– Господин майор! – жалобно и почему-то с украинским прононсом обратился к начальству неугомонный нарушитель, что сидел справа от Руслана. – Ну шо ж это деется! На глазах пашуть, а вы смотрите!..
Майор хмуро покосился в окошко, посопел.
– Это иностранцы, – буркнул он. – Им можно…
– Та я вроде тоже… – с надеждой усилив акцент, намекнул задержанный.
– А вот не фиг по российскому паспорту жить!.. – огрызнулся майор. – Иностранец… блин!
Машина свернула в извилистый пыльный переулок и вскоре затормозила возле облупленного угла пятиэтажки, стены которой когда-то давным-давно были выкрашены в тоскливый желтовато-серый цвет, ставший со временем еще более серым, тоскливым и желтоватым. С торца здания имелось снабженное навесом ветхое деревянное крылечко, ведущее к распахнутой двери. Чуть ниже таблички с надписью «Наркология» не без особого цинизма было процарапано: «Нам секса не надо – работу давай!»
Врачиха, как выяснилось, еще не прибыла, и задержанным велели подождать в предбаннике, увешанном душераздирающими плакатами. На одном из них изможденный трудоголик с безумными, как у героев Достоевского, глазами наносил страшный удар топором по розовому сердечку с двумя ангелочками внутри – женой и сыном. Страшная молниевидная трещина разваливала сердечко надвое.
– А не знаешь, чья сегодня смена? Пряповой или этой… постарше?.. – отрывисто осведомился у Руслана встрепанный нарушитель, до сей поры не проронивший ни слова.
– Без понятия, – со вздохом отозвался тот. – Я тут вообще впервые…
– Лучше, если постарше, – понизив голос, доверительно сообщил встрепанный. – А Пряпова – зверь. Вконец уже затыкала… процедурами своими…
Руслан неопределенно повел ноющим после вчерашнего плечом и перешел к следующему плакату. На нем был изображен горбатый уродец, опирающийся на пару костылей, в левом из которых Руслан, присмотревшись, вскоре узнал молоток, в правом – коловорот. Внизу красовалось глумливое изречение:
«Работай, работай, работай:
ты будешь с уродским горбом!
Третий плакат был особенно мерзок. Рыжая, младенчески розовая девица стояла в бесстыдно-игривой позе и с улыбкой сожаления смотрела на согнувшегося над письменным столом хилого очкарика, вперившего взор в груду служебных бумаг. «И это все, что ты можешь?» – прочел Руслан в голубеньком облачке, клубящемся возле ядовито изогнутых уст красотки.
Наркологиня Пряпова оказалась холеной, слегка уже увядшей стервой с брезгливо поджатым, тронутым вишневой помадой ртом. Переодевшись, вышла в белом халате на голое тело и равнодушно оглядела доставленных.
– Ну, это старые знакомые… – безошибочно отсеяла она спутников Руслана. – А вот с вами мы еще не встречались… Часто вкалываете?
– Н-ну… как все… – несколько замялся он. – Дома, перед едой, для аппетита… А так я вообще-то лентяй… Для меня шуруп ввернуть или там полку повесить…
– А вот это я слышу каждый день… – невозмутимо заметила она, присаживаясь за стол. Майор любезно пододвинул ей протокол, касающийся вчерашних подвигов Руслана. – Кроме заядлых трудоголиков, к вашему сведению, никто себя лентяем не считает… Ну а конкретно? Вот вы купили вчера гвоздодер. В двенадцатом часу ночи. Зачем?
– Так гвоздь же из пола вылез! – вскричал Руслан. – Два раза ногу об него сшиб! Хотите – разуюсь?..
– А чем вам помешал тот гвоздь, который вы выдернули из доски прямо у киоска? В присутствии свидетелей. При детях…
Руслан смешался окончательно.
– Не видел я, что там дети… – буркнул он.
– То есть контролировать себя вы уже не можете… – с удовлетворением подвела итог нарколог Пряпова. – Женаты?
– Разведен…
– Ну, вот видите! Значит, и жена не выдержала… Как ей с вами жить? Дома все время грохот, опилки… В постели ей от вас никаких радостей! Потому что устаете, работаете до упаду… Выматываете и себя, и окружающих…
– Да мы с ней развелись, когда еще закон о трудоголиках не вышел…
Наркологиню Пряпову это не смутило ничуть.
– Дело не в законе, – холодно обронила она, – а в невозможности обстановки, которую вы создали… Вы бы хоть себя пожалели! Вы же худой, как скелет!
– Я – худой? – возмутился Руслан. – Простите, но мои семьдесят три килограмма всегда при мне!
Майор и врачиха переглянулись с утомленным видом.
– Что ж, пойдемте проверимся… – Она встала.
Провожаемый сочувственными взглядами прочих трудоголиков Руслан был препровожден в крохотный процедурный кабинетик с кушеткой, затянутой зеленой клеенкой. Первым делом зверь-наркологиня измерила жертве давление и нашла его повышенным.
– Вот видите…
– Да оно у меня всегда такое! И потом я ж ночь не спал!
– Бессонница? – хищно спросила она.
– Да нет! Нар не хватило…
– Хорошо. Раздевайтесь. Нет, рубашку можно не снимать.
Она скинула халат и, подстелив простынку, возлегла. Руслан покорно разулся, снял брюки, трусы и, наскоро приведя себя в состояние относительной готовности, принял протянутый пакетик с презервативом. А то еще, не дай бог, импотентом объявит…
– Так… – озабоченно хмурясь, командовала она. – Глубже… Еще глубже…
«Интересно, чем эта тумбочка облицована? – механически двигая тазом, думал Руслан. – Неужели натуральный шпон? Или нет… Наверное, все-таки пластик. Уж больно узор ровный… Колька говорит, он такую машинку себе смастерил: заряжаешь в нее полено и начинаешь крутить… А резец плавающий… Ну и разматываешь заготовку, как рулон…»
– Достаточно, – сухо сказала наркологиня, сменяя фронтальную позицию на коленно-локтевую. – У вас что, всегда такая задержка оргазма?
Захваченный врасплох Руслан не нашелся, что ответить, но тут дверь в процедурную приоткрылась.
– Ольга Петровна, можно я карточки возьму? – спросил вежливый девичий голос с едва уловимой картавинкой.
– Леночка, вы же видите, у меня пациент!.. – не оборачиваясь, раздраженно ответила наркологиня. – Подождите минуту… А вы продолжайте, продолжайте, чего остановились?
«Минуту? – Руслан ударился в панику. – То есть у меня всего минута…»
Он плотно зажмурился, чтобы не видеть холеного гладкого крупа наркологини, и наддал, отчаянно пытаясь представить себе что-нибудь и впрямь соблазнительное. Однако успехом это не увенчалось.
– Достаточно, – объявила Пряпова. – Одевайтесь.
И пока смущенный и расстроенный Руслан освобождался от презерватива, наркологиня надела халат и, присев к столу, принялась заполнять какую-то карточку.
– Лечиться будем… – с прискорбием сообщила она. – Довели вы себя… Ваше счастье, что болезнь не слишком запущена. А то еще полгода – и, учтите, импотенция была бы вам обеспечена…
– Следующий… – буркнул Руслан, в унынии покидая процедурную.
За то время, пока наркологиня проверяла, насколько он подорвал здоровье чрезмерными нагрузками, народ в приемной успел отчасти смениться.
Майор с алкашом, которому все было побоку, куда-то отбыли. Зато возникла рыхлая зареванная женщина лет сорока. Время от времени она ударяла жирным кулачком в сгорбленную повинную спину одного из трудоголиков и, плача, величала ударяемого то варваром, то иродом. Не иначе – жена… Картавая черноглазая блондинка Леночка выписала Руслану счет, просмотрев который, он опешил.
– Да нет у меня с собой таких денег!
И это было чистой правдой. Мелочь ему наутро вернули до копеечки, а вот купюра покрупнее пропала. В описи изъятого при обыске о ней также не было ни слова…
– Принесете потом, – успокоила Леночка. – Все равно вам завтра в девять утра на повторную процедуру… А не явитесь – отправим в клинику с милицией…
Дома Руслан кое-как принял душ и, добравшись до дивана, сразу провалился в сон. Проснулся часам к двум – от голода. Смастерил пару многоэтажных бутербродов и включил телевизор. На экране, как по заказу, возникла атлетического сложения тетя в белом халатике. Руслан чуть не подавился.
– А что мы можем? – запальчиво вопрошала она. – Что мы можем?..
Отъявленный трудоголик, самостройщик, пробу ставить негде, а в клинику его не отправишь, пока нет заявления от соседей или от родственников!..
Руслан приглушенно чертыхнулся и перескочил на другую программу. Там хрустели челюсти и расплескивались витрины. Положительный герой добивал отрицательного. Руслан потосковал с минуту и вновь потянулся к пульту.
Картина сменилась. На экране зашевелился розовый клубок обнаженных тел.
– Трахни меня в задницу, милый… – равнодушно прогнусил переводчик.
Н-да, лучше уж вернуться на первый канал, что вскоре Руслан и сделал.
Мелькнуло серьезное личико ведущей, а затем глазам предстало насупленное, гладко выбритое рыло какого-то государственного мужа.
– Нет… – покряхтывая, заговорил гладко выбритый. – Здесь я с вами решительно не согласен… Трудоголики наносят обществу гораздо больший вред, чем наркоманы. Если наркоманы даже в какой-то степени положительно влияют на товарооборот, то трудоголики в прямом смысле подрывают экономику страны… В мировом сообществе государств давно уже сложилась система разделения обязанностей. Мы разрешаем Западу добывать наше сырье, а Запад предоставляет нам товары и кредиты… Если же мы начнем еще что-то производить сами, хотя бы даже для внутреннего рынка, то равновесие неминуемо нарушится…
– То есть выходит, что борьба в основном ведется со злоупотреблениями именно в области производительного труда? – сосредоточенно наморщив лобик, перебила ведущая. – Но ведь трудоголики встречаются и среди бизнесменов, и среди служащих… Даже среди преступников…
– С медицинской точки зрения – да… – вынужден был признать гладко выбритый. – С медицинской точки зрения все они наносят одинаково непоправимый вред своему здоровью… Но я повторяю: речь идет еще и о здоровье социума в целом. Простите, но ка