— Абсолютно. Ну хочешь, поехали со мной, чтобы дома не киснуть?
— Нет уж. Сомнительное удовольствие смотреть, как эти монстры друг друга колотят.
— Почему монстры-то? Девушки. Нормальные и…
— Громов, ты сейчас только хуже делаешь, — стряхнула с себя его руки и отошла. — Едь уже к этим своим… девушкам.
Эд только сжал зубы, цапнул сумку с формой и ушел в прихожую обуваться. Дверью напоследок шандарахнул, что по стенам вибрация прошла. Наверняка, мое недовольство его достало, но сдержать себя было сложнее с каждым днем.
Все это бесило сильнее. Три недели он пропадал в клубе, готовил девушек к праздничному бою. Тоже мне праздник! В женский день превратить лицо в чернослив нормальные женщины не захотели бы, а этим в радость. И Громов хорош. Распушил хвост и рад стараться.
Про меня он, казалось, и вовсе забыл. Обещал, что “еще немножечко”, “еще чуть-чуть”... Только вот этот миг, когда его “немножечко” закончится, все никак не наступал.
— Кать, ну а как ты хотела? — пожала плечами Маша, подруга, которая приехала поддержать. — Владелец клуба, тренер. Все на нем. Ты ж знаешь, какой Эд ответственный.
— Да знаю я…
— Ревнуешь?
— Нет! — резко выдала я и обессиленно опустилась на стул под прямым взглядом Маши. — Да… Сил нет, как ревную. Представляю себе, как он их там… тренирует, аж зубы сводит.
— А ты не представляй. Он же тебя звал с собой. Чего не поехала? Сама бы и посмотрела. Может, там и нет ничего такого, а ты с ума сходишь.
— Ага, чтобы думал, что я ему не доверяю?
— А ты доверяешь?
— Угу, — проскулила в ответ, но сама в это не поверила.
Как бы ни хотелось слепо верить Громову, не получалось.
— Он после своих тренировок ко мне даже не притрагивается. Говорит, устал. В щечку чмокнет и спать ложится. А мне из вредности к нему лезть не хочется.
— А раньше?
— Раньше…
Закусив изнутри щеку, я вспомнила марафоны с Громовым, после которых иногда не могла нормально двигаться на следующий день. Вспыхивал за секунду и не отпускал меня, пока не охрипну.
— Раньше все по-другому было, — ответила, ощутив, как грусть оплетает сердце. — А сейчас сил на меня не остается. Или желания, не знаю.
— Так, может, и правда устает?
— Может, и правда…
— Знаешь, что? Давай, собирайся.
— Куда?
— В клуб поедем. Он же тебя звал? Значит, будет не против, что приедешь. Только горячку не пори. Поддержи, скажи, что понимаешь. Ну и… Намекни там, что соскучилась. И я заодно своего оболтуса проверю.
Я поморщилась, решив, что теперь накрутила и Машу. Ее Леха работал с Громовым, но если Эд занимался подготовкой бойцов, то на Лехе были зрители и ставки. И почему-то я тоже не сомневалась, что Леша будет там, хоть необходимости в этом и не было.
— Я себя дурой буду чувствовать, — буркнула я, натягивая пуховик.
— Можно подумать, сейчас не чувствуешь. Главное, помни, с какой целью мы туда едем — наладить контакт, а не вынести мозг. Давай, такси уже у дома.
Мы ехали вместе с Машей в клуб, она была внешне спокойна, а меня бешено колотило. Говорят, у страха глаза велики. У моего страха они раздулись до ужасающих пределов. Я в красках представляла себе сцены из фильмов про измены, где девушка застает любимого в объятиях жаркой красотки, гнала от себя эти мысли, но они как тараканы возвращались и заполоняли мой мозг.
— Всем привет, — сказала Маша звонко, когда спустилась в цоколь, где проходили тренировки.
Леха тут же подскочил от площадки и метнулся к ней, сгребая в охапку.
— Ма-а-ашенька моя приехала. Соскучилась, ежик?
— Соскучилась, ага. А ты тут что делаешь? Бой ведь послезавтра только?
Леха что-то промямлил, а я отошла ближе к снарядам, где Громов стоял позади мощной девицы и держал ее за предплечье вытянутой руки.
— Вот так. Поняла?
— Еще раз покажи, — заискивающим голоском пропела та, и Эд сперва отвел назад ее плечо, потом плотнее встал сзади, якобы помогая правильно выполнить удар.
— На выдохе, вот так. Ясно?
— Да, теперь понятно. Ты так хорошо объясняешь.
— Ага, прям учитель года, — не удержалась я.
Громов, наконец, заметил меня, отлепился от своей ученицы и подошел к краю площадки под любопытным взглядом девушки.
— О, Коза. Передумала?
— Дома скучно стало, — соврала я и, помня наставления Маши о том, чтобы беречь нервные клетки своего мужчины, чуть смягчилась. — Можно тебя на минутку?
Сдобрила приглушенный тембр сексуальной хрипотцой, зная, как Громов на нее реагирует, и его карие глаза опасно сверкнули.
— Жень, отрабатывай пока. Я сейчас вернусь, проверю, — бросил он девушке, а та возмущенно уперла руки в бока.
Так тебе, амазонка недоделанная!
Вперед Громова я ушла в его кабинет, намеренно виляя бедрами. Реакция не заставила себя ждать. Как только дверь в кабинет закрылась, он развернул меня к себе и поцеловал так горячо, что любые сомнения в его верности вылетели прочь. Ладонь скользнула с талии на ягодицы, Громов зарычал мне в губы:
— Соблазнять меня приехала, ведьма?
— А что, если да?
Я мягко толкнула его в грудь, спиной отошла к столу и присела на край, поманив Эда пальцем.
— Что это ты задумала?
Вместо ответа я оперлась обеими руками в столешницу и чуть отклонилась назад. Громов вздернул бровь.
— Тут?
— А что? Ты же сам предлагал.
— И ты меня после этого извращенцем назвала.
— А теперь передумала, — мурлыкнула я, проводя пальчиком от ключицы к груди, и довольно рассмеялась, когда Эд напал на меня.
— Здесь народу целый этаж, — рычал он, вонзаясь пальцами в мои бёдра.
— Пускай…
До дрожи заводила его реакция, по которой успела истосковаться за время его тренировок. Тихонько постанывала и ловила его поцелуи, задирая вверх футболку. Пусть его бойцы подождут, пусть подождет эта Женя и остальные, а мне хотелось убедиться, что кроме меня никто так не действует на Громова, никого он не целует так, как сейчас целовал меня.
С губ сорвался стон. Я отклонила голову назад, позволив ему впиться губами в мою шею, и чуть развела колени. Эд взял меня за бедра, крепче прижал к паху, и сводил с ума своим рваным дыханием, наглым напором, а страх, что нас могут в любую секунду застукать, только разогревал угли страсти.
И в тот момент, когда я почти обезумела и запустила пальцы к его ремню, чтобы расстегнуть, в дверь постучали.
— Эд, мы там закончили. Посмотришь?
Обреченно застонав, Громов уперся лбом в мое плечо и сжал пальцы на моих ягодицах. А мне хотелось выйти из кабинета и настучать этой боксерше по башке.
— Надо идти, Катюх, — невесело выдал Эд и чмокнул меня в губы. — Времени мало осталось, а мне облажаться ну вот вообще никак нельзя.
Я снова хотела рявкнуть на него, но вместо этого вспомнила Машу и постаралась улыбнуться.
— Иди, конечно. Если надо.
Громов еще раз тяжело вздохнул и вышел из кабинета, а я бесшумно зарычала от досады. Так не хотелось ощущать себя дурой, но именно ей я в итоге и оказалась. Однако после этой короткой встречи я убедилась в том, что Громову есть до меня дело. Он все так же пылко реагировал на меня, как и раньше, почти забыл о своих боксершах, а это уже немало.
Гадкое “почти” снова раздосадовало. Я спрыгнула со стола и решительно вышла в зал, где Эд уже вернулся к тренировкам, а кроме брюнетки Жени там оказались еще две девушки — блондинка и рыжая.
— ВиаГра перекачанная, блин, — буркнула я и задрала подбородок, обращаясь к Эду: — Я не попрощалась.
Под удивленными взглядами его учениц, подошла ближе и, положив ладони на его щетинистое лицо, притянула к себе и поцеловала так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, чей это мужчина.
— Может, пораньше сегодня освободишься? — шепнула ему, оторвавшись, и Громов приподнял уголок губ.
— Может, и освобожусь. Так, коза, шуруй домой, или у меня тренировка по бороде пойдет.
Горящий взгляд ясно говорил, что Громов сдержит обещание и впервые за три последние недели закончит тренировку раньше. Я оторвалась от него, повернулась спиной и пошла к выходу, чувствуя, как спину жгут завистливые молнии из глаз его учениц.
— Ежик, ну не фырчи, — бубнил Леха Маше, пока та что-то ему высказывала, но, увидев меня, закончила лекцию, и поспешила к двери.
— Ну что? Убедилась?
— Ага, — я расплылась в улыбке.
Девять месяцев назад я уже пережила измену жениха, и Громов так удачно сбил меня на дороге, что на время мне отшибло память. Но если тогда мне хватило удара бампером, то узнай я о неверности Эда, такими мерами бы не обошлось. От одной мысли об этом весь разум покидал меня, внутри оставалась только боль. Вадима я не простила. Смогла бы простить Громова?
— Маш, я домой поеду, ладно?
— Ладно, — Маша улыбнулась в ответ и махнула на прощанье рукой.
Дома я запрыгнула в душ, успела кое-как накраситься, вырыла из ящика с бельем кружевной комплект, который планировала надеть на восьмое марта, и только зажгла свечи в спальне, как входная дверь с шумом хлопнула.
— И где ты, моя ведьмочка? — крикнул из прихожей Громов, молния на куртке зажужжала, он прошагал к спальне и встал в дверях. — Колдуешь?
Я не успела пискнуть. Громов накинулся на меня, подцепил за бедра, поднял и уложил на кровать, навалившись сверху.
— Обувь сними хотя бы, — хохотала я, взрываясь от восторга.
Не отрываясь от меня, Эд наступил на пятку ботинка, скинул один, потом второй, и перекатился на спину вместе со мной.
— Ишь, какая нарядная.
Сперва изучив глазами, рукой он провел от бедра по животу и поднялся к бюстгальтеру, безжалостно комкая тонкое кружево. Нитки затрещали, когда он дернул ткань в сторону.
— Громов, ты варвар!
— А нефиг было сегодня новое надевать. Еще и дразнила…
Меня снова опрокинули на спину, прижали к постели, но я и не думала возражать. Только хватала ртом воздух, упиваясь звериной лаской и дурела от жадных поцелуев.