— Сейчас, не правда ли?
Эти слова показались Хейзл чересчур интимными. Она знала, что должна отказать ему, но была не в силах этого сделать. И даже не потому, что это было бы непростительной грубостью. Ей хотелось ощутить, как его руки обнимают ее. Хотя бы только раз!..
— Хорошо, — кивнула она.
Может быть, с Лили это произошло именно так… Она оказалась бессильна перед его неотразимым обаянием. Да и какая женщина устояла бы?
Барт обнял ее за талию, теснее привлек к себе и почувствовал, как она задрожала. Его охватила радость триумфатора.
В юности он легко начинал молчаливую прелюдию к занятиям любовью, которая происходила на танцевальной площадке. Казалось, его тело само знало, что нужно делать. Напряженная мужская плоть и мягкая, податливая — женская… Горячее дыхание, вырывающееся из женских губ, мягкие упругие груди, прильнувшие к его груди…
Но этот танец был совсем другим — почти целомудренным! Он, Барт, искушенный обольститель, прикасался к своей партнерше так осторожно, словно танцевал с благовоспитанной старой девой.
И в то же время это был самый захватывающий эротический эксперимент в его жизни!
Он боялся потерять над собой контроль и чувствовал, что стоит ему только чуть-чуть выйти за пределы дозволенного и он набросится на Хейзл, как пещерный человек!
Нужно заговорить с ней, чтобы хоть немного усмирить желание, решил Барт.
— Так вам нравится ваша работа? — спросил он, сознавая, насколько безразлично-вежливым выглядит этот вопрос.
Хейзл вздрогнула, очнувшись от сладостного забытья, и попыталась сосредоточиться. Ей так хотелось медленно расстегнуть пуговицы ею смокинга и положить голову на грудь, обтянутую шелковой рубашкой…
— Да… Думаю, да. Во всяком случае, она не хуже и не лучше любой другой.
— Что это значит? — удивился Барт.
— Ну, каждая работа имеет свои плюсы…
— И в чем они заключаются, не считая возможности находиться в блестящем обществе и танцевать с мужчинами вроде меня?
Хейзл слегка улыбнулась.
— Дело в том, что я никогда не знаю, получу ли следующий заказ, и ощущение неопределенности омрачает радость от успешно выполненной работы. Хотя, с другой стороны, мне нравится чувствовать себя свободной. Я не хотела бы каждое утро просыпаться в семь утра, облачаться в деловой костюм и отправляться в офис…
При мысли о том, как она может выглядеть в узкой юбке и изящных туфельках на высоких каблуках, Барт почувствовал, что во рту у него пересохло.
— Да, это верно, — вежливо согласился он. — К тому же, я полагаю, доходы у организаторов вечеринок гораздо выше, чем у простых служащих.
Хейзл покачала головой, и золотистая прядь волос упала ей на шею.
— Вовсе нет. Кроме того, все эти балы и приемы такие скучные…
— Что ж, спасибо, — сухо заметил Барт.
— О, я не имела в виду вашу! — спохватившись, ответила Хейзл.
Слово «скучная» в последнюю очередь подходило для этой вечеринки, и щеки ее горели от сознания своей вины.
Барт заметил этот румянец, и в нем неожиданно пробудилась нежность. Ему еще не доводилось видеть, как женщина краснеет в его объятиях.
— Вам не стоит так переживать, Хейзл, — мягко сказал он. — Вы меня нисколько не обидели.
Она почувствовала, что замирает от счастья. О Боже! Он здесь, рядом, и не позволяет себе ни одной вольности, которая могла бы задеть ее!..
— Хорошо, — произнесла Хейзл одними губами.
Барт почувствовал, как напряглось ее тело в его объятиях, и нахмурился. Обычно женщины прижимались к нему, инстинктивно раздвигая бедра. Это было похоже на вопросы и ответы без слов. А сейчас… Он улыбнулся и легко провел большим пальцем вдоль спины Хейзл, ощущая под нежной тканью восхитительный изгиб.
Это прикосновение словно парализовало Хейзл, и она окончательно поняла, почему Лили потеряла голову. Как могло быть иначе, если этот человек всего лишь после нескольких коротких встреч и вполне невинного танца оказывает такое сильное воздействие даже на нее, Хейзл, — осторожную и разборчивую после неудачного брака. Что же было бы, если бы он поцеловал ее? Или занялся с ней любовью?
И она взглянула Барту в глаза. Интересно, как он отреагирует на задуманную Лили шутку?
А он в это время думал о том, что ему достаточно лишь слегка наклонить голову, чтобы прижаться к ее трепещущим губам.
— Пойдем отсюда, — прошептал он, — в более уединенное место…
Скорее всего, это были самые невинные слова из всех, когда-либо произнесенных им в подобных ситуациях, но Хейзл так резко отпрянула, как будто он предложил ей публично раздеться догола. Она взглянула на него снизу вверх с немым вопросом в глазах и конвульсивно вздрогнула.
— В чем дело, дорогая? Вы замерзли? — Он спросил об этом с непритворной заботой и поймал себя на том, что испытывает желание снять смокинг и набросить его на обнаженные плечи Хейзл.
— Нет.
Она вздрогнула не от холода, а от страха, потому что именно в этот момент увидела белый кружевной платок, обвившийся вокруг цветочной гирлянды, украшающей вход на танцплощадку.
Это был условный сигнал. Теперь она должна приготовиться к самому худшему.
Хейзл убрала руку, лежавшую на груди Барта, и легким движением переложила ее ему на плечо, чтобы взглянуть на часы.
Она нервно облизнула пересохшие губы. Пора.
Барт почувствовал ее движение, и это его обеспокоило. Нежный тонкий запах ее волос необычайно возбуждал его.
— Может быть, пропустим следующий танец? Или продолжим? — спросил он.
— Думаю, с меня хватит, — откровенно призналась Хейзл.
— С меня тоже. Вы поглощаете все мое внимание, — ответил Барт и снова взял ее за подбородок. Глаза его слегка сузились, и он улыбнулся. — Боюсь показаться навязчивым, но не пообещаете ли вы мне последний танец?
— Может быть, вы выберете кого-нибудь еще? — смешалась Хейзл.
— Нет, это исключено!
Его глаза неотрывно смотрели на нее, и она поняла, что не сможет отвернуться, даже если весь мир вокруг нее начнет рушиться. А ведь именно это произойдет через несколько минут!
— Хейзл, дорогая! — прошептал Барт. — Я зачарован золотисто-зеленым блеском ваших глаз, а вы до сих пор не дали мне ответа!
— Если вы захотите потанцевать со мной позже, я не возражаю, — ответила Хейзл, уверенная, что этого не произойдет.
Она вырвалась из его объятий и бросилась к выходу — туда, где развевался белый платок. Оказавшись снаружи, на холодном февральском воздухе, она остановилась и вгляделась в темноту. Кто-то окликнул ее по имени.
Обернувшись, Хейзл увидела поблескивающие в темноте драгоценности и услышала сдавленные смешки. Пять женщин в вечерних платьях стояли тесной группкой в тени деревьев, напоминая собравшихся колдовать ведьм.
Всего только пять? А ведь Лили обещала привести, по меньшей мере в два раза больше!
Подавив свои сомнения, Хейзл начала осторожно пробираться к ним по густой скользкой траве. Лили стояла в центре, в коротком белом платье, оставляющем ноги открытыми почти до середины бедер. Она была крайне возбуждена, тогда как остальные четыре женщины выглядели слегка разочарованными. Они показались Хейзл чересчур надушенными и накрашенными — какими-то неуместными здесь, словно елочные украшения в середине лета.
И уж конечно, меньше всего они походили на жертв коварного соблазнителя.
— Все готово? — заговорщически прошептала Лили.
Хейзл уныло кивнула.
— Да. Песню, о которой ты просила, начнут играть через несколько минут.
— Отлично! — Лили махнула рукой в сторону четырех своих товарок. — Хочешь, чтобы я тебя представила?
Хейзл покачала головой.
— Нет, спасибо. Не обижайтесь, но я бы не хотела поддерживать знакомства ни с кем из вас.
— Он здесь? — прошептала одна из женщин. — Спроси у нее, — ответила другая, в вульгарном платье с серебряными блестками, указывая на Хейзл длинным накрашенным ногтем. — Вы ведь только что с ним танцевали? Мы все видели, как вы любезничали!
Хейзл почувствовала в голосе женщины неприязнь и в упор глянула в ее раздраженное лицо.
— Я ни с кем не любезничала.
— Нет? — ехидно спросила другая. — Мы видели, как он обнимал вас! Ну и как, вам это понравилось?
— Это был всего лишь танец, — ответила Хейзл, чувствуя, насколько неуверенно звучит ее голос.
Худая брюнетка с костлявыми плечами насмешливо прищурилась.
— Считайте, что вам повезло, — хрипловатым голосом сказала она. — Если бы нас здесь не было, вы бы перед ним не устояли, и все закончилось бы очень плачевно.
— Не думаю, что мне понадобилась бы чья то помощь, — покачала головой Хейзл.
— Вы хотите сказать, что не закончили бы этот вечер в постели Барта Ардена?
Хейзл передернуло от этого развязного тона. Она снова взглянула на часы, страшась того, что должно было вот-вот начаться, и желая, чтобы это поскорее закончилось.
— Ну что ж, ваш час настал, милые леди, — сказала она, принужденно улыбаясь. — Действуйте!
Она старалась убедить себя, что задуманное Лили не так уж плохо, как это может показаться.
Импровизированная танцплощадка полностью освободилась к тому моменту, когда раздались первые звуки знойной, тягучей мелодии.
Барт сидел за столом, разговаривая с каким-то человеком. Лили подошла к нему и пригласила на танец.
Хейзл видела, как он бросил на нее короткий вопросительный взгляд, словно не вполне узнавая, но его замешательство продолжалось всего несколько мгновений. Слегка пожав плечами, он с обаятельной улыбкой поднялся Лили навстречу.
И тут все четыре женщины, одна за другой приблизились к нему в своих кричащих нарядах, фальшиво улыбаясь.
Они окружили танцующую пару, словно хищники жертву, и, как только Лили освободилась из объятий Барта, другая женщина тут же заняла ее место.
Хейзл чувствовала, что все это начинает действовать ей на нервы. Судя по внезапно наступившей тишине, гости тоже догадались, что происходит нечто странное.
Это не просто невинная шутка, вдруг поняла Хейзл, увидев, как Лили выбралась из круга танцующих, поднялась на сцену и вырвала микрофон из рук ошеломленного диск-жокея.