Я жутко волновался. В голове крутились разные мысли, слова извинений. Знал: нужно сказать ей о своих чувствах. Но как подобрать правильные слова? И есть ли такие слова, что смогут оправдать меня?
В голове звучало, словно пчелиный рой: «Прости меня, Соня!»
А как только оказался перед ней, всё улетучилось.
Её спутник выгнул бровь замолчав. А Соня тактично извинилась перед ним.
— Высоцкий, что тебе нужно? — сложив руки на груди, она нахмурила свои тёмные бровки.
— Поговорить.
— В прошлый раз ты был весьма красноречив, — язвительно парировала блондинка.
Рядом сто́ящий парень кашлянул, давая о себе знать.
— Сонь… одну минуту, прошу, — умоляюще сложа руки, вымаливал я.
Она закатила глаза и фыркнула.
— Пожалуйста…
— Кажется, София не желает общаться с тобой, — раздался голос парня с нотками насмешки.
— Ты кто вообще? — грубо ответил я, посмотрев на него. — Ей даже не нравится, когда её так называют, — поспешил осведомить напыщенного придурка.
Безумно чесались кулаки, хотелось пройтись по самоуверенной физиономии незнакомца.
— Марк…
Я почувствовал, как ладонь Сони опустилась на мою грудь.
— Хорошо, я поговорю с тобой. Пойдём, — взволнованно попросила она.
Соня, вероятно, почувствовала, что я уже на грани. И потому схватила мою ладонь.
— София, если что я рядом, — забеспокоился её приятель.
Я переплёл наши пальцы, кинув предупреждающий взгляд в его сторону. И повёл девушку за собой.
— Высоцкий! — окликнула Соня.
Я резко развернулся и она, не успев среагировать, впечаталась в меня.
— Осторожнее, — заботливо произнёс я.
— Это, — подняв наши всё ещё сцепленные руки, пыхтела Соня, — не обязательно.
Я, улыбнувшись, приблизил своё лицо к её, сдерживая порыв впиться в манящие губы, прошептал:
— Обязательно…
Она только выдохнула, но не возразила. Думала не замечу, как дрожит?
Но это была лишь мнимая победа. Мне предстояло каким-то образом убедить Соню, что она дорога мне, нужна. По-настоящему.
Сжав крепче её ладонь, пошёл на выход.
— Марк… — раздражённо сказала она, когда мы оказались на улице.
Хоть и стояли первые дни весны, было морозно.
— Говори уже, что хотел. Мне холодно.
Накинув на её плечи своё пальто, прижал девушку к себе.
— Прости меня, Соня… — прошептал я и, зарывшись носом в светлые шелковистые волосы, вдыхая её аромат, словно обезумевший. — Прошу тебя, дай мне последний шанс.
Я ждал чего угодно. Оттолкнёт? Ну и пусть!
Я виноват!
Но на этот раз я не сдамся. Только не сейчас и только не с ней!
— А, что потом? — отстранившись, спросила она. — Снова назовёшь меня чьим-нибудь именем?
— Нет, — спокойно ответил я. — Теперь всех буду называть твоим.
Соня издала какой-то звук, похожий на возмущение, и, сбросив пальто, буквально швырнула его мне в лицо.
— С меня хватит! — рыкнула девушка и побежала обратно в кафе.
Я, подцепив одежду, тут же ринулся за ней, ухватил за талию и приподнял. Было неудобно удерживать брыкающуюся блондинку.
— Пусти!
— Ну всё, всё! — смеясь, уговаривал её. — Я понял, ещё рано для шуток.
— Высоцкий, сволочь! Пусти, кому говорят?!
— И не подумаю, — твёрдо заявил я, продолжая крепко удерживать Соню. — Если пообещаешь не убегать от меня, отпущу, — прошептал ей на у́шко, вызывая мурашки на шее, которые так и хотелось поймать губами.
Но ещё не время. Соня была явно в ярости. Она надсадно дышала, запыхалась моя девочка, грудь её вздымалась. Но услышав моё предложение, замерла.
— Хорошо, — недовольно буркнула она.
Как только я ослабил хватку, белокурая бестия развернулась и припечатала мне жгучую пощёчину. Я, конечно, не надеялся, что она сдержит данное мне слово, но не ожидал подобного выпада.
— Окей, заслужил, — поглаживая горящую щеку, подмигнул вновь закипающей девушке. — Теперь ты сама напросилась…
Соня взвизгнула и стала тарабанить меня по спине, когда я, перекинув её через плечо, поспешил к только что подъехавшему, на мою удачу, такси.
Выходящие из автомобиля пассажиры окинули нас любопытными взглядами. Ещё бы! Картина была занимательная: выкрикивающая гневные ругательства девушка на плече у забавляющегося этой ситуацией парня.
— Моя девушка немного перебрала, — соврал я, заталкивая Соню на заднее сидение, бережно защищая её голову от удара о корпус.
Водитель явно удивился нашей скандальной компании, но не стал возмущаться, когда я предложил ему хорошую оплату, назвав адрес своей квартиры.
Соня «одарила» меня тяжёлыми ударами по спине и плечам. И если на улице я был готов терпеть её выбрыки, то сейчас — был не намерен.
— Ну всё, достала! — угрожающе рыкнул я и сгрёб мою истеричку в охапку, прежде чем впиться в столь желанные губы.
Малышка пыталась меня оттолкнуть, сопротивлялась изо всех сил, не размыкая сладких губ. И, словно ледышка, постепенно таяла в руках, благодаря моим ласкам.
— Сонечка, — нежно шептал я между поцелуями. — Хорошая моя, единственная…
Задрав кофточку, провёл по животику, будто впервые изучая давно знакомые изгибы. Расстегнув бюстгальтер, коснулся затвердевшего сосочка, крадя стон наслаждения. Соня обвила мою шею, окончательно капитулируя, и зарылась своими тонкими пальчиками в мои волосы, без остатка отдаваясь страсти.
Таксист, о котором мы оба забыли, так не вовремя кашлянул предупреждающе, вырывая нас из нахлынувшего наваждения.
— Едем? — неловко спросил он.
Соня, смутившись, спрятала заалевшее лицо на моей груди хихикая.
— Да, — хрипло ответил я, с трудом подавляя желание снова припасть к губам любимой.
И когда автомобиль тронулся, я обхватил лицо Сони ладонями, заставив таким образом посмотреть на меня.
— Я люблю ТЕБЯ. Веришь? — уткнувшись в её лоб своим, прикрыл глаза, переводя дыхание в ожидании её ответа.
Настолько боялся открыть их, прервать удовольствие чувствовать её трепет.
— Да, — тихо выдохнула она, делая меня самым счастливым на свете.
8. «ДОБРЫЙ МЕН» Ната Лис
Прогулка.
От лица Владимира…
Девушка целует меня, прижимаясь своим стройным податливым телом. Её острые коготки гуляют по моему прессу, вызывая короткие судороги.
Не люблю, когда так делают. Хватаю незнакомку за тонкое запястье и провожу её ладошкой по бугру в штанах.
Завела меня не на шутку, теперь не отвертится.
— М-м-м… — мурлычет кошкой мне на ухо она, — Я вижу, кто-то очень сильно соскучился…
Девушка наклоняется и проводит языком по моей небритой щеке:
— М-м-м… сладкий…
Её горячий язык оставляет влажную дорожку на моём носу. Затем на лбу и снова на щеке.
— Детка, — я пытаюсь отстранить лизунью, заключив в ладонях её красивое личико. — Давай найдём твоему язычку другое применение…
— Р-р-р... Гав-гав-гав! — отвечает она.
Я распахиваю глаза и понимаю, что держу в руках морду своей собаки.
— Мля-я-я-я… Зевс, такой сон испортил! Фу! Отстань! — рычу я, когда пёс пытается меня снова лизнуть. — Сожрать меня хочешь?
Спросонья не понимаю где нахожусь. Похоже, уснул на диване в гостиной.
Как вернулся из больницы, сразу улёгся. Сил хватило лишь на то, чтобы разуться и снять рубашку.
Торс туго замотан бинтами, аж дышать невозможно, жарко и неудобно.
«Но это всё равно лучше, чем пролёживать бока в пропахшей лекарствами и хлоркой палате. Залатали и на том спасибо. А дома и стены лечат», — думаю про себя, обводя взглядом комнату.
Я совсем недавно переехал в эту квартиру. Сделал небольшой ремонт своими силами. Пусть простенько, зато чисто.
— Р-р-рав... Гав-гав-гав! — отвлекает меня от созерцания идеально поклеенных светлых обоев Зевс, которому явно надоело напоминать нерадивому хозяину, что ему давно пора гулять.
— Ты знаешь, друг, всё в тебе прекрасно, — со вздохом говорю я и треплю хвостатого товарища по холке, — но вот твой мочевой пузырь всё портит… Нет чтоб тебе как мелкой шавке приноровиться делать свои грязные дела на пелёнку, так нет же… Тебе целый парк подавай… Любитель погадить под каждым кустом, — ворчу я. — Ходи за тобой, собирай потом…
Доберман смотрит на меня как на идиота, прислушивается к каждому слову, склоняя голову то влево, то вправо. Осуждает.
— Не смотри на меня так, сглазишь, — усмехаюсь я.
Заскулив, Зевс срывается с места и бежит в прихожую, клацая по новому ламинату когтями. Я слышу его лай и то, как он царапает дверь. Она железная, без намёка на породистый дерматин, поэтому не страшно, что испортит.
— Ла-а-адно, уже иду, — кричу я и с трудом поднимаюсь с дивана. — М-м-м… Еб*чая марлевая портупея!
Спешу в сторону несмолкающего лая.
Похоже, моего пса совсем «прижало».
Утром сестра его выгуливала. Сама вызвалась, узнав, что я из больницы сбежал. Предлагала забрать его на время к себе, но я отказался. Как-нибудь сам справлюсь. Вот только бинты разрешат снять и будем бегать с ним по утрам, как раньше. Он же мой товарищ, а не переходящий из рук в руки вымпел.
Обуваюсь, накидываю на плечи отцовский охотничий тулуп из овчины. Не знаю какого лешего его в город привёз, надо было на даче оставить. Но сегодня он мне как никогда пригодится. Я в нём не замерзну, даже надев на голое тело. Как представлю, что придётся поверх бинтов что-то натягивать, в дрожь бросает. Уж лучше так.
Тем более мне совершенно плевать на то, как я выгляжу. Чай не на свиданку с девушкой собрался, а пса выгуливать.
На дворе март месяц, но зима всё никак не хочет отступать, то и дело засыпая город снегом.
— Зевс, гулять! — командую я, открывая дверь.
Доберман, не веря своем счастью выбегает в тамбур.
— Рядом! Сидеть! — говорю твёрдо, провернув ключ в замочной скважине. — Вот так, дорогой, — защёлкиваю карабин на его ошейнике, — сейчас выйдем на улицу, и ты сделаешь свои грязные делишки, побегаешь, порезвишься. Потерпи ещё чуток, хорошо? Не нужно гадить в лифте.