В мае 1780 г. Суворов сообщал Ивану Алексеевичу Набокову: «По совершении знатной части произшествия, на основании правил Святых Отец, разрешением Архипастырским обновил я брак… Но скверный клятвопреступник да будет казнен по строгости духовных и светских законов для потомственного примера и страшного образца, как бы я в моей душе ему то наказание ни умерял, чему разве, по знатном времени, полное его раскаяние нечто пособить может».
Однако прошло всего несколько лет, и в семье Суворовых снова случился разлад. Полководец опять попытался развестись с Варварой Ивановной. Он подал прошение прямо в Синод, обвинив жену в недозволенной связи с секунд-майором Иваном Ефремовичем Сырохневым, и обещал представить «изобличающее ее свидетельство». О его настроении свидетельствует коротенькая записка начальнику канцелярии Потемкина В.С. Попову от 21 мая 1784 г.: «Мне наставил рога Сырохнев. Поверите ли?». 29 мая Екатерина II приняла Суворова, но, очевидно, желаемого для себя результата он не получил. Да и Синод своим определением от 17 июня отказал челобитчику, указав на отсутствие свидетелей и «иных крепких доводов», и предложил рассмотреть дело в низшей инстанции. Сохранились (в отрывках) наставления Суворова своему управляющему в Москве Кузнецову: «Ныне развод не в моде… об отрицании брака… нечего помышлять».
В. Боровиковский. Н.А. Суворова. 1795 г.
Развода Суворов так и не добился, и супруги просто разъехались. Суворов оставил жене дом в Москве и потом даже выплачивал ей жалование – около 3000 руб. в год, по тем временам огромная сумма. Есть письмо времен Павла I, где Суворов пишет, что Варвара Ивановна ему много должна, «но сие мне постороннее». Кстати, забегая вперед: когда в 1799 г. Суворов умер, все его наградные брильянты оказались в его московском доме, у бывшей жены, их перевезли туда то ли перед Итальянским походом, то ли перед отставкой в 1797 г.
Разрыв Александра Васильевича с женой произошел в 1784 г. И в том же году, 4 августа, Варвара Ивановна родила сына, которого нарекли Аркадием. Суворов очень долго не признавал его своим, хотя потом все-таки признал.
Александр Васильевич ушел из жизни в 1800 г., Варвара Ивановна пережила его на 6 лет.
Отрадой Суворова стала дочь Наталья, которую он с нежностью именовал «Суворочкой». Бывая в столице, Суворов всегда находил время несколько раз побывать в Смольном институте, чтобы повидать дорогую его сердцу дочь. В одном из писем он восклицал: «Полетел бы в Смольный на тебя посмотреть, да крыльев нет».
После того как в марте 1791 г. дочь Суворова окончила Смольный институт, Екатерина II решила в знак заслуг ее отца определить девушку в придворный штат фрейлиной с окладом 600 руб. в год, ее переселили в царский дворец. Суворова, не терпевшего придворную жизнь, это повергло в отчаяние. «Зная нравы двора, Суворов опасался, что его дочь может стать жертвой домогательств придворных волокит, – говорилось в книге „Суворов в Петербурге“. – Не думая о последствии своего шага, полководец настоял на переселении своей дочери в родительский дом. Завистники и враги полководца не замедлили воспользоваться этим случаем и вызвать переселением молодой фрейлины неудовольствие императрицы… Слухи, распускаемые недоброжелателями Суворова, угнетали полководца и выводили его из равновесия».
Г. Кюгельхен. А.А. Суворов. Нач. XIX в.
В 1795 г. «Суворочка» вышла замуж за 32-летнего генерал-поручика Николая Зубова – брата последнего фаворита императрицы Екатерины II. Суворов вскоре невзлюбил своего зятя. Кстати, тот в 1801 г. участвовал в заговоре против Павла I. Именно Николай Зубов произвел тот самый роковой удар табакеркой по голове, ставший смертельным для Павла. («Апоплексический удар», – гласила официальная версия его смерти. «В висок», – добавляли острословы.)
Что же касается сына Суворова, Аркадия, то он свое раннее детство провел у матери, затем отец поручил его заботам своей замужней дочери, и он жил у Зубовых, в семье «Суворочки». В 1799 г. Аркадий Суворов стал участником легендарных Итальянского и Швейцарского походов своего отца. Проявил мужество, заслужил особую гордость отца. По отзыву современника, князь Суворов – «совершенный красавец, пел прекрасно и имел все, чтобы нравиться дамам», рослый, внешне похожий на свою мать Варвару Ивановну.
Ему прочили блестящую военную карьеру, и он, действительно, уверенно шел по стопам отца. Участвовал в войнах с Францией в 1807 г., Австрией в 1809 г. и Турцией в 1810–1811 гг.
Уже при Павле I пожалован в генерал-адъютанты, сохранив это звание и при Александре І. К 25 годам – генерал-лейтенант. Однако жизнь его оборвалась трагически нелепо: в апреле 1811 г., когда ему исполнилось 27 лет, он утонул при переправе через реку Рымник: опрокинулась карета.
Генерал-рыцарь и «добрая кокетка»
Генерал Яков Петрович Кульнев – один из легендарных героев Отечественный войны 1812 г., не раз воспетый в стихах. Погиб во время Клястицкого сражения под Полоцком, когда русские войска под командованием Петра Витгенштейна дали бой французам (еще до Бородинской битвы!) и остановили их войска, наступавшие на Петербург. Это – одна из первых решающих побед в той войны. Под «занавес» того сражения Кульнева смертельно ранило.
Яков Кульнев стал первым из русских генералов, павших на поле боя в войне 1812 г. Произошло это в июле, а за два месяца до геройской гибели, в мае, генерал написал письмо своей возлюбленной, поставившее точку в их романтических отношениях.
Увы, девушка, с которой он уже был обручен, требовала большего, чем он мог предложить: она мечтала о тихом семейном счастье и настаивала на том, чтобы Кульнев вышел в отставку. Для боевого генерала, всю жизнь посвятившего военной службе на благо Отечества и не мыслившего для себя иного существования, подобная дилемма оказалась невыносимой, и Кульнев ответил категорическим отказом…
В каких только войнах не участвовал бравый гусар! В 1789 г. он побывал с полком в турецком походе, в осаде и взятии Бендер. В 1790 г. воевал в Молдавии, затем участвовал в боях в Польше против польских мятежников, отличился во многих боях. После боя при Вильне за проявленную храбрость, распорядительность и к службе похвальную ревность Кульнев получил от командира корпуса письменный похвальный аттестат. Затем служил в корпусе графа Суворова-Рымникского, участвовал в боях в Муховце, при Кобрине и под Брест-Литовском. Отличился при штурме предместья Варшавы Праги, за что его представили к повышению в чине.
В 1806–1807 гг. сражался против французских войск в Пруссии, показывая чудеса отваги и храбрости. Затем отличился в войне со Швецией. Командуя авангардом, принимал участие в экспедиции на Аландские острова. В марте 1809 г. окружил и пленил неприятельский авангард с двумя большими орудиями, затем по льду перешел Ботнический залив и после сражения с неприятелем захватил местечко Гриссельгам в ста верстах от Стокгольма.
Необычный факт: Кульневу посвятил балладу финский поэт Йохан Людвиг Рунеберг, писавший на шведском языке (его даже называли «финляндским Пушкиным»). Несмотря на то, что Кульнев громил его соотечественников, Рунеберг посвятил ему хвалебную поэму, где есть такие строки: «Своим носившим смерть клинком / Он нас глубоко уязвил, / Но также любим доблесть в нем, / Как будто б наш он был! / Хвала же Кульневу, любовь!».
Во время Клястицкого сражения Кульнев, известный своей бесстрашностью, уже после перелома в битве продолжил преследование отступавшего неприятеля. Однако после переправы через реку Дриссу отряд Кульнева попал в засаду: артиллерия французов расстреливала его с господствующих высот. Сам генерал был смертельно ранен…
«Где Кульнев наш, рушитель сил, / Свирепый пламень брани? / Он пал, главу на щит склонил / И стиснул меч во длани», – писал поэт Василий Андреевич Жуковский.
Кульнев геройски погиб, не дожив пяти дней до своего 49-летия. Денис Давыдов упоминал в своих мемуарах, что якобы Наполеон, узнав о гибели Кульнева, писал Жозефине: «Вчера убит Кульнев, лучший русский офицер кавалерии». Кульневу Денис Давыдов посвятил знаменитые строчки: «Был век бурный, дивный век, / Громкий, величавый, / Был огромный человек – / Расточитель славы…» и считал, что Кульнев «последний чисто русского свойства воин, как Брут – последний римлянин».
Уже в наше время знаменитый писатель Валентин Пикуль посвятил Кульневу историческую миниатюру «Жизнь генерала-рыцаря».
Я.П. Кульнев
«Желаю и надеюсь быть полезным сыном Отечества, а там погребсти себя навек на поле битвы!» – так обычно отвечал Кульнев на предложения оставить службу. Практически так оно и произошло… Кульнев взывал к своим воинам: «Честная смерть лучше бесчестной жизни!».
Кульнев принадлежал к тем полководцам, которых особенно уважали и ценили простые солдаты. Они любили его за отеческую заботу о них. Кульнев прошел суворовскую школу и был покровителем мирного населения, не допускал мародерства, а среди офицеров был источником незлых анекдотов из-за своих безобидных чудачеств.
Про него говорили, что в быту он добрейший души человек. Состояния он не составил, постоянно нуждался в деньгах. Жил на жалованье, значительную часть которого отсылал родственникам. Особенно с тех пор, как умер его отец. Любимой матушке Луизе Ивановне он выделял ежемесячно треть своего жалованья.
В быту Кульнев, боготворивший Суворова и во всем старавшийся равняться на него, довольствовался малым, нередко жил по-спартански, как говорили о нем – «ненавистником неги и роскоши». Хотя в первые годы военной службы, будучи в Петербургском драгунском полку, в офицерском кругу и среди прекрасных дам, к коим Яков Кульнев был весьма неравнодушен, он всегда готов был веселиться, слагая стихи друзьям, пить и петь под гитару на бивуаках всю ночь…
Сам Кульнев нередко называл себя «люцинским Дон-Кихотом». Люцинским – потому что родился в городе Люцине (ныне – Лудза в Латвии), а Дон-Кихотом – по причине жизни, полной приключений и хронической бедности.