Итан ошарашенно замер на месте, отчего в душном коридоре начала скапливаться шумная толпа.
– Все совсем не так. Я бы никогда не…
– И не желаю быть объектом благотворительности. – Наоми не была заинтересована в «реабилитации имиджа». Она не желала возвращаться к прошлой жизни, снявшись в каком-нибудь социальном ролике, зазывающем в религиозную общину. Спасение – последнее, в чем она нуждалась.
– Наоми… э-э-э… мисс Грант, вы только сделаете мне одолжение. Если кто и является в этой ситуации объектом благотворительности, так это я. Я со своей полупустой синагогой. Серьезно, посещаемость настолько низкая, что едва ли заполняются первые десять рядов.
– Поверьте, я не являюсь ответом на ваши молитвы. – Он определенно не понимал, кем она была и чем занималась. – Посмотрите на меня внимательно – и вы поймете, что я имею в виду. – Наоми не жалела ни об одном своем поступке, но и не питала иллюзий насчет их последствий.
– При всем уважении, мне известно, кто вы, – сказал Итан, и надо отдать ему должное, даже не усмехнулся. – Моя сестра одной из первых подписалась на вашу платформу. – Произнеся это, он опустил взгляд, но лишь на мгновение. – Она большая поклонница вашей работы по формированию инклюзивного онлайн-сообщества и дошла до того, что отправила мне ваш профайл на «Форбс».
Ну наконец-то он покраснел! Щеки Итана покрылись маковым румянцем.
– Кажется, в той статье они еще назвали вас «Альфред Кинси на шпильках».
Наоми поморщилась.
– Уверена, они хотели как лучше.
– Я считаю вас очень впечатляющей личностью, – произнес он восхитительно глубоким голосом.
– Но вы ведь не подписаны на «Бесстыжих», не так ли?
Может, реформистский иудаизм и считается религией относительно свободных нравов, но не настолько. По крайней мере, когда она последний раз интересовалась, все было именно так.
– Нет. То есть пока нет. Если это для вас важно, то я займусь этим.
Сердце Наоми заколотилось, и ей снова пришлось напомнить себе, что он был для нее персоной нон-грата. Ей уже давно ничего не предлагали без сексуального подтекста.
– Мисс Грант, – он открыл перед ней дверь, когда они дошли до конца коридора, – я предлагаю вам вести семинары в лекционном зале, поскольку верю в ваши преподавательские способности. Я пытаюсь реформировать свою общину, привлечь более молодых людей и показать им, что иудаизм и их образ жизни могут дополнять, а не противоречить друг другу. Если у меня не получится сделать иудаизм востребованным, если его практика не может отражать реалии интимной жизни в современном мире, то оставшиеся члены общины избавятся от меня быстрее, чем я успею показать им, на что способен.
Наоми поразилась тому, что в коридоре, полном невольных слушателей, никто не остановился, чтобы поаплодировать его маленькой пылкой речи. Пора было убираться отсюда, пока она не натворила глупостей.
– Я – не тот человек, которого вы ищете. Было приятно пообщаться. – Это было почти правдой. – Удачи в спасении вашей синагоги.
– Подождите. Это займет всего секунду. Обещаю перестать донимать вас после этого. – Он даже не представлял, как мог бы ее донимать. – Может, у вас есть на примете кто-то другой? Тот, кто мог бы рассмотреть данное предложение?
Наоми замедлила шаг.
– Вы женаты?
Вопрос приземлился между ними подобно огромному пианино.
– Э-э-э… нет.
– Помолвлены или состоите в романтических отношениях?
– Нет, – для пущего эффекта он покачал головой.
– Тогда мне нечего вам предложить.
– Kol hat’chalot kashot, – пробурчал себе под нос Итан.
– Что-что?
– Простите, – сказал он, одаривая ее улыбкой. – Это старая еврейская пословица. Переводится: лиха беда – начало. Должен признаться, я потерял нить разговора. Вы все еще отказываетесь от моего предложения?
– Моя нога не переступала порога синагоги со дня моей бат-мицвы, – призналась Наоми, что сложно было назвать ответом, но тут Итан подался вперед, она уловила пряный аромат бальзама после бритья и уже не помнила, куда вообще собиралась идти.
– Ох! – Дыхание Итана сбилось, зрачки расшились. – Так вы – еврейка?
– Я бы так не сказала. – Всего пару минут назад ей казалось, что их диалог пойдет по совершенно иному сценарию.
– Точно. Простите. Я не хочу докучать вам. Если передумаете, то меня можно найти в Бет Элохим почти каждый день. Это в Пасадине. – С этими словами он протянул ей свою визитку.
Наоми открыла дверь в другой зал, но не вошла. Вместо этого она подняла руку, чтобы прервать его.
– Вы точно раввин?
Он улыбнулся ей напоследок, вероятно испытывая облегчение оттого, что ответ на этот вопрос ему точно известен.
– Точнее некуда.
– Вот так подфартило, – пробурчала Наоми себе под нос, смяв визитку в кулаке и уходя из его жизни навсегда.
Глава 2
Так уж сложилось, что в распоряжении Наоми Грант, известной бунтарки, оказался угловой кабинет, в котором она работала с девяти утра до пяти вечера. За два года своего существования платформа «Бесстыжие», которая задумывалась как провокация, призванная раскачать болотце сексуального просвещения и сделать его более демократичным, сейчас имела изрядное количество платежеспособных подписчиков, чтобы команда проекта могла позволить себе не только студию в Бербанке, но и официальную штаб-квартиру в Западном Голливуде. И, несмотря на отчаянные попытки Наоми не поддаваться рутине, теперь ее почти всегда можно было найти в определенном месте.
Более того, ее обязанности в компании несколько изменились, и теперь она не снимала с себя одежду, а контролировала работу поставщиков и занималась организацией собраний. Ей пришлось избавиться от изрядной части продуманного гардероба обольстительницы в пользу более удобной деловой одежды. Единственным утешением Наоми было то, что большинство ее блейзеров было украшено шипами на плечах. Так что в ее смену никто не позволял себе лишнего.
Спустя пару дней после педагогической конференции Клара, партнерша Наоми и – неожиданно – лучшая подруга, зашла к ней в кабинет, держа в руках крошечный кусочек выпечки.
– Банановый хлеб, – проинформировала она Наоми таким тоном, словно пыталась скормить таблетку рычащему бульдогу. – Твой любимый.
– Хм. – Наоми неслучайно поместила Клару в кабинете напротив, когда одобряла план офисного помещения.
Без преувеличения, если бы Наоми могла вырезать из себя завоеванную Кларой привязанность, скажем, ножом для стейка, то она так и поступила бы.
– Ой, да брось! – приуныла Клара. – Не надо хмыкать, будто ты ненавидишь подарки. Так уж случилось, что у меня оказались лишние бананы. – Клара нагнулась к барной тележке, приобретенной Наоми в память о веселых временах, и выдвинула ящик, демонстрируя столовые приборы и чайные принадлежности, которые Наоми видела впервые.
– Ты спрятала все это в моем кабинете, пока меня не было? – Наоми не представляла себя в долговременных отношениях любого характера. Мысль о том, что кто-то знает о ней так много, ужасала. А подобное вторжение в личное пространство и вовсе было за гранью дозволенного.
– Расслабься, – Клара проигнорировала негодование подруги. – Мы проводим здесь так много времени, что, поразмыслив, я решила: иногда можно и перекусить вместе. А пластиковые приборы наносят вред окружающей среде.
Никто, кроме Наоми, даже не подозревал, насколько хитрой может быть Клара. Даже ее жених не до конца понимал, как много планов и стратегий кроется за этими большими глазами. В этом и была причина, почему они так хорошо сработались. Люди думали, что Наоми станет плести интриги и пускать в ход соблазнение, чтобы добиться своего. На деле же она просто пускала пыль в глаза и, когда в дело вступала Клара, обезоруживала их при помощи убийственной комбинации хороших манер и рьяного энтузиазма. Оказывается, качества «фанатичный, вежливый и грамотный» – весьма полезны для совладельца компании.
– Такое ощущение, что ты вот-вот попросишь меня пожертвовать почкой. – Тем не менее Наоми приняла угощение.
Клара издала сдавленный смешок, от которого стало только тревожней.
– Поверь, он не так уж и плох.
Банановый хлеб буквально растаял у Наоми во рту, вызывая еще больше подозрений. Либо Клара значительно превзошла саму себя, либо, что вероятнее всего, купила готовую выпечку и принесла в офис в контейнере.
– Ладно, не буду тянуть кота за хвост. – Тяжесть предстоящей просьбы повисла в воздухе. Клара закрыла глаза и быстро проговорила: – Ты станешь моей подружкой невесты?
Наоми перестала жевать. Кусочек ореха застрял в коренном зубе.
Она знала, что свадьба неизбежна после того, как Джош – жених Клары – сделал ей осенью предложение. Просто она никогда не задумывалась, насколько масштабными будут последствия этого события. «Бесстыжие» отнимали у них много времени и сил, да и Джош проходил экспертом в новом раунде судебных дел о защите прав работников секс-индустрии.
И все же Наоми должна была и предвидела бы это, если бы не отстранилась от всех так сильно.
Ее молчание словно подпитывало настойчивость Клары.
– Я знаю, что прошу о многом, и если ты предпочтешь отказаться, то я могу попросить свою двоюродную сестру. Просто никто на свете не знает меня так, как знаешь ты. Ты понимаешь, какой ужасный бардак творится в моей голове, и все равно доверяешь руководить бизнесом наравне с собой. Ты – самый компетентный специалист, которого я знаю, и всегда угощаешь меня пиццей после звонков моей матери. – Клара откашлялась. – Кроме того, ты знаешь Джоша с более интимной стороны.
Наоми задалась вопросом, скольким женщинам до нее предлагали стать подружкой невесты на свадьбе мужчины, с которым они раньше трахались, да еще и на камеру. Она вздохнула.
– Тебе необязательно надевать платье, – горячо заверила ее Клара, будто это было главным камнем преткновения. – Можешь надеть один из своих костюмов, в которых выглядишь так, словно собираешься всех убить, а теплой кровью врагов подкрасить губы.