― Я предполагаю, что это должно быть связано с тем, что я трахаюсь с этим великолепным братом, чтобы отвлечься от моего парня-придурка.
― Я как раз собиралась пригласить тебя на вечеринку в честь его пилота, но, если секс каким-то образом случится… сомневаюсь, что кто-то будет жаловаться. Кроме, может быть, соседей.
― А разве соседи не вы с Салливаном?
Я сделала паузу.
― Да, вообще-то. Плюс их отец, Меррик, он живет в домике у бассейна.
― Да? И какой у него отец?
― Ворчливый, умный, веселый.
― Хорошо выглядит?
― Очень, вообще-то.
― Хм… ― говорит Мартиника, поднимая брови. Ей всегда нравились мужчины постарше. ― У тебя целый гарем, не так ли? Спасибо, что поделилась… А горячий папаша тоже придет на вечеринку?
― Возможно… ― отвечаю я, ежась от неловкости. Не думаю, что Салливан будет в восторге от того, что Мартиника будет флиртовать с его отцом. Кроме того, мне кажется, что я должна упомянуть тот факт, что Меррик — заядлый алкоголик, но я не хочу говорить так о нем, даже с Мартиникой. ― Но я не думаю, что он готов к переменам. Меррик… вдовец.
― О, я поняла. ― Мартиника сразу же отбрасывает эту идею. Ее отец умер, когда она была совсем маленькой, и мама тоже больше не выходила замуж. ― Ну, это прекрасно, если брат хоть чем-то похож на Салливана, он должен быть чертовски хорош. И я не совсем против актеров. По крайней мере, для секса.
― Ты такая великодушная.
― Я стараюсь. Но меня на всех не хватит… Кстати говоря… ты, наверное, уже сорвала свой куш с Салливаном. Как все прошло?
― Э-э-э…
― О Боже. Ты все еще не переспала с ним?
― Не могла бы ты кричать чуть тише? Возможно, в офисе еще осталось несколько человек, которые не слышат тебя.
― Извини, ― говорит Мартиника так же громко, ― но это возмутительно! Какого черта вы ждете?
Я очень, очень, очень ненавижу эту часть разговора.
Мартиника — моя лучшая подруга. Я никогда не лгала ей раньше. Это несправедливо, что Салливан заставляет меня это делать.
Тем не менее, я обещала не говорить ей правду.
Прикусив язык и проклиная Салли, я говорю:
― Мы немного подурачились…
― Это лучше, чем ничего, ― нехотя отвечает Мартиника. ― Хотя я все еще злюсь на тебя за то, что ты так долго не рассказывала мне! Как прошло? Я хочу знать все.
― Это как-то неловко… ― Я вспоминаю момент, когда я открыла дверь своей спальни, разгоряченная и возбужденная, сжимая свой вибратор, и столкнулась с Салливаном.
― Идеально. ― Мартиника с ликованием усаживается на мой стол, чтобы услышать детали. Могу поспорить, что сейчас она готова заплатить пятьдесят баксов за ведро попкорна.
Я рассказываю ей все, что мне позволено, а это в основном сексуальные подробности, в то время как Мартиника заходится от смеха.
― И он любит есть киску? ― вздыхает она. ― Он действительно идеален. Какого хрена ты не трахаешься с ним? Я знаю, что он тебе нравится…
Я поджимаю губы и киваю. Мне слишком сильно нравится Салливан.
― И я знаю, что он тебя привлекает…
― Чрезвычайно.
Нет смысла отрицать это. А мне и не нужно, я имею право испытывать влечение к своему фальшивому парню.
― Это нервы? ― говорит Мартиника. ― Ты волнуешься, потому что у тебя был секс только с четырьмя парнями, а он, наверное, переспал с шестью сотнями великолепных женщин?
― Ну, раньше не волновалась, а теперь волнуюсь, ты, засранка.
Мартиника хмыкнула.
― С таким лицом, волосами и телом? Наверняка у него трехзначное число жертв.
Я не собираюсь спать с Салливаном, но мысль о том, с какими женщинами он, должно быть, встречался, и какие они были красивые, успешные и умные, заставляет меня чувствовать себя дерьмом.
Меня бросил Трент Борджино. Трент — гребаный отстой. Если я недостаточно хороша для него, то не знаю, почему я думаю, что у меня есть хоть один шанс встречаться с Салли по-настоящему.
Мартиника замечает выражение моего лица и тут же раскаивается.
― Да кого это волнует! ― неубедительно говорит она. ― Да, какая разница! Салливан без ума от тебя. Ему понравится трахать тебя, даже если ты едва понимаешь, что делаешь, а твоя техника минета на четверку с плюсом.
― Тебе стоит устроиться на работу мотивационным оратором.
― Может, и стоит. ― Мартиника полирует ногтями рубашку, совершенно не замечая сарказма.
Я ценю поддержку, но Мартиника не может дать мне совет, потому что не знает, что происходит на самом деле. Она думает, что Салливан без ума от меня, потому что не знает, что все это — афера.
Чтобы спросить ее, что делать, мне пришлось бы сказать ей правду. А я обещала, что не скажу.
Так что я вернулась к тому, с чего начала, ― может, Салливан снова отстранился, потому что боится не своих чувств… а только моих.
ГЛАВА 26
Тео
Я чертовски нервничаю, потому что сегодня Салли впервые останется наедине с Ангусом. Он повезет его посмотреть несколько участков, но не тот, которым владеет сам Салливан. Он говорит, что приберег его напоследок.
Я понятия не имею, гениален или безумен план Салли, но Ангус сегодня в костюме, а это должно что-то значить. Любит ли он Салливана или ненавидит его, но Ангус явно видит в нем человека, на которого нужно произвести впечатление.
Все утро Ангус устраивает в офисе шоу, рассказывая всем, что мой парень теперь работает на него и что это большая услуга для меня.
― Что ты подаришь мне на Рождество за это? ― Он вздергивает брови.
― Не знаю. Могу я рассчитаться за подарок корпоративной картой?
― Я не знаю, как ты собираешься рассчитаться корпоративной картой за массаж ног.
От одной мысли о прикосновении к ступням Ангуса, которые по фактуре напоминают его крокодиловую шляпу, мне хочется блевать почти так же сильно, как от одного из его протеиновых коктейлей. Ноги Ангуса ― единственное, что может вызвать у меня сочувствие к испытаниям и несчастьям Джессики Кейт.
― Тебе придется дать Салли рыцарское звание, если ты хочешь, чтобы я прикоснулась к твоим ногам.
― Заметано! ― говорит Ангус таким тоном, который меня серьезно настораживает.
― Это была шутка, я не стану массировать твои ноги даже ради рыцарского звания.
Ангус надувается.
― Они не так уж плохи.
― Две твои последние педикюрши уволились.
― Сондра переехала.
― В Анахайм.
― Она сказала, что ей не нравится ездить по автостраде…
― Ей не нравится брить твои залысины.
С Ангусом так весело. Я должна была вести себя так с самого начала. Чего я так боялась? Увольнения? Нужно было уволиться самой.
Что бы ни случилось, когда все это закончится, я больше не буду работать на Ангуса Тейта. Если Салливан и научил меня чему-то, так это тому, что я стою большего. Даже если я лгунья, не закончившая учебу, и просто неумеха, я заслуживаю большего, чем Ангус.
Мартиника в плохом настроении, потому что Ангус заставляет ее работать непосредственно с Джессикой над планированием вечеринки.
― Она заставляет меня вручную выбирать зеленые M&M's! Я сказала ей, что можно купить все одного цвета, но она говорит, что они странные на вкус.
Джессика любит зеленый так же, как Ангус ненавидит желтый.
― Может, они и правда родственные души.
― Дьявол и любовница дьявола, ― мрачно говорит Мартиника.
― Не дай Ангусу услышать, как ты называешь его любовницей дьявола.
Она фыркает.
― Кстати, Джессика тебя ненавидит, она не перестает говорить о тебе гадости. Должно быть, ты очень разозлила ее за ужином.
Я вспоминаю тот момент, когда Салливан убрал ее руку с груди, и чувствую горячий прилив триумфа.
― Если бы Джессика Кейт была хорошего мнения обо мне, вот тогда бы я забеспокоилась. Меня волнует, что люди думают обо мне, только когда я ценю их мнение.
― Это касается и меня? ― Мартиника взмахнула ресницами.
― Тебя больше, чем кого-либо другого.
― Ну, я думаю, что ты замечательная. И я говорю это не только для того, чтобы ты помогла мне рассортировать M&M's.
― Но я помогу тебе.
― Слава богу, ― вздыхает она.
Салли приезжает в полдень, чтобы забрать Ангуса.
К этому моменту почти все в офисе вертятся вокруг своих столов, чтобы не пропустить моего парня.
― О Боже! ― говорит бухгалтер Лиэнн. ― Он выглядит так же, как тот актер! Ты не боишься, что он тебе изменит?
Меня больше волнуют шокированные выражения лиц, которые я вижу вокруг себя. Ни один человек не сказал: «Как повезло этому парню»…
Встречаться с Салливаном — не самое приятное испытание для самолюбия. Пока он не находит меня взглядом, и все его лицо не озаряется, и он не идет прямо ко мне через всю комнату. Теперь я чувствую себя на миллион долларов.
Он минует строй пристальных взглядов, не останавливаясь, пока не подхватывает меня на руки и не обнимает. Он дарит мне целомудренный поцелуй и ставит меня на пол со словами:
― Я сегодня очень скучал по тебе.
Вполне возможно, что все это — спектакль. Даже вероятно.
Но в этот момент я делаю опасный выбор: я притворяюсь, что все происходит на самом деле.
Я смотрю в глаза Салли и позволяю себе притвориться, хотя бы на минуту, что тепло на его лице, его волнение, его руки, все еще сжимающие мои, на сто процентов настоящие. Я притворяюсь, что Салливан отчаянно любит меня, и три часа разлуки действительно заставили его страдать от желания увидеть меня.
Я никогда не пробовала героин, но окситоцин, который заливает мое тело, пока я смотрю в его темные глаза, должно быть действует также. В тот момент, когда я поддаюсь, уже знаю, что проиграла. Скажите наркотикам нет, дети… всего одна доза может погубить вас навсегда.
Я говорю:
― Я тоже по тебе скучала.
И тут происходит нечто еще более ужасное — я понимаю, что не лгу. Даже не преувеличиваю.
Я соскучилась по Салли и безумно рада его видеть.
Запах его кожи и крема для бритья вызывает у меня прилив дофамина. Дьявольское выражение его лица превращает мой мозг в кашу. Я вдруг