Разумеется, Наполеон пожелал стать крестным отцом. Это событие было отпраздновано с необыкновенной пышностью и при большом стечении народа. 21 июня 1798 года. Наполеон занимался в Париже подготовкой к египетской кампании, поэтому его представлял генерал Брюн. Гремели пушечные залпы, звучали фанфары, барабанщики изо всех сил работали палочками. Солдаты, среди которых Полина пользовалась большой популярностью, во все горло орали песню, одновременно прославлявшую Бонапарта, пришедшего освободить Италию, и красоту Полины, красной нитью проходил несложный мотив, что Бонапарт завоевывает города, а Полина – сердца. Ко времени крестин она уже оправилась от некоторых послеродовых осложнений и с удовольствием наслаждалась этим всеобщим поклонением.
Однако, пребывание Леклерка в любезной ей Италии вскоре было прервано. Леклерк не поладил со своим непосредственным начальником, генералом Брюном (по слухам, причиной была темная история с дележом награбленного) и попросил освободить его от исполнения обязанностей в Милане. Леклерка отозвали в Париж, и Полина была в восторге от этой перспективы. В середине июля, буквально через пару дней после прибытия, муж лично отвез жену в пансион мадам Кампан, где уже обучалась Каролина Бонапарт. Леклерк принадлежал к числу наиболее образованных генералов своего времени, ибо в молодости обучался в университетских колледжах Парижа. Ему, невзирая на влюбленность в красавицу-жену, было неприятно видеть, как она выказывала в светских гостиницах свое вопиющее невежество. К сожалению, современники не оставили никаких воспоминаний о пребывании Полины в пансионе. Есть краткое сообщение самой мадам Кампан в письме от 20 января 1799 года:
«Гражданка Леклерк поступила ко мне шесть месяцев назад. Ее успехи удивительны, она не умела ни читать, ни писать».
Трудно, безусловно, понять, каким образом Полина смогла сочетать обучение с активной светской жизнью, ибо она наносила визиты, принимала гостей, посещала балы, приемы, ужины, спектакли, выезжала кататься в Булонский лес и парк Багатель. Ее красота, молодость и роскошные туалеты заставляли сгорать от зависти парижских дам, не упускавших случая уколоть эту выскочку. Одна из них безо всякого стеснения заявила вслух:
– Будь у меня такие уши, я бы их отрезала! – уши красавицы, пожалуй, единственный ее недостаток, были большими, плоскими и без мочек. Полине не удалось сдержать слезы, и она тотчас уехала с бала. Впоследствии ею были приложены все усилия к тому, чтобы скрыть этот недостаток. В конце 1798 года Леклерк был назначен начальником штаба Английской армии, созданной для морального устрашения британцев, дабы те не направили подкрепления в Египет. Леклерк немедленно выехал к месту дислокации этих сил в Ренне, но Полетт не последовала за ним, выставляя всяческие предлоги, и на то была веская причина.
За ней ухаживали три генерала, 45-летний Бёрнонвиль, 35-летний Моро и 33-летний Макдональд. Похоже на то, что все трое стали ее любовниками. Касательно Макдональда имеются свидетельство многих современников, что он и Полина уехали на трое суток в загородный дом, закрылись в спальне и не допускали к себе никого, а еду им укладывали в корзину, которую они затем поднимали наверх в окно с помощью веревочки. Потом она пожелала отделаться от всех троих и каждому из них наплела напраслины на двух других. Поскольку генералы прекрасно знали друг друга, то обменивались впечатлениями и решили одновременно порвать с ней, написав три письма. Так что в феврале 1799 года Полина приехала к мужу в Ренн, но оставалась там не очень долго, потому что в конце августа Леклерка, уже в звании дивизионного генерала, перевели в Лион. Супруга прожила там с ним всего несколько дней и вернулась в Париж.
В середине октября во Францию неожиданно возвратился Наполеон. Полина было кинулась к нему с докладом о том, что Жозефина продолжает свою связь с Ипполитом Шарлем. Но ее уже опередили, и супруги успели выяснить свои отношения. Наполеон даже не стал слушать сестру – он был занят подготовкой к перевороту 18 брюмера. Для семьи Бонапарт он обернулся золотым дождем милостей и материальных благ. Наполеон с супругой воцарился в жилище Бурбонов, дворце Тюильри. Каролине позволили выйти замуж за Мюрата. Леклерка перевели в Рейнскую армию. Он блестяще проявил себя при взятии Ландсхута в Баварии, но заболел и был помещен в госпиталь.
Полина, безусловно, могла бы поехать к нему, но была не в силах отказаться от радостей светской жизни и поклонения мужчин. Ее часто видели в обществе Огюста де Монтегю, аристократа «из бывших», с прекрасными манерами. Был он или не был ее любовником, остается под вопросом, но нет никакого сомнения в занявшем его место актере. Этот молодой человек с совершенно плебейской фамилией Рапенуй решил завоевывать мир с подмостков сцены, и для начала сменил ее на более звучную Лафон. Пьер был высок и красив, темные кудри в художественном беспорядке осеняли его высокое чело, а голос звучал то тихо, ласкательно, то переходил на громовые раскаты. Сама мадмуазель Жорж признавала, что ему не было равных в изображении любовных чувств. Актер блистал в Комеди Франсез, женщины сходили по нему с ума. Полина без труда договорилась с Лафоном давать ей уроки сценического мастерства. Она даже не прилагала никакого труда к тому, чтобы скрывать эту связь.
Какие истинные причины были у Наполеона отозвать Леклерка из Испании и отправить его на остров Сан-Доминго (ныне Гаити)? Он бесспорно считался жемчужиной Антильских островов, как по красотам природы, так и по широким возможностям выращивания хлопка, табака, сахарного тростника, индиго, добычи множества полезных ископаемых, вывоза нескольких сортов ценного дерева. Революция отменила рабовладение, но против этого выступили местные плантаторы, и Конвенту пришлось посылать на остров своих комиссаров для проведения этой гуманнейшей меры в жизнь. От отчаяния собственники черных рабов обратились за помощью к англичанам, с радостью откликнувшимися на этот призыв. Рабы восстали и под руководством Туссена Лувертюра, потомка африканского короля, прогнали англичан, испанцев (предъявлявших свои права на остров), и подавили вооруженное сопротивление белых плантаторов. Несомненно, непрекращавшиеся там волнения местного чернокожего населения, желавшего сполна воспользоваться правами, предоставленными им Великой революцией, требовали усмирения, Франции надлежало сохранить свое положение в Новом Свете. Но Наполеон преследовал и второстепенную цель – оторвать младшую сестру от соблазнов и положить конец потоку памфлетов и карикатур на Полину, компрометировавших ее высокопоставленного брата. Мадам Леклерк буквальным образом восстала против приказа брата сопровождать мужа в этот ад, который доконает ее хрупкое здоровье, но Наполеон и слышать ничего не пожелал.
– Долг жены – находиться подле мужа, что же касается климата – Сан-Доминго – сущий рай земной, и пребывание там пойдет только на пользу здоровью. – Тогда сестра заявила, что беременна, но Наполеон прислал врача, установившего полное отсутствие признаков этого тягостного состояния.
Неожиданно строптивость проявил и Леклерк. Безусловно, он не мог не повиноваться военному приказу, но начал тянуть время. Сначала он заявил, что мотовство Полины разоряет его и ему требуется время, чтобы привести в порядок поместье Монгобер, купленное на жалованье, «сэкономленное» во время итальянской кампании. Наполеон с целью подсластить пилюлю назначил его военным губернатором острова, что открывало широкие возможности для обогащения. Тогда Леклерк выставил ту причину, что не может отправиться в экспедицию, чреватую погибелью, пока не выдаст замуж двух несовершеннолетних сестер. Аргумент был весомым, и Леклерк получил некоторую отсрочку, что позволило ему устроить брак сестры Луизы-Франсуазы с генералом Луи Фрианом, отличившимся в египетской кампании. Он был на два десятка лет старше невесты, но подобные детали никого не волновали.
10 декабря 1801 года Леклерк с супругой отплыл на корабле «Океан» на Сан-Доминго. Любопытно, что с ними должен был отправиться сильно потрепанный жизненными невзгодами Станислас Фрерон, которому власть милостиво бросила кость в виде должности заместителя префекта Кэ на Сан-Доминго. Всем пришлось довольно долго ожидать в Бресте успокоения разбушевавшейся водной стихии, и Фрерон по возможности старался избегать встречи с Полиной, дабы не показать, в какое жалкое состояние впал. Он позаботился о том, чтобы ему предоставили место на небольшом судне «Зеле», отплывшем несколько позднее.
Тем временем Наполеон и Жозефина лично занялись судьбой Луизы-Эме Леклерк, обучавшейся в пансионе мадам Кампан. Сначала ее решили обручить с другом Наполеона, будущим маршалом Ланном, но девушка буквально шарахнулась от него, и эта кандидатура отпала. Тогда ее решили связать узами брака с генералом Луи-Николя Даву (1770–1823). Официально он числился вдовцом, но за этим скрывался опыт чрезвычайно неудачной супружеской жизни. В возрасте двадцати одного года, но уже в звании полковника, он обвенчался в Бургундии с дворянкой Мари-Николь де Сегено, на пару лет старше него. Однако, после медового месяца труба призвала его на службу отечеству, и в последующие два года он не имел возможности отлучиться на побывку в родные пенаты. За это время Даву дослужился до генерала, но жена по причине безнравственного поведения сделалась сказкой своего городка и его окрестностей. Терпеть такой позор было невозможно, и Даву развелся с ней в начале 1794 года, благо во время революции этот процесс был прост и чрезвычайно доступен всем. В довершение к крушению ковчега семейной жизни в августе 1795 года бывшая супруга скончалась, оставив бывшего мужа совершенно свободным человеком.
Но, естественно, образ жизни генерала был далек от аскетичного, он обзавелся любовницей и, по-видимому эта связь оказалась настолько прочной, что со временем решился жениться на этой даме. Но, как только Даву собрался уведомить начальстве об этом важном событии в своей жизни, его пригласил к себе Наполеон и объявил, что подыскал ему невесту. Генерап опешил.