В 1877 г. у четы Скобелевых родился сын, которого, как и отца, назвали Михаилом. (Известно, что он женился на Екатерине Георгиевне Нарышкиной и умер в эмиграции в 1943 г.) Но это была только видимость спокойствия. Ничто не могло заставить молодого офицера отказаться от военной службы и войны, без которой он уже не представлял своей жизни. Друг М.Д. Скобелева, знаменитый русский художник В.В. Верещагин, отмечал по этому поводу: «Горячий, простой и искренний, он не мог ужиться с пустой, надменной, холодной красавицей женой, и между ними на первых же порах раскрылась целая пропасть».
В результате брак Михаила Скобелева продлился недолго. Позднее он говорил: «Тот, кто хочет совершить великое, должен быть один. Женская любовь – это ножницы, обрезывающие крылья орлу».
Мария Николаевна Гагарина превратилась в затворницу и, почти на четверть века пережив своего супруга, скончалась в Баден-Бадене 17 апреля 1906 г.
Художник Верещагин считал, что разлука с Гагариной тяжела для Скобелева и что он по своей натуре склонен к семейной жизни: «Никогда не расспрашивал также Скобелева о его женитьбе, т. к. понял из некоторых замечаний, что это его больное место. Но я положительно подметил у него стремление к семейной жизни, и когда он раз горячо стал оспаривать это, я прибавил: „Необходимо только, чтобы жена ваша была очень умна и сумела бы взять вас в руки“. „Это, пожалуй, верно“, – согласился он. Другой раз, помню, в Плевне я смеялся, что мы еще увидим маленьких Скобелят, которые будут ползать по его коленам и таскать его за бакенбарды. Михаил Дмитриевич хоть и проворчал: „Что за чушь вы говорите, Вас. Вас“, однако предобродушно смеялся над моей картиной…».
На Русско-турецкую войну Михаил Скобелев отправился уже свободным от семейных уз. После той войны он стал особенно знаменит: пожалован золотой шпагой с бриллиантами, с надписью «За переход через Балканы», 4 февраля 1879 г. утвержден в должности командира корпуса, выполнял различные поручения в России и за границей. И снова сражался в Средней Азии.
Во время ахалтекинской экспедиции его постигло страшное горе: трагически погибла мать, Ольга Николаевна. Она посвятила себя делу помощи больным и раненым, став в конце 1870-х гг. во главе Болгарского отдела Красного Креста, а в 1880 г., во время очередной поездки по Болгарии, ее зверски убила банда разбойников. Причем возглавлял их поручик Узатис, бывший адъютант… Михаила Скобелева.
Затем полководца постиг другой удар – мученическая смерть обожаемого им императора Александра II. Впрочем, как оказалось, и дни самого Михаила Скобелева были уже сочтены.
«Незадолго перед смертью Скобелев хотел, как я слышал, жениться на бедной, но образованной девушке, чему помешал, однако, его развод – известно, что он разъехался со своею женою и во что бы то ни стало настаивал на разводе, так что ему пришлось принять на себя грех дела, со всеми его стеснительными последствиями. Я говорю об этом потому, что Скобелев считал, да и любил, чтобы считали его отчаянным противником не только женитьбы, но и всякой прочной связи с женщиной», – вспоминал художник Верещагин.
Последней страстью генерала, той самой бедной, но образованной девушкой, которую упомянул Верещагин, стала 19-летняя Екатерина Головкина, учительница минской гимназии. Дело происходило в Минске, где стоял 4-й армейский корпус Скобелева. Говорят, что она хоть и не блистала красотой, но была очень сильной личностью.
Исторический романист Валентин Пикуль так описывал встречу Скобелева с нею. С первых же слов их знакомства генерал заявил: «Вы должны стать моею женой». «Вы с ума сошли!» – отвечала девушка. «Все так говорят, когда я начинаю новую боевую кампанию», – парировал Скобелев. Когда их отношения уже переросли в дружбу, Головкина признавалась, что предложение ей лестно, но она боится его славы: «Вы к ней привыкли, а мне быть женой такого полководца страшно и опасно. Давайте подождем». – «Опять в долгий ящик?» – возмутился Скобелев. Современники отмечали, что Головкина вызывала у Скобелева искренне чувство, не схожее с его былыми мимолетными увлечениями.
Н.Д. Дмитриев-Оренбургский. «Генерал М.Д. Скобелев на коне», 1883 г.
Скончался Михаил Скобелев при весьма странных обстоятельствах, которые дали повод говорить о том, что в его смерти есть «немецкий след», 22 июня 1882 г., получив месячный отпуск, он выехал из Минска в Москву. Это произошло через некоторое время после того, как, будучи с частным визитом в Париже, он высказывался в публичных лекциях и в печати против австро-германской политики на Балканах.
Поэт Яков Полонский отозвался на смерть Скобелева стихами, в которых есть такие строки: «Не крепость пала, не сраженье / Проиграно, – пал Скобелев! не стало / Той силы, что была страшней / Врагу десятка крепостей…».
Впрочем, кроме «немецкого», в смерти Михаила Скобелева замечен еще и «дамский» след, причем весьма пикантный. По обыкновению, он остановился в гостинице «Дюссо». По приезде в Москву Скобелев встретился с князем Оболенским, по словам которого, генерал был не в духе. На другой день состоялся обед, устроенный бароном Розеном в честь получения очередной награды. После обеда вечером Михаил Скобелев отправился в гостиницу «Англия». Там он стал ужинать в компании «известной всей Москве кокотки Ванды». Ее настоящее имя – Шарлотта Альтенроз (Элеонора, Анда, Роза). Поздно ночью Шарлотта прибежала к дворнику и сказала, что у нее в номере скоропостижно умер офицер. В покойном сразу опознали Скобелева. Полицейские отвергли версию об участии или соучастии Ванды в смерти генерала, но в Москве за ней моментально утвердилось прозвище «могила Скобелева»…
Любопытная деталь: в Военно-историческом музее артиллерии есть весьма необычный экспонат – чернильница, изготовленная из копыта коня генерала Михаила Скобелева. Такой необычный сувенир изготовили в память о генерале по заказу почитательницы генерала княгини Белосельской-Белозерской (в учетных документах музея не указаны ее имя-отчество).
Надпись на серебряной накладной крышке чернильницы гласит: «Копыто от белого коня „Геок-Тепе“, на котором ездил генерал-адъютант Михаил Дмитриевич Скобелев. Конь пал декабря 9 дня 1898 г. 28 лет». Геок-Тепе – это название крепости в Туркмении, которую 12 января 1881 г. штурмом взяли русские войска под командованием Михаила Скобелева. Это было одно из важнейших сражений во время Туркестанских походов. Конь Геок-Тепе пережил своего наездника на 16 лет. Что же касается чернильницы, сделанной из его копыта, то у нее тоже есть своя история. Княгиня Белосельская-Белозерская подарила ее главнокомандующему русской армией во время Русско-японской войны генерал-адъютанту А.М. Куропаткину. Правда, этот талисман ему не помог, как отмечают историки: в отличие от Михаила Скобелева, военачальником он был никудышным…
Чернильница, сделанная из копыта коня генерала Скобелева
«Мой ангел ненаглядный»
«Дорогая моя Лапушка, я кончил подписывать бумаги, пью чай и пишу Тебе, моей голубке… Целую всех вас, дорогие, а Тебя, дорогая, покрываю поцелуями». «Милое, обожаемое сокровище мое…». «Милая, ненаглядная, любимая, драгоценная и единственная… Шлю Тебе свой нежный поцелуй…». «Мой ангел ненаглядный…». Держу пари, вы никогда бы не предположили, что автором таких проникновенных посланий был человек железной несгибаемой воли (чего стоит только одно его «Не запугаете!»), которого меньше всего можно было бы заподозрить в сентиментальности. Его имя – Петр Аркадьевич Столыпин.
История его любви поистине удивительна. Невесту ему «завещал» на смертном одре его старший брат Михаил Аркадьевич, павший за ее честь на дуэли. Случилось это в сентябре 1882 г.
«7 сентября на рассвете по Выборгскому шоссе, между станциями Парголово и Левашово, – сообщалось в „Петербургском листке“, – произошел поединок на пистолетах между состоящим по гвардейской пехоте поручиком князем Шаховским и прапорщиком лейб-гвардии Преображенского полка С-м. Противники, каждый с двумя секундантами, прибыли на место поединка в глухую ночь. Как только рассвело, противники стали у барьеров, и по команде одного из секундантов последовали одновременно два выстрела: прапорщик Ст-н, раненный в грудь, пал мертвым; поручику князю Ш. пуля попала в пах…».
Прапорщик С-н – это не кто иной, как 22-летний Михаил Аркадьевич Столыпин, старший брат Петра Столыпина. В 1877 г. он отправился рядовым добровольцем на войну за освобождение славян, отличился в боях, дослужился до унтер-офицерского чина и награжден Георгиевском крестом и серебряной медалью. После окончания той войны сдал экзамены за курс военного училища и зачислен в лейб-гвардии Преображенский полк.
Позже в известном в ту пору столичном ресторане «A la Cascad» произошла ссора между Михаилом Столыпиным и князем Иваном Шаховским. По одной из версий, Столыпин вступился за честь своей невесты – Ольги Борисовны Нейдгардт, дочери обер-гофмейстера Двора Бориса Александровича Нейдгардта, состоявшей фрейлиной при императрице Марии Федоровне; по другой версии, Михаил Аркадьевич заступился за молодого офицера, над которым насмехался князь Шаховской.
Как бы то ни было, собрание офицеров Преображенского полка потребовало от поручика Шаховского выйти из полка. Михаила Столыпина отправили в отпуск, который он провел на водах в Карлсбаде (ныне – Карловы Вары в Чехии), а затем произошла дуэль.
«Оба противника были отличными стрелками, – отмечает историк Альберт Аспидов. – Оружие – нарезные пистолеты.
Между барьерами отмерили дистанцию – десять шагов. Столыпин целил в ногу, а Шаховской в сердце своего противника. Оба попали…». Перед поединком Столыпин снял сюртук и, улыбаясь, сказал своему секунданту: «Если я буду убит, часы мои отдайте брату Петру».
Михаила Столыпина похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, недалеко от южной стены Никольской кладбищенской церкви. Все М.А. Столыпина расходы по похоронам и сооружению памятника взяли на себя офицеры-преображенцы. На черном граните высечена евангельская надпись: «Болши сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя». Удивительно, но несмотря на времена лихолетий, прошедшиеся по старым петербургским кладбищам, это надгробие уцелело.