– Любишь? – Айра прикрыт рот рукой. – Итан, ты любишь эту женщину?
Он кивнул, потому что ком в горле не давал ему говорить, но этого было недостаточно.
– Да, – выдавил он из себя. – Да, – повторил он уже громче. Видимо, в какой-то момент Итан завел руки за спину и схватился за подоконник. Об этом свидетельствовали хлопья краски на его ладонях.
Айра покачал головой, и морщины резко выделились на фоне его гладкого лица.
– Джонатан, кто мы такие, чтобы стоять на пути у любви?
Губы Джонатана сжались в тонкую линию.
– Она не еврейка.
Итан засмеялся, потому что ситуация становилась уже просто абсурдной.
– Конечно же, еврейка.
Почему все эти люди смотрят на него с ужасающей смесью жалости и ярости?
Итану это не нравилось. Ему хотелось закричать, а он никогда кричал.
– Ее мать – язычница, – сказал Джонатан уже тише, вероятно, в знак сочувствия. – Синтия Палмер. Квакерша из Уоберна, штат Массачусетс.
Итан покачал головой.
– О чем ты говоришь? – Наоми никогда не вдавалась в подробности своего религиозного происхождения. Она почти не говорила о родителях, и он… не особо интересовался. – К каким же способам ты прибег, чтобы навести справки о ней?
Молчание Джонатана сказало само за себя.
– Это уже выходит за все рамки.
Экстренное собрание. Он спланировал все это, чтобы застать Итана врасплох, предоставив доказательства того, что, по его мнению, считается предательством со стороны Наоми.
От осознания всего этого на него накатила очередная волна тошноты.
– И это все, что ты мог сделать? Узнать, что ее мать – не еврейка? – Он буравил взглядом директора, словно его глаза были углями. – На случай, если ты забыл, мы позиционируем себя как реформистская синагога. Если ее отец еврей и она считает себя еврейкой, тогда она еврейка.
Губы Джонатана сморщились, словно он проглотил паука.
– А никто из нас не уверен, что она считает себя еврейкой.
– Не могу поверить. – Итан начал расхаживать по кабинету. – Вы хотя бы поинтересовались у нее?
– Уже слишком поздно, – сказал Джонатан. – С перевесом в шесть голосов против пяти совет проголосовал за то, чтобы ты прекратил любое сотрудничество с мисс Грант касательно дел синагоги. А что до тебя, то, думаю, тебе стоит всерьез задуматься о своих личных с ней отношениях.
– Совет не имеет власти над моей личной жизнью. – Можно ли сжать челюсть так сильно, что она вывихнется?
Джонатан встал. Стол служил неким барьером между ними.
– Совет имеет право следить за тем, чтобы твое поведение было этичным и нравственным, а также служило хорошим примером для прихожан. Если ты не прекратишь свою связь с мисс Грант, под вопрос встанет занимаемая тобою должность раввина в Бет Элохим.
Последовала опасная тишина. Дыхание Итана отдавало громким шумом в ушах.
Джонатан потянулся к его руке, а Итан был слишком ошеломлен, чтобы отстраниться.
– Итан, я уверен, что ваш роман не стоит этого темного пятна на твоей карьере.
Щемящее чувство осело в груди Итана и протянулось сквозь все его тело. Ему пришлось опереться о стол, чтобы устоять на ногах.
Это было неправильно. Он так отчетливо это понимал. Слово отдавалось в его голове будто колокольный звон. Неправильно. Неправильно. Неправильно.
Но силы покидали его, вытекая сквозь невидимые порезы, оставленные их словами на его коже. Из него так и рвались наивные вопросы. Чего ты надеешься этим добиться? Что насчет того, чего нам удалось достичь? Куда прикажете податься, когда изгоните меня отсюда?
Он был слишком молод для этого и почему-то слишком стар.
Итан не считал себя паникером. Ведь если человека что-то и выбивает из колеи, так это события, которые он не может предсказать.
Он сидел в своей машине на парковке возле продуктового магазина, когда у него зазвонил телефон. Это могло случиться в любой другой день. Солнце обдавало жаром его лицо сквозь окно, а по радио играла песня группы Beach Boys. На экране высветился номер матери, но, когда он ответил, это была не она.
– Итан, папа болен.
Нет, она сказала не «папа». Она сказала – он с трудом сглотнул – «папочка болен».
Папочка. Лия не называла его так с самого детства.
– Итан! – У Айры показались слезы в уголках глаз.
Ему захотелось лечь на пол и сказать им, что если они намерены его уволить, то им придется насильно избавиться от него.
Моисей и Авраам тоже были отвергнуты. Обвинены в богохульстве. Ну, по крайней мере, он попадет в хорошую компанию.
Когда Итан брался за эту работу, он ни разу не задумывался о провале, хотя, наверное, большинство людей ждали, что рано или поздно он придет именно к такому итогу.
Итан закрыл глаза, потому что больше ни секунды не мог смотреть на них.
– Я услышал достаточно.
– Мы даем тебе неделю, чтобы завершить дела с этой женщиной, – продолжил говорить Джонатан, но его слова звучали откуда-то издалека. – Мы не хотим причинять ни одной из сторон больше боли, чем того требуют обстоятельства.
Итан открыл глаза.
– Мне не нужна неделя.
Некоторые члены совета откинулись назад, немного расслабившись.
Он направился к двери и уже почти вышел в коридор, как вдруг понял, что так и не сказал им. Прижавшись рукой к деревянной раме, он выдавил из себя слова:
– Я увольняюсь.
Глава 32
УСТРОЙСТВО ИНТИМНОЙ ЖИЗНИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
ЛЕКЦИЯ № 6
Корабль без весел
Тонкая нить дискомфорта зародилась в груди Наоми, когда впервые за все время Итан не появился там, где она ожидала его увидеть. То и дело глядя на его привычное место в лекционном зале, она теряла ход мыслей. С самого первого дня Итан был тем, кто направлял внимание публики на нее. Его присутствие оставляло след на каждом занятии, и от отсутствия всего этого Наоми охватила дрожь.
Так чувствовала не только она. Из-за нехватки Итана помещение словно сдвинулось с места, потеряв свою привычную форму. Итан непринужденно управлял динамикой обсуждений, удерживая внимание публики небольшими вмешательствами и напоминаниями. Без него слушатели были как на иголках, раздраженные тем, что не могут погрузиться в привычную глубину дискуссии. Они нуждались в Итане, который расширял их кругозор и связывал современную действительность с вековой историей, возводя тем самым зеркало между прошлым и настоящим.
Наоми заглядывала в свои записи чаще обычного. Успела выпить два стакана воды вместо одного.
Она не из тех женщин, которые нуждаются в мужчине. Но вдруг… она именно такая?
Что, если она нуждается в ком-то? И настолько ли это плохо?
Она расправила плечи. Затем – шею.
Нет. Ее возмущало малейшее предположение такого рода.
Да и каково это вообще – нуждаться в ком-то?
У нее нет на это времени. Итан отсутствует. Молли недавно рассталась со своим дровосеком, а она сама… Нет, у нее нет времени. Это нормально для других людей – нуждаться в ком-либо, но лично ей не нравились последствия. Можно любить человека и не нуждаться в нем. И это нормально.
Лекция закончилась без происшествий. Протестов не было благодаря новой охраннице, стоявшей в углу зала. Ничего необычного.
Она проверила телефон после того, как все ушли, но, не обнаружив ничего, кроме своего последнего сообщения Итану, решила поехать к нему домой.
И что с того, что она едет быстрее обычного? Что с того, что ее руки дрожат на руле? По крайней мере, увидеть это некому.
Ее охватила тревога. Словно она совершила что-то неправильное, хоть это и было не так. Она ничего не сделала. Сегодняшний семинар прошел хорошо. Конечно, не лучший из проведенных, но все же интересный и достаточно увлекательный.
Итан доверял Наоми без всяких условностей и оговорок. Она смогла зарекомендовать себя. Он доверил ей право представлять его и синагогу. Поступать правильно по отношению к публике. Работать на благо общины бок о бок с ним. Это доверие позволило ей открыться с тех сторон, о которых она даже не подозревала, и сейчас она не могла просто взять и снова замкнуться в себе только потому, что он пропустил один вечер.
Он раввин. У него много обязанностей.
Наоми нашла его склонившимся над телескопом на заднем крыльце дома. Итан тут же выпрямился, когда она открыла дверь.
– Привет, – сказал он, позволив ветру унести слово. Он не подошел к ней, как делал это обычно. Отсутствие эмоциональной близости было налицо. Одно из первых изменений, которое она заметила, когда они стали встречаться, было в том, что он начал тянуться к ней. Итан любил обниматься. И тут было нечему удивляться, учитывая его манеру поведения.
Как только она разрешила ему прикоснуться к ней со словами: «Ты можешь…», обдавая резким и горячим дыханием его ухо, «Я хочу, чтобы ты…» – он засветился, как небосклон и начал обнимать ее. На самом деле с тех пор он никогда ее не отпускал.
До этого момента.
Несколько долгих секунд она держалась за ручку двери, чтобы хоть как-то устоять. Она не могла понять причину.
Может, он хочет, чтобы она сама подошла к нему? Чтобы доказала, что способна на это. Отлично. Ей нечего бояться.
Ноги Наоми преодолели расстояние в шесть шагов.
«Видишь? – хотелось сказать ей, когда их тела соприкоснулись. – Я могу начать обнимать первой».
– Что случилось?
– Я больше не раввин в Бет Элохим, – ответил он, застыв в ее объятиях и произнося каждое слово с особой тщательностью, словно ему хотелось проверить их весомость. Предложение оказалось таким тяжелым, но ветер унес его, как и все остальное.
Наоми отстранилась и, отойдя назад, взглянула на него.
– Что ты сказал?
Это неправда. Это просто неправильно. Наоми понимала это так же хорошо, как и то, что способна разбить нос любому, замахнувшись нижней частью своей ладони.
– Я не понимаю. – Она отказывалась принимать этот факт. В какой-то ужасающий миг тело начало умолять ее сбежать. Мышцы напряглись. В ушах зазвенело.