Я ворчу:
― Это несправедливо. Ты видела меня полностью обнаженным, а я видел тебя только частично.
― Я никогда не видела тебя голым.
― Мы выглядим одинаково.
― Ты уверен? ― говорит Тео.
Она смотрит на меня взглядом, который совсем не похож на те, что были раньше. Это совсем другая Тео ― похотливые глаза, голодный взгляд… Она выглядит так, словно если бы не ремень безопасности, удерживающий ее, она нырнула бы через подлокотник и сожрала меня.
Может, мне не стоит так уж злиться на Риза?
Признаюсь, часть этой сцены была чертовски сексуальной. Риз нагнул свою жрицу, взяв ее сзади. Девушка была довольно симпатичной, но я не обращал на нее особого внимания до того момента, когда понял, что она немного похожа на Тео. Не лицом, но видом сзади… определенное сходство было. И Риз, конечно, выглядел почти так же, как я.
В тот момент я не чувствовал себя возбужденным, охваченный яростью и унижением, но сейчас эта сцена крутится в моем мозгу. Тео смотрит на меня хищным взглядом, а я вспоминаю, как ощущалось ее обнаженное тело, вкус ее рта, нежность ее кожи. Все это проносится у меня в голове, смешиваясь с графическими образами того, как мы могли бы выглядеть, трахаясь.
Но мы не можем.
Я пообещал Тео прекратить попытки, пообещал ей, что перестану даже думать об этом.
Мне не стоило давать второе обещание, оно совершенно невыполнимо. Но я могу хотя бы сдержать первое.
И хотя все внутри меня тянется к девушке рядом со мной, хотя все, чего я хочу — это снова прикоснуться к Тео, положить руку на ее бедро, поцеловать ее на следующем светофоре, даже… Я не отвожу взгляд от дороги и вместо этого включаю музыку.
Я говорю:
― Спасибо, что успокоила меня. Я действительно не хочу все испортить Ризу.
― Я знаю, что не хочешь. — Тео меняет свое положение так, что теперь она тоже смотрит вперед.
Она говорит это мягко, негромко, но в ее словах есть нотка разочарования.
Я не могу посмотреть на нее, чтобы убедиться. Я вообще не могу на нее смотреть, потому что мое самообладание на грани.
Даже не смотря на нее, я все равно чувствую запах ее духов. Я слышу ее мягкое дыхание. Я чувствую каждое ее движение.
Тысяча невидимых нитей, кажется, натягиваются между нашими телами, и каждый миг она тянет меня к себе.
Остаток пути до дома мы едем молча, но мой разум не успокаивается. Он кричит, чтобы я что-то сказал, сделал, удовлетворил это желание, даже если все, что я могу сделать это положить руку на ее колено, чтобы почувствовать нежность этой мягкой, как масло, кожи…
Не касаться ее — это пытка.
Я не знаю, о чем думает Тео. Она замкнулась и выглядит расстроенной.
Когда я подъезжаю к дому, она выскакивает из машины, не дожидаясь меня и не оглядываясь.
Я позволяю ей уйти, потому что устал скрывать свои чувства и сопротивляться тому, чего я хочу. Я чувствую себя подавленным и несчастным, недоумевая, как я вляпался во все это. Месяц назад мой план казался блестящим. Теперь, что его разработал мой злейший враг.
Я замираю перед закрытой дверью Тео, размышляя, стоит ли постучать. Но что я скажу?
Я представляю себе наш разговор:
Прости, что я так расстроился.
Прости, что не могу держать руки подальше от тебя.
Прости, что я собираюсь поцеловать тебя снова прямо сейчас…
Вот почему я не могу постучать. Потому что я не могу себе доверять.
Тео сделала правильный выбор. Она сразу же легла в постель, так что нам не придется повторять то, что мы только что видели на экране.
Мне следует поступить так же.
Я отправляюсь в свою спальню, чтобы почистить зубы и умыться, а затем лечь в постель в полном одиночестве.
Я разглядываю себя в зеркале с полным ртом зубной пасты, когда слышу тихий звук за дверью. Такой мягкий, что я вряд ли обратил бы на него внимание, если бы не ждал, не надеялся на то, чего не должно произойти.
Я открываю дверь.
Тео стоит за ней совершенно голая.
ГЛАВА 30
Тео
Поездка на машине домой была невыносимой борьбой с соблазном. Я понимала, что Салли расстроен, и хотела выразить ему все сочувствие, которого он заслуживал, но было трудно обвинять Риза в создании моего самого любимого произведения кинематографа.
Мне было ужасно жаль Салли, это правда, но стоило ему немного расслабиться, как вожделение снова нахлынуло на меня. Атмосфера в машине стала флиртующей, и мне показалось, что он приободрился…
Но потом он включил музыку и больше не сказал мне ни слова.
Теперь я лежу в постели, расстроенная и растерянная.
Может, я ему просто не нравлюсь? Или, по крайней мере, не так сильно, как он нравится мне.
А может, он слишком расстроился из-за случившегося, а я веду себя как эгоистичная задница.
Я перевернулась на другой бок, подбивая подушку, пытаясь устроиться поудобнее.
Он сказал, что я ему нравлюсь. Он хотел переспать со мной. Разве не так?
Это я сказала ему, чтобы он остановился.
О чем, черт возьми, я думала?
Я перевернулась на другой бок, горячая и возбужденная.
Салли ведет себя как джентльмен? Поэтому он меня отшил? Или я просто принимаю желаемое за действительное…
Я никак не могу найти удобное положение. Я не могу успокоить эти мечущиеся мысли.
Мое возбуждение должно было бы угаснуть, но это не так. Я возбуждена и еле сдерживаюсь, а у меня даже нет моего проклятого вибратора. Это ощущение пульсирующего желания не ослабевает. Более того, оно только усиливается.
Я скатываюсь с кровати, стягиваю с себя безразмерную футболку, в которой сплю, и планирую принять холодный душ.
Но мои ноги игнорируют то, что решил мой мозг. Они направляются не в сторону ванной. Вместо этого они идут к двери, и моя предательская рука распахивает ее. Я иду по коридору, голая, как в день своего рождения, не задумываясь о том, что Риз мог вернуться домой.
Когда я стучусь в дверь Салли, в моей голове нет никаких мыслей, только одна непреодолимая похоть.
Как только Салли открывает дверь, я набрасываюсь на него и целую.
Мы падаем на его кровать, и нас окружает его запах. На Салли только боксеры, и я стягиваю их, желая увидеть его целиком.
Это не имеет никакого смысла, потому что визуально все действительно почти одинаково, но вид обнаженного Салли возбуждает в десять раз сильнее, чем Риз. Тогда я чувствовала сомнение, чувство вины… теперь же я смотрю на настоящего, реального Салливана, и ничто не может сравниться с ним.
Он чертовски великолепен.
То, что я могу прикоснуться к его телу, к его груди, животу, спине, заднице… то, что он целует меня прямо сейчас, проникает мне в рот с этим низким стоном, в котором так восхитительно сочетаются удовольствие и тоска…
Это кажется таким невозможным и в то же время совершенно правильным. Именно здесь мне суждено быть, именно этого я хочу. Предложите мне пост президента, бассейн, полный золота, весь Тадж-Махал, и я бы выбрала это.
Его руки касаются моей груди. Он берет одну из них в рот, посасывая сосок так, что моя спина выгибается, а глаза закатываются.
― Боже мой, Тео… Боже мой…
Он останавливается на мгновение, наши ноги спутаны, его рука в моих волосах.
― Подожди, подожди… ― говорит он, создавая небольшое пространство между нашими ртами. ― Ты не хочешь этого делать…
― Хочу.
Он внимательно смотрит мне в глаза.
― Ты уверена?
― Салли, если ты не возьмешь меня прямо сейчас, я не переживу эту ночь. Ты мне нужен.
Я не знаю, кто эта девушка, которая вцепилась в Салливана и целует его так, будто пытается высосать душу из его тела, но она права — мне это нужно.
Мое вожделение к нему — это грозовые тучи, готовые пролиться. Мы не можем вернуться к голубым небесам, пока не пойдет дождь.
Это безрассудно и противоположно тому, чего, как я говорила, хочу, но мне уже все равно. Я хочу его. И если он отвергнет меня после этого, если все это закончится, это не имеет значения. Потому что правда в том, что мне и так будет больно. Я обманывала себя, когда думала, что могу не пострадать.
Я уже без ума от Салли.
Я была влюблена в него все это чертово время.
Это была ложь… притворяться, что все это не по-настоящему.
Я хочу его так сильно, что приму все, что смогу получить, даже если это всего лишь притворство еще на несколько недель. Я окунусь в свои фантазии и проживу их так полно, что у меня останутся хотя бы воспоминания после того, как он меня бросит.
Я могла бы годами жить, наслаждаясь воспоминаниями о том, как хорошо мне сейчас, его руками на моей груди, его губами на моей шее…
Это намного лучше, чем я представляла, чем когда-либо могла представить… пока эта страсть пылает на моей коже, в моих легких, бурлит в моем животе, я буду сгорать каждое мгновение.
Его горячий рот тянется к моей шее, его язык ласкает мою грудь. Наши ноги переплетены, раскаленный стержень его члена упирается мне в бедро. Я обхватываю его рукой и сжимаю. Все тело Салли напрягается, и он стонет, обнимая меня и захватывая мой рот.
Мы катаемся по его кровати, путаясь в простынях, которые так сильно пахнут им, что это сводит меня с ума.
― Однажды я пробралась сюда… ― признаюсь я. ― И мастурбировала в твоей постели.
― Какая грязная девчонка… ― рычит Салли, прижимаясь к моей шее. ― Когда это было?
― В мой первый день здесь.
Его возбужденный смех бурлит в моей крови.
― О чем ты думала?
― О выражении твоего лица, когда Ангус коснулся моей руки…
Салли издает низкий звук, он точно знает, о чем я говорю.
― Я ненавижу, когда он ведет себя так, будто ты принадлежишь ему… потому что ты принадлежишь мне. ― Что-то сжимается у меня в животе, горячее и волнующее.
― Скажи это еще раз… ― шепчу я.
― Что?
― Что я принадлежу тебе…
Салли обнимает меня, путаясь руками в моих волосах. Он смотрит мне в глаза и прижимает к себе.