнь христианских бунтовщиков! Сейчас мы собирались рубить головы женщинам!
– Като, пока не доешь рисовые колобки, никаких казней христиан не будет. Я ясно сказала.
– Ну, ма-а-а-а!
– Като Киемаса. Считаю. До трех. Или казней. Сегодня не будет. Вообще. Один…
– Понял, понял! Доедаю…
– Ах ты мое солнышко!
Надо сказать, что мы не зря позволили себе эту шутку, ибо среди своих воинских подвигов Като Киемаса «прославился» еще и тем, что безжалостно расправлялся с христианами, демонстрируя воистину самурайскую свирепость.
Като Киемаса. Художник Цукиока Ёситоси
Сам Хидэёси не так уж и часто бывал дома, влекомый своим непростым долгом вассала Нобунага. Когда мужа не было дома, в нежных руках Нэнэ оказывалось управление замковым хозяйством, разборы споров между вассалами мужа и вообще решение множества мелких докучливых вопросов, которые кажутся малозначительными и недостойными для великого мужа. Как известно, в делах управления мелочей не бывает, и уже много позднее, когда Тоётоми забрал в руки совершенно невероятную власть, а его жена получила от императора статус Кита-но-мандкоро, что означает титул жены регента, португальский миссионер Луиш Фруа написал: «Жена великого Кампаку – женщина иной веры, но человек великого характера. Спросите ее о чем угодно, и она решит всякую проблему». Тоётоми Хидэёси получил назначение Камаку (верховный советник) и перебрался с женой в замок Осака, но все это еще в будущем.
Кстати, нельзя сказать, что воинский путь Хидэёси напоминал стремительный порыв в небесные выси: некоторые повороты судьбы выглядят весьма странно. Здесь речь идет даже не о переменчивой боевой фортуне. Так, в 1576 году во время кампании против злейшего врага Нобунага – Уэсуги Кэнсин, наш герой получил приказ выступить со своими силами в провинцию Эттю в составе армии под командованием Сибата Кацунэ. Во время похода Хидэёси вступил в спор со своим командиром, затем собрал своих вассалов и быстро отступил на исходные позиции, предоставив Сибата Кацунэ самому пожинать славу победителя грозного Уэсуги, о котором злые языки говорили, что он и не мужчина вовсе, а самая настоящая женщина. Слухи, которые, прямо скажем, не лезут ни в какие ворота, но редкая заметка об Сэнгоку Дзидай обходится без упоминания этой пикантной загадки. Кем был прославленный Уэсуги – вопрос туманный и к нашему разговору не относящийся, но факт остается фактом: после ретирады Хасиба Хидэёси его командир был наголову разбит Уэсуги на реке Тэдори. Общеизвестный факт: Ода Нобунага мог стерпеть от своего подчиненного неудачно проведенную баталию. Не слишком жаловал Нобунага неудачливых вояк, но в принципе этот грех был допустим. Но что совершенно точно было неприемлемо, так это нарушение воинской дисциплины, самовольство и свары, нарушающие ход кампании. Любой подчиненный Нобунага, каким бы удачливым и храбрым он ни был, после подобной выходки пошел бы ко дну. Но Хасиба Хидэёси почему-то остался на плаву, а дело ограничилось устным выговором, что выглядит совершенно невероятно для той эпохи вообще и для Нобунага лично.
Это была опасная игра со стороны крестьянского самородка (следуя традиции, назовем нашего героя именно так). Нобунага умел ценить талантливых подчиненных. Что бы ни рассказывали о страшном Ода, он не был психопатом. Правда, и милосердным господином никто бы не осмелился его назвать. Со стороны Хидэёси это была опасная игра, где платой за неудачное решение стала бы его голова. Известно, что после столь неоднозначных стратегических решений своего мужа Нэнэ отправилась в замок Адзути, где располагалась ставка Нобунага. Надо сказать, что ее мудрость, доброта и духовное совершенство не уступали красоте внешней. Ее муж уже в то время не брезговал вниманием других женщин и позднее прославился, как великий сластолюбец, который пользуется всеми выгодами своего положения. Не то чтобы это было пороком для великого полководца, но обилие наложниц, окружающих ее мужа, могло бы показаться госпоже Нэнэ несколько неприличным.
С тех пор как господин Хидэёси получил свой первый замок и изрядный доход в коку риса, он почувствовал, что достиг некоторых высот, и пришло время вознаградить себя за долгие годы суровой службы и аскезы. Нам предстоит разговор о главной спутнице Хидэёси (не считая госпожи Нэнэ), которая стала матерью его сыновей, но и до нее ложе удачливого самородка делили немало дам попроще. Вопрос воистину неразрешимый: насколько была посвящена в подробности творящихся в замке непристойностей госпожа Нэнэ. Не будем забывать, что она была умна и проницательна. Сама атмосфера замка подразумевает сплетни, перешептывания и злословие, а господин Хидэёси по своему происхождению был человеком простым и грубоватым. Откуда ему было постичь науку изящного ухаживания, скрытой страсти и ночного перешептывания в саду?
Тоётоми Хидэёси. Художник Кано Мутсунобу
Ода Нобунага относился к жене своего подчиненного с известной симпатией и даже слал в подарок редкие безделушки. А однажды и вовсе отправил целое письмо, где ясно высказался о моральном облике своего вассала.
«Этот Хидэёси – лысая мышь. До сих пор не могу понять, как ему вообще удалось заполучить такую прекрасную жену, как вы. Но увы, ничего нельзя поделать с тем, что он большой болван. Но вы просто прекрасны, и с тех пор, как мы виделись в последний раз вы стали гораздо прекраснее. Постарайтесь не обращать внимания на этих недалеких дам, и не роняйте своего достоинства. Обязательно покажите это письмо Хидэёси, чтобы он знал, что я в курсе его похождений».
Первой при прочтении этого послания приходит в голову мысль, что сам Ода был неравнодушен к госпоже Нэнэ, но не стоит принимать формы выражения почтения слишком буквально и потому отвергнем это предположение, как совершенно несообразное.
Что и говорить! «И обезьяна падает с дерева». Сходство нашего героя с приматом придает этой старой пословице особую изюминку, так как дальнейшие подвиги Хасиба Хидэёси (а в то время именно так его и звали) доказали его ловкость и умелость. Во время затяжной войны в провинции Инаба и осады замка Тоттори Хидэёси провернул поистине иезуитский маневр, скупив в окрестных уездах рис по рыночной стоимости. Некоторые предусмотрительные торговцы и крестьяне решили повременить с такими сделками. Ну вроде как этот Хидэёси наш враг, может, не стоит продавать нашему неприятелю запасы провианта… Но хитрая обезьяна перехитрила самых умных, назначив на рис цену выше рыночной, после чего ни в замке, ни в его окрестностях не осталось и крупинки еды: все было продано Хидэёси. После этой невиданной сделки великий воин обрушился на замок Тоттори и пожег окрестные деревни. Народ бросился в замок, начался голод, Хидэёси устроил пир под стенами крепости. В итоге замок пал, а уцелевшие осажденные так оголодали, что, выйдя из ворот, набросились на еду и тут же умерли от заворота кишок. Не удивительно, что на торжественном приеме Ода Нобунага назвал своего вассала полководцем, равным которому не знала история прошлая и нынешняя. После чего Хидэёси получил в подарок старинный чайный набор. Последнее не стоит считать насмешкой. В Японии тех лет антикварные чайнички считались несравненным сокровищем, а из-за тонкостей чайной церемонии самураи готовы были принять смерть! Один из враждебных Нобунага даймё, увидев, что игра проиграна, замок вот-вот падет и пришло время покидать юдоль скорби, бросился в огонь, который пожирал дворец и склад с порохом. В последний прыжок несчастный захватил самое дорогое: антикварный чайный сервиз. Дескать, проклятый Ода получит мои земли и крепости, но чайком из моего ситечка ему не побаловаться!