Сапожок чрез борток,
Ногой легкою – скок
Домой, в красный чертог.
На простор синих волн –
Толк – Царевичев челн!
Меж Солнцем и Месяцем
Верста пролегла.
Султан конский трепется.
Поплыл. – Поплыла.
*
Не заноза из тела вон –
То из ткани булавка вострая,
То на личике снеговом
Глаза синие, синемо́рские,
Бьет ресницами – на́
Локоточек привстал.
Промеж бровками трет:
«Уж и долго я спал!
Ровно дождь меня тонким
Серебром поливал.
Ровно жавронок звонкий
Вкруг меня ликовал».
– То не пташечка-резвушка
Ликовала, –
То тебя твоя подружка
Миловала.
Аукала, агукала,
На жар-груди баюкала,
В кудрях тигрицей рыскала,
В лицо водицей прыскала.
Бушевала над тобой – как в день судный!
Да уж сон-то твой такой – непробудный!
«И снится мне, – молвит,
Лоб-гладя-чело, –
Что красное солнце
На лоб мне сошло.
Лежал, не завесясь,
Ан и вышел ожог!»
– Ох, бел ты мой месяц,
Меловой пирожок!
И солнца-то нетути
Тебе лоб припекать!
То губ царских редкостных
Дорогая печать. –
Не слышит Царевич
Тех дивных речей.
Глубь сонную мерит
Верстою очей.
«И снится мне, – охает,
Руно гладя волос, –
Что с куполу с грохотом
Сто цепей сорвалось».
– Тебе бы припарочек
Штук пяток на башку!
То первый подарочек
От невесты – дружку! –
Принимает в ручку белую
Волоса червонные.
А рука-то занемелая,
А рука-то сонная…
Волосок пить-есть не просит…
Ручку раскрывает,
За волосиком волосик
Из руки роняет.
– Эх вы, с головы беспутной
Кольцы завитые!
У морских цариц на лютнях,
Чай, звонят, златые!
Ночь вторая
Сидит Царь в нутре земном, ус мокрый щипет,
Озирается кругом – чего бы выпить?
Уж пито́-пито́, – полцарства про́пито!
А все как быдто чегой-то не до́пито.
Как боярышня пред грозным пред отцом,
Вкруг него все́ чарочки кольцом.
Тут и турецкие, тут и немецкие,
Архиерейские да венецейские…
«Быстрее гло́точки моей,
Ей-ей, вы сохнете!
Пью не напьюсь, лей не жалей,
А все пустехоньки!»
Ровно милочки – плясать перед купцом –
Вкруг него бутылочки кольцом.
Уж и горластые, цветные, красные,
Уж и бокастые, и ярлыкастые!
Лета́ми-плесенью седой захватаны,
Как леший, царь лесной, – гляди – мохнатые.
Узнать-то надобно, что в них скрывается,
Что цветом-радугой переливается!
*
Лей-лей, не жалей,
Все равно перельешь!
Пей-пей сколько хошь, –
Все равно не перепьешь!
Лоза наша полная,
Погреба просторные,
Бочкарь наш испытанный,
Бочонки не считаны.
Как мальчоночки пред старым пред бойцом –
Вкруг него бочоночки кольцом.
Каким кольцом?
Сплошной стеной!
Какой стеной, –
Война войной!
Плеснешь – не выплеснешь!
Хлестнешь – не выхлестнешь!
Гляди, Царь-хитростник,
Как строй осилишь наш!
Промеж винных рек, бочоночных гор
Свой бахромчатый раскинул шатер.
«Людям – море синее,
Мое море – винное.
Люди спят на берегу,
А я – так всю ночь гребу!
Мое море тихое,
И гребу без смены.
А зато мне ихние
Моря – по колено!
Их вода – не сладкая,
А моя – с накладкою.
Не щадя ни рук, ни плеч,
И гребем мы бесперечь.
В своем море мы гребцы,
В своем море мы пловцы.
Придет час идти ко дну –
В своем море потону!»
– Да ну?
«Кто ж тебя схоронит?
Раз пьешь – неженатый,
А коли женатый,
Кругом виноватый!
Кому я нужен – старый,
Пятиалтынный – пара,
Вином лишенный сану,
Кому я нужен – пьяный?»
*
Сидел, сидел Царь наш – инда устал!
Ручкой-ножкой себе путь распростал.
Хочет на́ ноги – ан нет, тянет вниз!
– Эй, дорогу, мелкота, сторонись!
Попытался было с левой ноги –
Снова навзничь повалили враги!
Разгасился – что индюк-кохинхин!
Д’как вцепился тут в шатер-балдахин!
Был кумач тот не сменен – с коих пор!
Царю на голову и рухнул шатер!
Как пошла тут дребедень стеклянной пылью!
Как тут чокаться пошли бутыль с бутылью!
*
Шатер Царя душит,
Вино Царя топит,
Уж не лужи – а реки,
Уж не реки – потоки…
Взошел бы кто с воли,
Всяк диву б дался!
Шатер царский воет
На все голоса.
Как черт – красным машет,
Шатер царский пляшет.
Аль, может, в нем слон какой?
Аль, может, дракон какой?
Аль, может, все сон какой?
Чтоб в умишке нам самим не порешиться,
Мы пройдем пока на половиночку к Царице.
Пройдем-ка к красавице,
– С вином спорить – зря! –
Посмотрим, как мается,
Слезой обливается,
Как с ночью справляется
Страна – без Царя.
*
Прежде чем засов раздвинем,
Ты скажи, душа, – отколе
Ты сама-то к нам: с мужской ли,
Али с женской половины?
Коль с мужской – так брось тревогу:
Нянек корочкой задобрим,
Коли с женской – врозь дороги,
Влево путь держи, час добрый!
Так. – Засим, дружок, дай руку.
Не робей, – плечом не трону!
Это – детская наука,
Я китайской обучена.
Если ж сердце (грудь-то ящик!)
Хрусталем об стенки чокнет, –
Ничего, дружок! – тем слаще
На крыльце подружку чмокнешь!
Не води, дружок, певицы
Потаенными тропа́ми!
Мы, поющие, – что птицы:
Разве что перо на память!
Да и то, коль не скупиться:
Тебе – малость, ему – малость…
Всем по перышку – Жар-Птица
Вовсе б без хвоста осталась!
– Так. –
*
Отстегни-ка мне монисто –
Нянек не обеспокоить!
Семь небес у Девы Чистой,
У Царицы – семь покоев.
(У тебя ж, паренька,
Как ледышечка – рука!)
Стены все́ в сетях-тенётах,
Колокольчиках-звоночках.
Честь жены – Царю веночек:
Недостаточно замочков!
(А со мной, коль пригож,
Сквозь иголочку пройдешь!)
Быстро – руки, вниз – ресницы:
В одной юбке легкой, летней –
То плетуньи-кружевницы
День и ночь сплетают сплетни.
(Только вкось поглядев,
Оплетем без круже́в!)
Глянь-ка: под семью замками,
Чтобы вора позабавить,
С семью смертными грехами
Целых семь укладок бабьих.
(Подари нитку бус, –
Без отмычки обойдусь!)
Что за звон такой комарий,
Что за звон такой претонкий?
То чесальщицы Камарин-
скую шпарят на гребенках!
(Лишь бы не было плеши, –
И без гребня расчешем!)
С утиральничками в лапах,
(Во все́ очи, мальчик, пялься!)
То семь чертовых арапок,
Семь царицыных купальщиц.
(Может, семь моих сестер:
Ты мне спинки не тер!)
В кухню женского обману
Поспешай, Самсон с Далилой!
Здесь из зорь творят румяна,
Из снегов творят белила…
(Без белил, без румян
В очи пустим туман!)
Так из кухоньки – да в кузню:
Кто-то, молот взявши в руки,
Из стекла кует союзы,
Из свинца кует разлуки.
(Не скажу наперед –
Чего нам с тобой скует!)
Рука о́б руку два брата,
Мухи не обеспокоив,
Ровно жар в руке – pyкa-то!
Позади все шесть покоев…
(Перед главным, седьмым,
Прижми губы к моим!)
Сердце к сердцу, устье к устью…
Окунуться в реки эти –
Всех Цариц с тобой упустим,
Всех Царевичей на свете!
(Отпусти! Оторвись!
Мы рассказывать взялись!)
Перед главным ее входом,
Пред седьмым ее покоем,
Вот тебе, дружочек родный,
Слово я скажу какое:
(Да чтоб голос был свеж,
Дай воды напьюсь допрежь!)
Коль опять себе накличешь
Птицу, сходную со мною,
Знай: лишь перья наши птичьи,