― Конечно. С Тео в качестве моей пары.
Она закатывает глаза.
― Ты можешь перестать изображать преданного бойфренда. ― Она перебирает пуговицы на моей рубашке, кокетливо поглядывая на меня. ― Такой мужчина, как ты, не свяжет себя с одной женщиной, особенно с той, которая проводит время в фартуке.
― Джессика… ― Я беру ее руку и убираю со своей груди. ― Может, ты не часто это слышишь, а может, просто не хочешь слышать, но мне это неинтересно.
Ее нос морщится от ярости, насколько он способен морщиться. Я использую эту возможность, чтобы вытолкнуть ее из тесного пространства.
Когда я возвращаюсь к столику, Тео уже ждет, сумочка перекинута через плечо. С того места, где она стоит, ей хорошо видны туалеты, а значит, она почти наверняка видела, как Джессика прикасалась к моей груди. Ангус, по-прежнему сидящий в кабинке, ничего не замечает.
― Я лучше закажу еще выпить, ― шутит он. ― Женщинам требуется целая вечность, чтобы пописать.
― Еще раз спасибо за ужин, ― говорю я, пожимая ему руку. Ангус устроил целое шоу из оплаты чека.
― Мне не терпится увидеть, что ты подберешь для меня на следующей неделе. ― Затем он обращается к Тео, как будто оказывает какую-то большую услугу, ― Можешь взять выходной, я уезжаю на Бали.
― Повеселись, ― сдержанно отвечает Тео, не давая мне ни малейшего намека на ее нынешнее настроение.
Только когда мы остаемся одни, идем к моей машине, я могу затронуть тему неловкого момента с Джессикой.
― Я не знаю, что ты видела, но…
― Я все видела, ― перебивает Тео.
Она прижимает меня к кирпичной стене ресторана и яростно целует.
Я целую ее в ответ, запустив руки в ее волосы и ощущая сладость вина на ее губах.
Когда мы отрываемся друг от друга, Тео говорит:
― Ты был идеален.
Я смеюсь.
― Не думаю, что Джессике нравится, когда у нее есть конкуренты в деле облегчения карманов Ангуса.
― Нет, не нравится. ― Тео хмурится. ― Джессика предпочитает, когда она единственная, кто железной хваткой держит его Amex. Она хитрая и скрытная, и я ей никогда не нравилась, Салли… Нам нужно быть осторожными.
Каждый раз, когда Тео использует мое прозвище, я чувствую, будто теплая рука прижимается к моей груди.
Я не удивлен, что Джессика недолюбливает Тео ― люди, которые избегают реальной работы, всегда опасаются угрозы со стороны тех, кто действительно трудится.
― Итак, как я понимаю, у тебя нет особого желания идти на вечеринку Джессики…
Тео смеется.
― Разве что, только для того, чтобы услышать, насколько все плохо.
― О, в этом вся моя мотивация ― я должен знать, что за тексты льются из позолоченной души Джессики. Как ты думаешь, сколько стоит душа из чистого золота на открытом рынке?
Тео говорит загадочно:
― Я никогда не видела, чтобы она слушала музыку.
― Как ты думаешь, она танцует? Или будет видео?
Тео смеется.
― Боже, я надеюсь на это.
По дороге домой я не могу перестать смотреть на ноги Тео.
С тех пор как произошел инцидент с вибратором, я вел себя невероятно хорошо. Я ни разу не постучал в ее дверь, хотя боролся с этим желанием около сотни раз.
Не знаю, как мне удастся сдержаться сегодня. В этом платье Тео выглядит просто сногсшибательно. Поцелуй у ресторана все еще горит на моих губах. Я найму Джессику, чтобы она каждый раз поджидала меня в туалете, если после меня будут так целовать.
Я стараюсь не отвлекаться от дороги, но взгляд то и дело возвращается к Тео. Примерно на седьмой или восьмой раз она улыбается и спрашивает:
― Что такое?
― Ничего… просто любуюсь видом.
― Видом?
― Ага. Он очень гладкий и… стройный.
Ямочка Тео бросается в глаза. Она сдвигается на своем сиденье, отчего ее юбка поднимается чуть выше по бедрам. Маленькая распутница…
Она говорит:
― Я люблю ездить этой дорогой.
― Я тоже.
Я выбираю длинный путь домой, чтобы мы могли проехать по Тихоокеанскому побережью. Почти нет разницы между лунным светом, отражающимся от глубокого океана цвета индиго, и этим темно-синим сверкающим платьем на кремовых бедрах Тео.
Ее рука лежит на сиденье между нами, маленькая, тонкая и немного неухоженная ― талантливая рука, способная выполнять всевозможные сложные и замысловатые задачи.
Рука, которая весь вечер напролет скользила по моему телу, дразня грудь, поднимаясь по бедру, запутываясь в волосах, ― все эти маневры были призваны отвлечь и вывести из себя Ангуса, но настоящей их жертвой был я. Мой член испытывал приливы и отливы в течение нескольких часов, пока Тео вилась вокруг меня.
Мне хочется вложить свою руку в ее и соединить наши пальцы.
Такой простой поступок, но странно значимый.
В каком-то смысле мне кажется, что это было бы более решительным шагом, чем когда я погрузился лицом между ее бедер.
Держаться за руки ― это интимно. Это значимо.
Я мог бы заниматься этим всю ночь напролет, пока Ангус наблюдал за нами, но сейчас я не должен этого делать.
Я не могу перестать смотреть на ее руку. Я не могу перестать смотреть на ее ноги. Я не могу перестать глубоко вдыхать духи Тео, которые пахнут ванилью и корицей с примесью чего-то более озорного.
Она должна вернуться домой через два дня.
Всего через два дня.
Предвкушает ли она покой и уединение в собственной квартире? Или она будет скучать по нашим ужинам, по утреннему кофе, когда мы оба еще сонные и расслабленные, по нашим совместным поездкам на работу?
Я точно буду скучать по ним.
На самом деле, насколько сильно я буду по ним скучать — это вопрос.
Последние десять лет я выкладывался на полную, чтобы никогда больше не утонуть в этом чувстве потери, пустоты, беспомощности…
А теперь, всего через несколько недель после начала отношений с Тео, я уже отклоняюсь от своего плана. Где моя дисциплина? Где мое планирование? Где мой самоконтроль?
Это якоря моего существования, а они тают, словно и не были прочным железом, а всего лишь хрупкими мыльными пузырями.
Во время ужина я почти не обращал внимания на Ангуса. Весь смысл был в том, чтобы докопаться до сути и выяснить, что же на самом деле заставит его принять решение при покупке недвижимости. Вместо этого я погрузился в игру ревности и отношений, получая огромное удовольствие от того, как мне хорошо сидеть на моей стороне кабинки с Тео, свернувшейся под моей рукой, доказывая, что только я знаю, что на самом деле двигает ей.
Я был небрежен на ужине. Не следовал стратегии. Я мог сделать гораздо больше, чтобы завоевать Ангуса, и сделать из Джессики союзника, а не врага.
Я совершил ошибки, потому что был эмоционально отвлечен.
Из-за Тео.
― Ты выглядишь напряженным, ― говорит она.
― Я не напряжен.
Ее бровь выгибается, как черный знак вопроса.
― Я думала, мы обещали не лгать друг другу?
Черт побери. Почему я придумал это правило?
― Ладно. ― Я выдохнул. ― Я немного напряжен.
― Почему? ― Тео приподнялась на своем сиденье. ― Ангус нанял тебя! Он хочет, чтобы ты нашел ему участок.
― Это правда, он сказал, что хочет, чтобы я сделал это. Но мы еще очень далеки от подписания договора.
Тео изучает мое лицо.
― Ты не думаешь, что это было реальное предложение?
Я смотрю на нее, поражаясь тому, как быстро она учится.
― Ты мне скажи… как он это сформулировал?
Тео задумывается, вспоминая.
― Он сказал «может быть, мне стоит нанять тебя»… Думаешь, он проявлял доминирование? Пытался создать динамику сотрудник-начальник?
― Мы привлекли его интерес и создали эту милую соревновательную атмосферу, которая его заводит, но это работает только до тех пор, пока он чувствует, что у него есть преимущество и он получает то, что хочет.
Именно поэтому я должен быть очень, очень осторожен, когда дело касается Тео…
Ангус считает ее своей собственностью. Это сработает только в том случае, если он будет думать, что выиграл…
Есть сотня вещей, которые могут пойти не так, даже если я сыграю идеально. А я не играю идеально, даже близко, ― моя голова занята девушкой, сидящей рядом со мной. Даже в этот самый момент мой взгляд неудержимо падает на эти прекрасные ноги.
Мне нужно взять себя в руки. Перестать относиться к Тео как к моей настоящей девушке и использовать ее по назначению: как партнера в деликатной операции.
Я не могу защитить ее от Ангуса или Джессики и не могу позволить себе отвлекаться, когда мы вместе проводим время. Да и вообще, я не должен сейчас отвлекаться. Не держаться за руки и не смотреть на ноги Тео.
Я фиксирую свой взгляд на дороге.
До тех пор, пока примерно через пять секунд он снова не соскальзывает в сторону…
― Ну… ― говорит Тео, бросая на меня неожиданно дьявольский взгляд. ― Если ты чувствуешь себя напряженно, не протянуть ли мне тебе руку помощи?
Добрые намерения, которые я вынашивал, исчезают в мгновение ока.
― Да, блядь, ― рычу я, выкручивая руль, чтобы съехать с дороги при первой возможности.
ГЛАВА 21
Тео
Салливан останавливается у смотровой площадки над водой. Я вдруг начинаю нервничать, хотя только что сама попросила его об этом.
Он поворачивается и смотрит на меня, его рука легко лежит на руле, рубашка распахнута у ворота, глаза темные и блестящие в лунном свете. Форма его губ так прекрасна, что мне с трудом верится, что я их целовала.
Верх машины опущен, но все равно кажется, что мы находимся в своем собственном маленьком воздушном пузыре. Все, что я слышу, ― это стук моего сердца в ушах, а все, что я вижу, ― это Салливан.
Он обхватывает мое лицо ладонями и целует меня. Поцелуй кажется запретным, украденным и от этого еще более восхитительным. Наше уединение в машине, вдали от Ангуса, вдали от дома, кажется изолированным даже от наших собственных обещаний.
Все причины, по которым я должна была защищать себя, быть осторожной, оберегать свои чувства, кажутся принадлежащими другому времени и месту. Здесь и сейчас мы только вдвоем, над нами ― звезды, снизу ― шум прибоя. Салливан прижимается к моим губам, его руки исследуют мое тело…