– Сколько стоит? – заинтересовался Коул.
– Меньше трех.
– Шутишь?
– Нет. Не собираешься инвестировать в недвижимость?
– Подумывал об этом. Поговорим после Нового года.
– Отлично.
Брэн напомнил о себе покашливанием.
– Не знаю, как вы, парни, но я проголодался и не откажусь от бифштекса. Кто со мной?
– Рад бы, но тороплюсь домой. Оставил Тори одну.
Похлопав друга по спине, Брэн засмеялся:
– Вот с этого все начинается, братишка.
Джереми с улыбкой воспринял подшучивание.
Тори погуляла в парке, съела сэндвич в маленьком кафе и прошлась по улице, разглядывая витрины. Ее привлек магазинчик с хозяйственными товарами и кухонной утварью. Она вернулась домой и в ожидании Джереми разглядывала покупки, борясь с нервами: что, если ему не понравятся перемены в интерьере? Возможно, он будет против ее вмешательства. Однако она сохранила чеки и сможет вернуть все в магазин.
В кухне вкусно пахло едой. Тори приготовила цыпленка карри и запеканку из цветной капусты, нарезала салат. Пока блюдо готовилось в духовке, она смотрела по телевизору старый рождественский фильм. Наконец в дверях возник Джереми.
– Вау, что за божественный аромат?
Поднявшись ему навстречу, Тори объяснила:
– Привет, я приготовила ужин. Конечно, Мелисса прекрасный кулинар, но мне тоже нравится готовить.
– Не оправдывайся. Рад, что ты хорошо провела время. Выходила в город?
– Да, было здорово!
Войдя в гостиную, Джереми остолбенел.
– Что это? Ты изменила…
– Немного. Рождество все‑таки. Мне показалось, тут слишком… монохромно.
Он расстегнул пиджак, ослабил галстук, но не произнес ни слова. Нервы Тори были на пределе.
– Мне казалось, декоратор хотел выдержать стиль, – заметил он наконец.
Его сдержанная реакция привела Тори в отчаяние. Она рассчитывала, что ее сюрприз обрадует Джереми. Она замерла, не зная, что делать дальше. Ей нравилась невысокая елочка, украшенная золотыми и алыми лентами, а также пахнущий еловыми шишками рождественский натюрморт в корзинке в центре обеденного стола, и свечи на кофейном столике. Там же стоял маленький нарядный пакет с подарком для Джереми. Но ему все это не нравилось!
Когда Джереми отвернулся, Тори быстро убрала пакет под стол. Завтра она все вернет в магазин.
– Я сохранила все квитанции, – прошептала она.
– Что?
– Чеки, чтобы вернуть покупки. Очень неосмотрительно с моей стороны. Это твой дом. Просто подумала, что не хватает… рождественской атмосферы.
Странно взглянув на Тори, Джереми вошел в кухню.
– Господи, что я вижу? Петух?
Тори прижала руки к груди. Она решила, что Джереми по‑настоящему разозлился. Странно, ведь до сих пор он казался таким дружелюбным и жизнерадостным. Этим он ей особенно нравился. Но его квартира… бесцветная и бесчувственная, совсем ему не подходила. Впрочем, ерунда – квартира не может быть бесчувственной. Но именно так Тори воспринимала ее. Она приготовилась дать отпор Джереми.
Тот рассматривал керамического петуха на полке. И вдруг Тори охватило раздражение. Она всего лишь добавила несколько праздничных украшений, а он делает из этого проблему. Совсем не похоже на Джереми, каким она его знала. Впрочем, возможно, она его совсем не знала.
– Твоя квартира очень скучная, Джереми. Тут нужна изюминка, и я позаботилась об этом, – уперла руки в бедра Тори.
Джереми смерил ее долгим взглядом, и тут случилось неожиданное: он фыркнул, потом засмеялся, сначала тихо и сдержанно, но дальше все сильнее. Тори сдерживалась, но когда смех перешел в хохот, и Джереми согнулся пополам, она не выдержала. Они смеялись до потери дыхания.
– Изюминка… – поперхнулся Джереми, все еще смеясь, – петух. О господи.
Он не сердился, и Тори вздохнула с облегчением.
В эту минуту раздался сигнал таймера, и она бросилась к плите.
– Пора вынимать блюдо из духовки.
– Что это?
Тори посмотрела на петуха, потом на Джереми и коротко ответила:
– Курица.
Это вызвало новый безудержный приступ смеха. Вероятно, сказалось напряжение последних дней.
Тори вытащила противень и поставила на стол остывать. Джереми склонился над ее плечом.
– Хм. Что‑то незнакомое, но пахнет вкусно.
– Тебе понравится, вот увидишь, – повернулась к нему Тори. От его близости сердце забилось быстрее. – Тебе правда не понравились украшения? – потребовала она ответа.
– Что ты, совсем наоборот, – покачал головой Джереми. – Просто я не был готов.
– К Рождеству?
– Нет. К домашней атмосфере.
– Почему? Разве дом не должен быть похож на дом? – Ее душило сострадание.
– Не знаю. Послушай, Тори, это выше моих сил. Я пришел сегодня домой к тебе и увидел рождественские украшения, женщину, беременную моим ребенком, и домашний ужин. Как все это пережить?
– Но в доме ведь были раньше рождественские елки?
– Не так. Не для меня. Но ведь ты сделала это для меня, правда?
Джереми наклонился и поцеловал ее по‑настоящему. Не просто умело, но с искренним чувством. Тори ответила так же горячо. Неужели у них получится? Сегодня его захлестнули эмоции при мысли, что она сделала что‑то для него. Сердце Тори дрогнуло при мысли о маленьком мальчике, лишенном в детстве любви и заботы. Он целовал ее так, словно она подарила ему луну. А ей казалось, что она открыла для него другой мир.
Как легко было полюбить такого Джереми – не фантастического любовника из прошлого лета, и не богача, баловавшего ее как принцессу, а человека, открывшего ей сердце, нежного и чуткого. Их тела идеально совпадали даже с ребенком между ними. С прошлой недели ее беременность стала очень заметной. Когда Джереми целовал ее с осторожностью, как хрупкую драгоценность, Тори чувствовала себя невероятно женственной и одновременно очень сильной. Это ощущение подарил ей Джереми, и оно стоило дороже, чем искусственная елка с гирляндой фонариков.
Прервав поцелуй, Джереми прижал ее к себе.
– Спасибо. Прости, что сразу не сказал. Ты первая, кто подумал обо мне.
– Каждый заслуживает заботы и внимания, – сказала Тори, положив руки ему на плечи. – У тебя много достоинств, Джереми, но прежде всего ты мужчина и очень хороший человек.
Он снова поцеловал Тори долгим, медленным поцелуем, а она полностью отдалась сладким ощущениям. Он пригласил ее сюда, чтобы они разобрались в своих чувствах и поняли, могут ли быть вместе. Что, если все получится, и у истории будет счастливый конец? Тори не беспокоилась о деталях – они не имели значения на данном этапе. Главное – это Джереми, их совместимость, способность создать семью и воспитывать ребенка.
В настоящий момент это казалось возможным, потому что Джереми гладил ее волосы, а она расстегивала пуговицы его рубашки. Он накрыл ладонью ее руки.
– Уверена? У тебя не должно быть сомнений.
– Уверена, – подняла голову Тори. – Я хочу тебя. Всего тебя.
Включая его сердце. Пусть не сегодня, но когда‑нибудь. Его сердце стоит того, чтобы подождать.
Глава 11
Никогда Джереми не испытывал страха перед тем, как заняться любовью с женщиной, но сегодня он боялся. Слишком много было поставлено на карту. Он может обрести счастье, или они вернутся к нулевой точке, как в тот день, когда он узнал о ее беременности. Но главное – он никогда не занимался любовью с женщиной, тронувшей его сердце. Как ни гнал он эту мысль, но вынужден был признать, что Тори проникла в глубину души, закрытую для всех. Он позволил ей заглянуть туда, и это сделало его уязвимым.
Она стояла в его комнате. Мягкий свет лампы падал на бледное лицо. Джереми неуверенно шагнул к ней, словно делал это в первый раз. Их взгляды встретились, и губы Тори дрогнули в улыбке.
– Не бойся, – сказала она, читая его мысли.
– Я хочу видеть тебя, – пробормотал Джереми, протягивая руки, чтобы раздеть ее. Он стянул свитер и отбросил его в сторону.
Тори выпрямилась. Ее полную грудь удерживал черный шелковый бюстгальтер, а резинка черного бикини опустилась ниже выпуклого живота. Она была великолепна. Джереми мог бесконечно любоваться статью и округлостью фигуры женщины, вынашивающей его ребенка.
– Дотронешься до меня? – вскинула голову Тори.
Джереми притянул ее к себе, лаская бедра, пополневшую талию, грудь. Его пальцы дрожали. Тори провела ладонью по его щеке, заставив взглянуть ей в глаза.
– Я должна знать, Джереми, что ты чувствуешь. Что мы чувствуем друг к другу.
– Думаешь, у меня есть выбор? Я должен принять решение?
– Решение – неверное слово. Мы должны принять то, что сейчас произойдет. – Она обвела пальцами его щетинистую скулу. – То, что я здесь, с тобой, – это мое признание. Несмотря на риск, я сделала выбор, потому что хочу тебя.
Его охватил страх и неуверенность. Джереми почти готов был отступить, но Тори прильнула губами к его шее, и он закрыл глаза от охватившего его блаженства. Летом секс между ними был невероятным. В суете, волнении и заботах он почти забыл об этом, но сейчас, когда Тори была так близко, и ее теплая кожа касалась его груди, вспомнил. Потрясенно вздохнув, он прижал Тори к себе и отдался во власть эмоций.
Повернувшись на бок на черных шелковых простынях, ласкавших ее тело, Тори взглянула на Джереми. Он все еще спал, лежа на спине, и его лицо было расслаблено. Два часа назад, около восьми, она вернулась из ванной в его объятия, и оба заснули. Сейчас ее желудок урчал от голода, а ребенок толкал в живот. Они так и не поужинали.
– Проголодалась?
Тори вздрогнула, услышав веселый голос. Глаза Джереми были закрыты, но уголки рта дрогнули.
– Не только я, но и малыш. Надо пойти разогреть ужин.
– Ты такая мягкая и уютная.
Тори употребила бы другое слово вместо «уютная». Ее грудь в беременность стала тяжелее и чувствительнее, шелковые простыни нежно ласкали обнаженную кожу. Секс между ними всегда был возбуждающим, но сегодня он показался особенным: уже не флирт, а трансцендентальное соединение.