Леди Сесилия натянуто улыбнулась:
– Простите меня. Я не всегда столь жестока.
– Не верьте ей. – За спиной его встала принцесса, следом за ней подошел Ангерран. – Ее язык достаточно остер, чтобы проткнуть щит рыцаря. Насколько я помню, впервые она обратила на вас внимание на турнире и сказала, что была бы рада увидеть вас упавшим в грязь.
Марк вспомнил начало турнира.
– Жаль, что разочаровал графиню.
На лице Сесилии опять появилось высокомерно-презрительное выражение. Похоже, в душе этой девушки бушуют страсти. Легче справиться с ее ненавистью, чем с редкими проявлениями симпатии.
Марк мельком взглянул на друга, надеясь, что тот улыбнется ему, даст знак, что все идет по плану, однако тот смотрел только на Изабеллу.
– На следующей неделе, – продолжала та, – нам предстоит спеть на ужине.
– Что это значит, миледи? – спросил Марк.
– Каждому гостю надо будет что-то сделать, чтобы развлечь придворных, – объяснила Сесилия.
Изабелла весело рассмеялась:
– Впереди три недели развлечений. Каждый должен принять участие. Подходит все: песня, танец, а также любое другое действие.
Де Марсель не был человеком светским, предпочитал одиночество и редко появлялся в обществе. А теперь из него решили сделать шута, что было ему решительно не по душе. Он рыцарь, воин, а не странствующий менестрель.
Изабелла одарила очаровательной улыбкой Ангеррана:
– Я знаю, вы чудесно поете. – И повернулась к Марку: – А вы чем нас удивите?
– Верно, – поддержала графиня. – Какими вы обладаете талантами, помимо владения мечом?
Да, она остра на язык. Тон изменился и стал таким же, как в момент, когда она назвала его злейшим врагом. Подобное поведение его отрезвило.
– Петь я предоставлю другим, – произнес он и нахмурился.
– И мы тебе за это благодарны, – усмехнулся Ангерран. – У него голос как у лягушки.
Марк де Марсель, не боявшийся встречи с врагом, стрел и острых мечей, пожалел, что покинул Лондон и отправился поддержать друга. Лучше бы он сейчас сидел в холодной башне и жевал жесткое мясо.
Изабелла рассмеялась с ехидной жестокостью, свойственной особам королевской крови.
– Уверена, вы что-нибудь придумаете.
Сесилия оглядела его с ног до головы и прищурилась:
– Может, нарядитесь кем-то?
Что? Они надеются сделать из него ряженого в маске? Что может быть унизительнее для рыцаря! Он открыл рот, чтобы возмутиться, но ощутил, как кто-то сжал его руку – Сесилия просила его промолчать.
Леди Изабелла захлопала в ладоши:
– Чудесно! Папе очень понравится. Помнишь тот год, Сесилия, когда король и твой отец пришли в рясах монахов? Даже матушка не узнала отца, а когда все поняла, здорово отругала!
А он и не предполагал, что семья графини так близка с королем. Тот настолько доверял графу, что сделал товарищем в таком чудачестве…
Лицо Сесилии помрачнело. Изабелла перевела взгляд на де Куси.
– О да, – закивал тот, – переодевание – отличная идея. Какой выберешь образ, Марк?
– Пусть это будет сюрпризом, – ответила Сесилия. – Но предупреждаю, я не смогу превратить этого мужчину в монаха.
Она легкомысленно рассмеялась.
Изабелла вскинула бровь и в упор посмотрела на Марка:
– Графиня уверяла, что ей не нравятся блондины. Видимо, изменила мнение.
Сесилия смущенно потупила взгляд, а Марк впервые пожалел, что не родился брюнетом.
– Видите? – продолжала Изабелла. – Она даже не думает отрицать.
– О нет, миледи, мне по-прежнему симпатичны брюнеты.
Она посмотрела на де Куси с такой надменной улыбкой, что даже Марку стало ясно, что это не так.
Принцесса рассмеялась и взяла Ангеррана под руку.
– Ну этого ты не получишь, – в тон графине произнесла она. – Пойдемте, надо подготовить наше выступление.
Стоило им отойти на несколько шагов, Сесилия выпустила руку Марка:
– Не надо было давать им повода остаться наедине.
– Что все это значит? – возмутился Марк. – О чем вы только думали?
– О том, чтобы помочь вам выпутаться из неловкой ситуации. Хотя вас это, похоже, совсем не беспокоило.
Он должен ее благодарить? Между ними слишком много непонятного и недосказанного. Марк совершенно запутался. На поле боя или турнире все было просто, он знал правила, понимал, что стоит делать, а что – нет. Но об этом дворе и девушке рядом он не знал ничего. Каждый шаг грозил ему неприятностями.
– Я не собираюсь поддаваться на глупую идею и устраивать маскарад.
– Вас никто не узнает, никому не будет известно, кто скрывается под маской.
– Но как я смогу все придумать и сшить костюм за неделю?
– С моей помощью, разумеется.
Как все просто! Теперь перед ним нежная, милая девушка, готовая помочь, а вовсе не интриганка с острым язычком, как пару минут назад.
Марк откашлялся:
– Но сколько нужно времени, чтобы сделать костюм?
– Не одну неделю это точно. Но Изабелла права, наш король – большой любитель переодеваний. Он шил минимум один костюм к каждому Рождеству. Наверняка остались какие-то ненужные. – Она махнула рукой, указывая, видимо, туда, где все они хранились.
Слава богу, его не заставили петь.
– Благодарю, – выдавил из себя Марк.
– Не стоит благодарностей, – улыбнулась графиня. – Мы еще можем пожалеть о затее.
Де Марсель уже точно жалел.
На следующий день Сесилия встретилась с Марком и убедилась в собственном незнании жизни, если воспринимать ее во всем многообразии.
– Первое, что необходимо сделать, – заявила она, оглядывая уставленную сундуками комнату, – найти то, что позволит с легкостью придумать историю.
В душе уже зародились сомнения, что она ошиблась, выбрав переодевание.
– Из всего этого? – Марк с ужасом оглядел возвышавшиеся до середины стены сундуки. – Это все ненужная одежда?
– Кто знает, что там? – пожала плечом Сесилия. – Изабелла считает, что костюмы должны быть здесь, но не может быть уверена, ведь все много раз переносили за время ремонта.
– У них столько вещей, которые им не нужны? – В подобное трудно поверить.
Сесилия несколько раз моргнула:
– А у вас ничего подобного нет?
Марк покачал головой:
– Все, что у меня есть, при мне.
Она посмотрела на него с удивлением, но по выражению лица поняла, что он не шутит. Ей впервые довелось встретиться с человеком, живущим не так, как она.
– Но король, – произнесла она, смутившись, – могущественный властитель, он думает о благосостоянии народа. И королева тоже.
На его лице появилась знакомая ей улыбка.
– Уверен, и у вас немало таких же сундуков.
Так и было. Она ничего не меняла в доме после смерти мамы. Вещи так и остались неразобранными. Содержимое некоторых сундуков было ей неизвестно. Как он и намекал, без этих вещей она прекрасно обходилась.
– Да, вы правы, – кивнула Сесилия. – Но мои нам не пригодятся. Будем искать здесь.
Она отошла в сторону.
– Помогите, пожалуйста. Переставьте вон тот вниз.
Марк сделал, как она просила. Сесилия подняла крышку и стала перебирать рубашки и туники красных и зеленых цветов, напомнившие о детстве.
Марк присел на корточки и достал темно-синий плащ с белой отделкой и вышитым золотой нитью солнцем.
Сесилия ахнула.
– Вам он знаком?
– В нем был мой отец. Король сам придумал этот костюм для турнира. Все придворные были в красных с зеленым нарядах, но его величество и приближенные надели такие плащи.
Она погладила бархатную ткань, представляя, что под ней сильная спина отца. Он всегда ехал на лошади рядом с королем и очень гордился оказанной честью.
Сесилия вырвала плащ из рук Марка, запихнула в сундук и с силой захлопнула крышку.
– Здесь мы ничего не найдем. – Только болезненные воспоминания. – Несите следующий.
Марк не двинулся с места. Более того, позволил себе взглянуть на нее вопросительно, словно требуя объяснений.
Он опять слишком близко. У нее перехватило дыхание. Она была готова вновь поднять руку и провести по его волосам…
– Когда умер ваш отец?
Он старался быть деликатным, но Сесилия дернулась, будто слова укололи ее.
– Более трех лет назад. После Пасхи. – А ведь это время символизирует победу жизни над смертью.
– Я слышал, англичане говорили о Черном понедельнике. Тогда?
Ей было об этом известно.
– Не знаю. Возможно.
Ей стало стыдно, что она не знала точной даты гибели отца. Она тогда была в состоянии шока и почти не слышала, что говорила ей мама.
– Если он погиб в тот день, то не от руки француза. Скорее это была десница Божья.
Сесилия отвела взгляд. Она слышала, как король Эдуард говорил, что силы небесные в тот день не поддержали его. Придворные шептались, будто он оставил притязания на французский трон, поскольку счел бурю с градом знаком Божьей воли. Но она не намерена оскорблять память отца и обсуждать детали его гибели с французом.
– Всякая смерть, по сути, воля Божья. – Она встала и подошла к другой стене. – Посмотрим, что отыщется здесь. Откройте эти.
Марк медленно поднялся, но она поспешила отвернуться, чтобы ненароком не встретиться с ним взглядом.
Через час Сесилия решила, что поступила опрометчиво, не взяв с собой служанку. Сундуки были забиты всевозможной одеждой из шерсти и льна, шелковыми лентами и бельем. Ничего ценного здесь не держали. Серебряная посуда и украшения были тщательно пересчитаны, взвешены и заперты в хранилище. В этой кладовой осталось лишь то, что поленились выбросить.
– Посмотрите, – позвал ее Марк из другого конца комнаты. Он держал две палки с потрепанными лошадиными головами на концах. – Что это? Детские игрушки?
Сесилия подошла:
– Да, в них играли дети. Но король тоже иногда их использовал. – Она печально улыбнулась и погладила старую ткань. Одно ухо лошади было оторвано. – Возможно, мы могли бы что-то придумать.
– Лошадей используют в сражениях.
Она не желала слышать ничего, что было связано с войной.