Барт слегка улыбнулся, немедленно разгадав причину такой неожиданной заинтересованности.
— Потому что мне нравится читать и издавать книги, — ответил он.
— Но тогда почему…
— Почему я сам не стал писателем? — Он с трудом удержался от того, чтобы не бросить в нее виноградиной, и положил ягоду в рот. — На самом деле я им был и даже написал шесть романов.
— Шесть?! — изумленно переспросила Хейзл. — И они были опубликованы?
— Представьте себе, да. Все шесть. Правда, они не заслуживали тех похвал, которыми их осыпали в прессе.
— Но… что же было дальше? Они плохо раскупались?
— Ничего подобного. Многие захотели купить мои книги, и некоторые это сделали. Но я вовремя понял, что эти романы не так уж хороши, и вместо того, чтобы всю оставшуюся жизнь заниматься тем, в чем не могу подняться выше среднего уровня, решил найти себе другое занятие. Так я стал добиваться славы для тех писателей, в чей талант верил, и на этом поприще добился большого успеха, могу сказать без ложной скромности.
Хейзл вспомнила о груде рукописей в его кабинете. Сколько же времени уходит на то, чтобы все это прочесть!
— Должно быть, это нелегкая работа?
— Мне нравится, — пожал плечами Барт.
— И вы все время… один? — неожиданно для самой себя спросила она.
— Да, по большей части. — Он начал складывать пустые тарелки на поднос. — Меня такая жизнь вполне устраивает.
— А вы никогда не хотели… — она замялась, — иметь детей?
Барт насмешливо прищурился.
— Это вопрос или предложение?
Хейзл вскочила и бросилась вон из комнаты. Он печально вздохнул.
10
В середине следующего дня снаружи послышался шум подъезжающего автомобиля и хруст гравия. Затем такси круто развернулось напротив входа.
Стоя у окна, Хейзл наблюдала, как Барт подошел к машине. Колеса описали резкий полукруг, и автомобиль остановился буквально в двух дюймах от него. С чего это, интересно, водитель решил продемонстрировать такую лихость? — удивилась она.
— Вы всегда тормозите на полной скорости? — осведомился Барт, склоняясь к окошку шофера.
— Это не моя вина, — отвечал тот, красноречиво кивнув в сторону заднего сиденья.
— Я попросила его об этом, — послышался звонкий женский голос, — и обещала, что заплачу чаевые только в том случае, если увижу твою раздраженную физиономию, братец!
Барт попытался изобразить возмущение, но вместо этого на его лице появилась широкая улыбка.
Хейзл с тревожно бьющимся сердцем наблюдала за этой сценой.
Из-за открытой дверцы высунулась рыжеволосая голова, затем показалась пара длинных стройных ног.
— На самом деле я собиралась сесть за руль сама, но прокатная контора отказалась выдать мне страховку из-за отсутствия поручителей…
— Слава Богу! — облегченно вздохнул Барт.
— Думаю, все из-за того, что я актриса! Почему, интересно, у всех такое предубеждение против людей моей профессии?
— Раньше у меня были те же самые проблемы, — послышался другой голос, показавшийся Хейзл очень знакомым. — Актеров считают слишком непостоянными и независимыми. А теперь, Барт, помоги мне выйти.
На его лице появилось виноватое выражение.
— Прости, что я сам тебе этого не предложил, — сказал он, склоняясь к дверце, — но я боялся тебя расстроить. Ты всегда говорила, чтобы я не обращался с тобой, как с калекой.
— Тогда я была моложе, — отмахнулась миссис Арден, выбираясь из машины.
— Это было всего два года назад, — ехидно заметил Барт.
— Ничего подобного!
Из своего укрытия Хейзл могла хорошо рассмотреть всех членов семьи Барта.
Его мать, несмотря на свои семьдесят лет, выглядела замечательно. Это была высокая стройная женщина с тонкими чертами лица и густыми седыми локонами. Она носила ту же самую прическу, с которой появлялась в детских передачах. Миссис Арден сохранила прежнее обаяние и непринужденное изящество, и в ней легко было узнать бывшую актрису.
Элизабет и Дороти, которых уменьшительно, — но не всегда ласкательно, как говорил Барт, — называли Бетти и Дотти, — были совершенно не похожи друг на друга.
Рыжеволосая высокая Бетти, актриса, напоминала мать. Ее наряд из бархата и кружев был нарочито экстравагантен, с контрастными сочетаниями цветов.
Дотти больше походила на брата. У нее были большие темные глаза и чувственный рот, на котором все время играла улыбка. Она имела ученую степень, но, несмотря на это, умела оставаться просто женщиной, что, по мнению Барта, было весьма разумно.
— А теперь, — заявила миссис Арден, нетерпеливо глядя на сына, — покажи нам свою девушку!
Он нахмурился.
— Девушку? Какую девушку?
— Бетти говорит, что ты в последнее время сам не свой, так что мы все уверены, что тут не обошлось без нового увлечения.
Барт бросил на младшую сестру испепеляющий взгляд, но та лишь скорчила в ответ ехидную гримасу.
— Ну, у Бетти всегда язык работает быстрее, чем мозги! — недовольно пробормотал он. — Здесь сейчас находится только мисс Корбетт, которая помогла мне устроить для вас праздничный стол.
Хейзл решила, что сейчас самый подходящий момент, чтобы выйти и поздороваться, и стала спускаться по лестнице.
— Но Бетти сказала, что ты собирался приготовить все сам! — воскликнула миссис Арден, глядя на сына в некотором замешательстве. — Чем же будет заниматься мисс Корбетт?
В этот момент Хейзл появилась на пороге.
— Я буду подавать блюда и напитки, — сказала она.
— Значит, Барт решил взять на себя женские обязанности, а вы — мужские? — усмехнулась Бетти. — Интересно!
— Уймись! — бросил ей брат. — Хейзл преуменьшает свою роль: она сама испекла праздничный торт и давала мне указания по поводу приготовления всего остального.
— Еще интереснее, — промурлыкала Бетти.
— Перестань! — поддержала брата Дороти.
Глаза Барта слегка сузились.
— Хейзл, позволь познакомить тебя с моими матерью и сестрами.
Он с некоторым любопытством наблюдал за женщинами, которые поочередно обменивались вежливыми улыбками и рукопожатиями.
— Вы можете подождать в гостиной, пока я приготовлю чай, — предложила Хейзл, когда они вошли в холл. — О, простите, миссис Арден, я совсем забыла! С днем рождения!
— Спасибо, дорогая! — откликнулась та, внимательно вглядываясь в ее лицо.
Когда через некоторое время Хейзл вошла в гостиную с нагруженным чашками подносом, пред ней предстала картинка семейной идиллии.
Миссис Арден сидела в кресле у окна, слегка наклонившись вперед, чтобы Барту было удобнее опираться локтями о спинку кресла. Дотти читала газету с нарочито рассеянным видом, словно показывая, что написанное интересует ее гораздо меньше, чем присутствующие. Бетти растянулась на ковре перед камином. В руках у нее был апельсин, и она изящными движениями отправляла очищенные дольки в рот.
При появлении Хейзл все четверо обернулись в ее сторону.
— С молоком или с лимоном? — спросила она. — Есть печенье, фруктовый кекс…
— Садитесь, Хейзл, — сказал Барт, подходя к ней. — Я сам все сделаю.
— А теперь ты решил разыгрывать заботливого хозяина? — невинным тоном спросила Бетти.
— Заткнись, Бетти! — мягко сказала миссис Арден и взяла чашку чая из рук сына и вдруг, нахмурившись, словно неожиданно вспомнила о чем-то неприятном, взглянула на Хейзл.
— Послушайте, а не вы ли та самая девушка, которая устроила это дурацкое шоу с бывшими подружками Барта на Валентинов день?
Бетти насмешливо фыркнула, а Дотти удивленно посмотрела на Хейзл, которая залилась краской. Только Барт остался абсолютно невозмутимым.
— Это была не ее идея… — начал он.
Но Хейзл не хотела, чтобы он оправдывал ее перед всеми, поскольку считала, что не заслуживает этого.
— И все же я допустила это, — тихо сказала она. — Шутка, которую Лили решила сыграть с Бартом…
— Та самая Лили, которая все время тебе писала эти письма?.. — перебила миссис Арден, обращаясь к сыну.
Хейзл недоуменно посмотрела на Барта.
— Какие письма?
Он с легким раздражением пожал плечами.
— Я не собираюсь обсуждать эту историю в деталях.
— Я воспитала сына настоящим джентльменом! — с гордостью заявила миссис Арден. — Таким же, как его отец!
Хейзл была в замешательстве. Вот и еще одно подтверждение ее инстинктивного убеждения в том, что Барт Арден честный и порядочный человек. Она уже давно начала подозревать, что существуют какие-то неизвестные ей подробности его отношений с Лили… Но какие? О чем умолчала подруга?
— Я принесу еще чаю, — сказала Хейзл, радуясь возможности ускользнуть.
— А потом ты покажешь нам наши комнаты, — сказала Бетти брату и, когда Хейзл вышла, добавила невинным тоном: — Вы с ней, случайно, не делите спальню?
— Только кухню, — небрежно ответил он.
Гораздо легче оставаться здесь в присутствии гостей, чем наедине с Бартом, тем временем размышляла Хейзл. Все спальни находятся по соседству, и слышимость в доме достаточно хорошая. Так что бояться нечего.
Барт вошел в небольшую подсобную комнату, смежную с кухней, как раз когда Хейзл заканчивала покрывать праздничный торт разноцветной глазурью. Она не хотела путаться под ногами у Барта, пока тот орудовал на кухне, и решила, что здесь ей никто не помешает.
Он склонился над ее плечом, наблюдая, как она аккуратно выводит последние штрихи.
— Просто чудо! — восхитился он. — Потрясающе!
— Мне не совсем удался цвет волос, — сказала Хейзл. — Он должен быть скорее золотистым, чем рыжим, но я так и не смогла добиться нужного оттенка.
— Как всегда, стремитесь к совершенству? — поддразнил ее Барт, улыбаясь, и она улыбнулась в ответ.
Их глаза встретились, и Хейзл показалось, что между ними вспыхнула какая-то искра. Если бы на месте Барта был какой-то другой человек, она поклялась бы, что это невозможно. Навсегда разуверившись в том, что еще раз встретит человека, с которым захотела бы заняться любовью, Хейзл после развода избегала мужского общества.