ь до штаба Массена и приняли участие в кровавой битве при Фуэнтес-де-Оноро. Оба были ранены, де Канувиля отправили на лечение во Францию, а де Септёйю ампутировали ногу. Он также вернулся во Францию, где его ждала мадам де Барраль, с которой он прожил еще долго и счастливо, став отцом двух сыновей. Говорят, что, услышав о тяжелом ранении де Септёйя, Полина весьма легкомысленно бросила:
– Вот, еще одним хорошим танцором меньше!
Главным событием следующего года стало рождение сына Наполеона, сопровождавшееся пышными празднествами, по каковому поводу в Париж прибыл князь Боргезе. После празднеств Полина выехала на курорт Экс-ла-Шапель. Там, по всем признакам, у нее была кратковременная связь с сотрудником российского посольства Каблуковым и графом Казимиром де Монтроном (1769–1843), личностью совершенно замечательной. Он был сыном офицера и в 15 лет начал службу в качестве младшего лейтенанта в кавалерийском полку, но в 1792 году эмигрировал, увезя с собой жену командира эскадрона своего полка. Казимир был настолько красив, что его называли не иначе как «младенец Иисус из ада». По утверждениям одной современницы «он сочетал в себе недостатки ХVIII века и пороки ХIХ».
Уже через год он вернулся, был заключен в тюрьму Сен-Лазар, где начался его роман с герцогиней де Флери, более известной под именем Эме де Куаньи, одной из самых образованных и умных женщин своего времени, не гнушавшейся скандальных галантных похождений, Одним из эпизодов ее бурной жизни был брак с Монтроном. Тому удалось всего за 100 луидоров исключить их имена из списка эмигрантов, а от гильотины их спасло падение Робеспьера. Нельзя сказать, чтобы Монтрон пользовался каким-то особым уважением, но, тем не менее, был принят везде, его привечали, его общества искали многие высокопоставленные люди. Далее Монтрон стал другом и тайным агентом Талейрана и даже заработал себе прозвище «проклятая душа Талейрана». Монтрон был известным денди, покорителем дамских сердец, игроком, не ослепленным жадностью, никогда не терявшим хладнокровия ни в проигрыше, ни в выигрыше. Талейран удивлялся его способности, «не имея собственности ни на грош, не получая никакого жалованья, тратить 60 000 франков в год и не иметь долгов». По словам того же Талейрана, он обладал «сообразительным и язвительным умом», многие крылатые выражения, приписываемые Талейрану, на самом деле вышли из его уст, вроде наиболее известного: «Язык дан человеку, чтобы скрывать его мысли». Его девиз звучал так: «Надо извлекать выгоду из жизни, пока она не начнет злоупотреблять нами». Монтрон отличался безупречным вкусом, каждое утро лакей интересовался:
– Какие духи выберет его сиятельство для сегодняшней кампании?
Талейран использовал его для связи с теми темными людишками, которые были необходимы в его политических интригах, но самолично встречаться с ними он не мог. По выражению одного из современников, Монтрон «сумел в течение более чем 60 лет жить рядом с грязью, но ни разу не замараться ею». Талейран пользовался его услугами до самой смерти, и только тогда для этого авантюриста настали тяжелые времена. Наполеон, которого Монтрон сопровождал 18 брюмера, всегда относился к нему с подозрением, в последнее время ему не нравилось, что Монтрон состоит в оживленной переписке с проживавшим в Австрии братом Луи. Когда его известили, что он появился около Полины на курорте, император не стал ждать неблагоприятного развития событий, заявил:
– Во Франции не укрепятся нравы, пока там будет Монтрон-, граф был арестован и провел пару месяцев в крепости Ам, а затем отправлен проживать под надзором полиции в провинцию, откуда он через полгода сбежал в Палермо и появился в Париже лишь в 1814 году, когда переживавший крушение своей империи Наполеон воспользовался его услугами, чтобы связаться с Талейраном, находившимся в Вене.
Полина после лечения вернулась в Париж, где ее ожидал выздоровевший де Канувиль, и страсть вспыхнула с новой силой. Но Наполеон не желал, чтобы его семья сделалась сказкой Европы, и в ноябре 1811 года офицера откомандировали в Данциг. Невзирая на крайне неудачную ситуацию в Испании, двор веселился, в частности, зима 1812 года отличилась особенно пышными балами, которые почтила своим посещением императорская чета. После этого Полина перестала принимать у себя с визитами и уехала в свое поместье Вилльер, причем, в отличие от обычной многочисленной свиты ее сопровождали всего-навсего одна горничная, старый лакей и четыре носильщика паланкина.
Более ста лет истинная причина пребывания Полины в Вилльере была покрыта завесом тайны. Он приоткрылся лишь в 1910 году, когда была найдена пачка писем, адресованных Полине знаменитым французским актером-трагиком Франсуа-Жозефом Тальма (1763–1826). Здесь будет достаточно упомянуть, что, помимо несомненного таланта, он осуществил еще и реформу манеры исполнения и театрального костюма, что внесло существенный вклад в его славу. Естественно, поклонниц у него было хоть отбавляй. Тальма был дважды женат на красивых и талантливых актрисах, но браки эти не продержались долго. В 1812 году он сожительствовал с любовницей, которая впоследствии родила ему двоих детей.
Полина натуральным образом держала его в Вилльере в заключении, поскольку как огня боялась гнева Наполеона. Дело в том, что в молодости, будучи бедным офицером, Наполеон подружился с Тальма, и тот иногда снабжал его контрамарками на спектакли. Возвысившись, император не забыл актера, всячески отличал его, иногда приглашал на завтрак во дворец. Отсюда Полина опасалась, что ее каприз завести роман с трагиком может окончиться чрезвычайно печально. Известно, что Наполеон заявил своему министру полиции Савари:
– Следите за всеми, кроме меня. – Но даже шпионы Савари не смогли выведать, что же держало Полину в ее имении. Тальма был красивым мужчиной, но ему уже стукнуло сорок девять лет, и в постели этот повидавший виды донжуан не произвел на Полину должного впечатления. Она не переставала тосковать по де Канувилю и, когда Мюрат приехал в Париж, чтобы отправиться с императором в русскую кампанию, княгиня попросила его взять любовника в свой штаб, полагая, что, таким образом он будет подвергаться меньшей опасности. Мюрат согласился, но, когда об этом узнал Наполеон, то отдал приказ:
– Он отправится в кампанию со вторым стрелковым полком.
После месяца отдыха в своем поместье Полина отправилась на лечение в Экс-ле-Бен в Савойе. Она сменила доктора Пейра под тем предлогом, что он не смог предотвратить смерти одной из ее фрейлин. Ее по очереди пользовали то личный доктор Летиции Бонапарт, то Наполеона, то специалист из Женевы, не считая врачей, состоявших при курортах. Помимо всего прочего ей назначили вытяжку из мака и пиявки на половые органы. 3 августа на курорте появился Тальма. На сей раз Полина не стала скрывать своего общения с ним, заявив, что будет брать уроки декламации. Как это ни странно, подобная уловка была воспринята всеми как нечто само собой разумеющееся. Тальма пробыл на курорте до середины сентября. Полина восстановила свое здоровье и отдыхающие совместно выезжали на веселые пикники на живописное озеро Бурже. Среди них присутствовал отставной любовник Форбен и будущий, тридцатилетний артиллерийский офицер: Жан-Батист Дюшан (1780–1849), раненый в Испании и прибывший на излечение. Полина настояла на том, чтобы Тальма согласился принять ангажемент в Женеве. По-видимому, трагик не понял, что уже надоел ей, свидетельством чего является нижеприведенное письмо:
«Мой друг, я все-таки покинул тебя. Я разлучен с тобой и надолго! Ты хотела сего; мое удаление было необходимо для твоего отдыха и надобно было подчиниться тебе. Но что за ужасную жертву ты навязала мне! Позавчера я уехал на рассвете и смог бросить последний взгляд на твои окна. В единственный оставшийся мне раз глаза мои воззрились в окна твоей комнаты, я мысленно молвил тебе «прощай» и, с лицом, омытым слезами, заглушая рыдания, я издалека посылал тебе клятвы нежности, пожелания здоровья и счастья! Но, друг мой, когда мне надобно было уехать и удалиться от Экса, я думал, что собираюсь умереть!»
Полина вряд ли читала эти излияния, а уж точно не отвечала на них. На все жалобы Тальма она уверяла, что не получала никаких писем. Ее роман с Дюшаном развивался вяло, она тосковала по де Канувилю. Полина приготовила ему подарок, саблю с эфесом, украшенным драгоценными камнями, причем замучила знаменитого ювелира требованиями, чтобы бриллианты были непременно расположены в определенной последовательности. Однако, ее надеждам на скорое возвращение любовника не суждено было сбыться. Вот как описывала тот период фрейлина разведенной императрицы Жозефины: «Новости, пришедшие с севера, прекратили наши приятные собрания. Не успели мы порадоваться успешному наступлению наших армий вплоть до самой Москвы, как стало известно о пожаре этого города. Все только и говорили о том, какие тяготы выпадают на долю наших солдат. Эта неожиданная катастрофа вынудила отступить героев, несказанно удивленных тем, что на их пути встретились препятствия. Каждый житель Парижа пребывал в страхе за дорогих ему людей, участвовавших в русской кампании». Полковник де Канувиль пал в битве при Бородино. Некий французский офицер впоследствии рассказал княгине, что обнаружил его тело, снял с груди медальон с портретом Полины и уничтожил его, чтобы не скомпрометировать сестру императора.
Доктора посоветовали Полине провести зиму на юге. Гибель де Канувиля буквально подкосила ее, она беспрестанно плакала и ничего не ела. Ночи, проведенные с Дюшаном, не утешали ее. В его сопровождении она уехала на юг. В феврале отпуск офицера истек, он отправился в армию, а Полина обосновалась в Ницце. Далее последовала вереница неудач ее брата, и Полина предложила ему в помощь 300 000 франков, для чего продала часть драгоценностей, включая бриллиантовое ожерелье. Наполеон согласился принять этот дар, но деньги не помогли. 30 марта 1814 года капитулировал Париж, 6 апреля император отрекся в Фонтенбло.