«Вечная любовь не мирится с моей натурой»
«Сладкоголосый соловей», «певец любви и печали», «благоуханный цветок русского пения»… Это лишь некоторые эпитеты, которыми награждали знаменитого певца Леонида Собинова. Его чарующий голос современники награждали самыми красивыми метафорами: «золотой», «нежный и пьянящий», «как лесной ландыш», «словно жемчуг на серебряном блюде»… В советской историографии образ Собинова – цельный и целомудренный, как будто бы не было в его жизни бурных романов, трагических расставаний и роковых любовных страстей…
Между прочим, Собинов по первой профессии – юрист и даже успел позаниматься юридической практикой, будучи помощником присяжного поверенного. Одновременно учился в Филармоническом училище. Имя молодого певца-адвоката приобрело известность в последние годы XIX в. благодаря его выступлениям на любительских концертах. А в 1897 г. он начал свой первый сезон в Большом театре в Москве. Слава пришла очень быстро. Газета «Новое время» от 23 февраля 1901 г. сообщала о Собинове на петербургских гастролях: «У него лирический голос красивого тембра, он музыкален, имеет темперамент и школу; при этом у него выразительная дикция, и он отлично держится на сцене». Собинов покорил столичных меломанов, выступив в образе Ленского в „Евгении Онегине“».
Собинов в образе князя (опера «Русалка»). 1899 г.
«Главное заключалось в его пении – удивительной красоте голоса, его способности передать самые тонкие душевные состояния героя. Публика в зале неистовствовала. Певца забросали цветами, овации не прекращались. Это был успех, ошеломивший и зрителей, и певцов-профессионалов, и музыкальных критиков», – отмечал исследователь биографии Собинова музыковед Герман Поплавский, автор книги «Собинов в Петербурге – Петрограде – Ленинграде», изданной в 1990 г.
Успех Собинова в столице сделал его имя известным всей России. Он становится «мегазвездой», с колоссальным успехом выступает на Императорской и частных сценах, его осаждают столичные и провинциальные антрепренеры. «Краса и гордость нашей сцены, – отмечали „Биржевые ведомости“ в 1911 г., – держит публику в своей чарующей власти». Он был любимцем публики – элегантный, обаятельный, покорявший своей знаменитой улыбкой, остроумный рассказчик, душа компании… Правда, сам Собинов признавал, что характер у него властный и его воля страдает от всякого покушения на его свободу.
Казалось бы, у него все – слава, известность, деньги, связи в обществе. Однако Леонид Собинов всегда отличался, как бы сегодня сказали, активной гражданской позицией. Возможно, в советское время биографы Собинова преувеличивали его революционные симпатии, тем не менее, действительно, к властям предержащим он относился критически еще со студенческих лет.
Собинов с сыновьями Юрием (слева) и Борисом. Фото 1905 г.
Артист близко к сердце принял события Первой русской революции, симпатизируя тем, кто выступал против существовавших порядков. С 1906 г. он много времени проводил на гастролях за границей – и не только потому, что его приглашали лучшие оперные театры Европы. «Если бы не этот реакционный кошмар, который навис над нашей русской жизнью, от нас, кажется, не уехал бы», – писал Собинов в сентябре 1906 г. В 1917 г. Собинов приветствовал Февральскую революцию, при Временном правительстве – комиссар Большого театра в Москве, принял Октябрьскую революцию и стал одним из востребованных кадров новой советской культуры.
Как же складывалась личная жизнь Леонида Собинова? Еще будучи студентом третьего курса Университета, в 1893 г., он без памяти влюбился в Марию Коржавину, которая училась вместе с ним пению в Филармоническом училище. Они поженились, в 1895 г. родился сын Борис, спустя два года – сын Юрий.
Увы, ранний брак оказался неудачным. Для Собинова крушение семьи стало тяжелым ударом, особенно разлука с детьми. Тем не менее всю дальнейшую жизнь певец опекал своих сыновей. Определил их в лучшую в Москве Медведниковскую гимназию, в пользу которой ежегодно устраивал концерт.
Л. Собинов и Е. Садовская
«Я готов дать своей жене развод и, конечно, приму вину на себя, так как виноват я, но я не имею никакого права отнимать у нее детей, хотя прекрасно знаю, что она очень плохо их воспитает, – писал Собинов в июне 1901 г. – Мы с женой, с которой, к слову сказать, мы в самых лучших отношениях, совсем было столковались о разводе, но затем дело остановилось из-за некоторых подробностей…» И далее продолжал: «Я не ищу славы Дон-Жуана и никогда им не буду. Я просто слишком живой и темпераментный человек… Правда, я избалован успехом, а потому и падок на него, это уже слабость, но я никогда не закрываю глаза перед действительностью…».
И, наверное, самое главное в том же письме: «Вечная неизменная любовь не мирится с моей натурой, но преданность человеку остается всегда. Я смело говорю, что любить долго и так же сильно, как вначале, нельзя. Во всем есть и весна, и лето, и осень, и зима. Любовь сменяется чувством привычки, привязанности, даже долга, – но это плохая фальсификация. Я смело в этом признаюсь – и увлечение, а за ним, хотя бы и недолгая, но безумная любовь, – это в моей жизни первая радость… Нужно быть самим собой. Во мне заложен богатейший родник – это жажда любви, – и я расходую его, когда оттуда забьет смелый ключ».
В 1900 г., будучи страстным поклонником Малого театра, Собинов сблизился со знаменитой актерской семьей Садовских. Ольга Осиповна и Михаил Прович Садовские были ведущими актерами Малого театра, а их дочь Елизавета, ровесница Собинова, была знаменита своею ролью Снегурочки в одноименной пьесе Александра Островского.
Елизавета Садовская на многие годы стала близким другом Собинова, а затем и его женой. Сохранилась и опубликована их переписка. Практически каждое письмо начинается неизменно: «Моя любимая Лизанька», «Моя славная Лизанька», «Милая моя мордочка, моя Лизанька хорошая…». Из письма от 22 февраля 1901 г. из Кронштадта: «Дорогой дружок мой, Лизанька моя… Мысли мои всегда с тобой… любовь моя принадлежит тебе».
«…Получил я вчера твое письмо, и на меня волной нахлынули старые чувства, – писал Собинов Садовской в марте 1902 г. – Вспомнил я всю свою московскую жизнь и в ней прежде всего тебя, твою милую, умную, сердечную беседу, твою ласковую мордочку, твои любимые словечки, твои коварные глазки – все, все, что всегда составляло центр моей интимной жизни…».
Спустя многие годы, уже после смерти Садовской, Собинов в стихотворении, посвященном ее памяти, называл Елизавету Михайловну «моя совесть», а их взаимоотношения – «гимном трепета и волнения».
Как бы ни был счастлив Собинов с Садовской, однако осенью 1908 г. он не устоял перед чарами 18-летней балерины Большого театра Веры Каралли. Она пленяла «эллинской» красотой и гармонией. Собинов был старше ее в два раза – ему было уже 36. Каралли внешне напоминала красавицу Лину Кавальери, с которой Собинову доводилось выступать. Она была одной из самых популярных московских балерин, начинала сниматься и во входившем в моду кинематографе, стала мгновенно знаменитой на всю страну.
Отношения с Верой Каралли начались со встречи за кулисами. А затем певец прислал ей билет ложи бельэтажа на свой спектакль «Евгений Онегин». В конверте лежала записка: «Той, которая всегда / Так пленительно смеется, / Той, к которой иногда / Мое сердце так и рвется». Вместе с балериной Собинов совершил гастрольные поездки в Англию, Францию, Италию… Однако романтическая любовь не была долгой: в 1912 г. они расстались.
Новой избранницей певца стала Нина Мухина, казалось бы, поначалу далекая от мира искусства. С семьей Мухиных Собинов познакомился еще во время своих петербургских гастролей в самом начале ХХ в., глава семьи Евдокия Михайловна Мухина – вдова рижского хлебозаводчика. Нина Мухина впервые услышала голос певца в 1906 г., когда ей исполнилось 18 лет. Девушка стала одной из его многочисленных поклонниц, не пропускавших ни одного спектакля с участием Собинова. Однажды она имела счастье быть лично представленной своему кумиру. Певец запомнил девушку, но отнесся к ней по-дружески. Более близкое знакомство произошло в 1910 г., когда Собинов стал бывать у Мухиных на устраиваемых ими «четвергах». А когда спустя два года певец расстался с Верой Каралли, все было решено: Нина Мухина и Леонид Собинов стали думать о браке.
В. Каралли
Однако певец до сих пор формально оставался женатым, хотя Мария Коржавина к тому времени уже давно имела новую семью. Расторгнуть брак в дореволюционной России было довольно хлопотным делом – требовалось специальное разрешение Синода. Когда все формальности уладили, Собинов и Мухина оформили свои отношения. Бракосочетание состоялось 14 октября 1915 г. в домашней церкви протопресвитера (главного священника армии и флота) Желобовского, а свадебное торжество – в популярном петербургском ресторане «Медведь» на Большой Конюшенной улице, хотя и без особой огласки.
Семейная жизнь была счастливой, вот только времена выдались не самые лучшие. Разруха, «военный коммунизм», голод… После неудачных родов жена Собинова нуждалась в лечении и усиленном питании, которого в Петрограде не было. В начале осени 1918 г. Собинов с женой уезжает из Петрограда на юг и оказывается в круговерти Гражданской войны. Появились даже слухи о смерти Собинова. Между тем обстоятельства привели певца и его жену в 1920 г. в Крым. Там в июле 1920-го у Собиновых родилась дочь Светлана.
Во время Гражданской войны старший сын певца Борис оказался за границей, младший, Юрий, воевал на стороне белых. «Собинов особенно беспокоился о Юрии, – отмечал музыковед Герман Поплавский. – Это был талантливый юноша, любимец отца, очень похожий на него внешне и унаследовавший склонность к искусству: он писал стихи, рисовал, пел, сочинял музыку, мечтал стать композитором. Но судьба распорядилась иначе. 7 октября 1920 года в Мелитополе Юрий, получивший ранение, скончался от начавшегося заражения крови».