Мои новые друзья жили в получасе езды от нашего прекрасного парка, прибавьте к этому времени огромные пробки, которые в Москве всегда и везде. Зато мой дом находился от входа в парк буквально в двух шагах. Дети, разрезвившись, могут промочить ноги, а то и вовсе упасть в лужу, проголодаться, устать, в конце концов.
Мне не пришлось долго ждать. Уже в марте все семейство Мамаевых (к этому времени я уже знала и их фамилию) сидело в моей гостиной, и Данила с отменным аппетитом уписывал яблочный штрудель. Я заранее запаслась сладостями, и хоть готовить не умею, повар в ближайшем ресторане всегда к моим услугам.
Итак, дети пили чай, а Лена осматривалась в моей квартире. Надо сказать, что спеси у Сережиной жены заметно поубавилось.
– Вы живете здесь одна? – с недоверием спросила она.
– Да, не повезло, как вам, встретить свою вторую половинку.
– У вас, должно быть, хорошая работа, – неуверенно сказала Лена.
– Была когда-то, – небрежно ответила я. – Но работать мне, признаться, надоело.
«Тогда откуда такие деньги?» – красноречиво сказал ее взгляд.
Я ослепительно улыбнулась. Я скажу это не тебе, милая, а твоему мужу. В его глазах тоже был откровенный интерес. Сергей-то знал, как непросто заработать такие деньги.
– А зачем вам тогда такая огромная квартира, раз вы одна? – не унималась Лена.
– Ты задаешь слишком много вопросов, – поморщился Сергей.
Ага! Он-то понимает, что его жена бестактна!
– Может быть, Даня хочет искупаться? – любезно предложила я. – У меня несколько ванных комнат, так что мальчик никого не стеснит.
– У нас в трешке тоже два санузла! – гордо сказала Лена.
Сергей посмотрел на нее с неприязнью. Мол, неуместное хвастовство. Не думаю, что в их трешке те же сто сорок квадратных метров. В том районе небольшие квартиры, если только ты не олигарх и не живешь в новом элитном доме. Я вычислила их дом еще в начале нашего знакомства, по крупицам собрав информацию из наших с Сергеем коротких разговоров в парке. Дом этот не был новым и не был элитным. Я должна была это знать, прежде чем начать действовать. Деньги – еще более мощный рычаг для манипулирования, чем жалость. Я должна быть уверена в том, что у меня их намного больше.
Я уже знала, что у Сергея какой-то бизнес, но в последнее время он не процветает, как и все бизнесы в этой стране. Государство давно уже на все наложило лапу. Денег не хватает, и шерсть с частных предпринимателей срезают, едва она становится похожей на трехдневную щетину. Подчистую. Поэтому все они гладковыбритые и сверкают вынужденными улыбками: я живу в прекрасной стране!
Дверь на выход открыта всегда, но багаж попросят оставить у порога. Наиболее предприимчивые воруют, как Макс, и сбегают в Лондон, но о судьбе счастливчиков у нас предпочитают умалчивать. Зато о неудачниках трещат безумолку. Дабы другим неповадно было.
Я постаралась быть любезной, показала гостям квартиру, накормила и напоила детей, продемонстрировала Лене огромную гардеробную и свои наряды. К вечеру Мамаевы засобирались домой.
– Теперь вы знаете, где я живу, – сияла я улыбкой, стоя в дверях. – Заходите запросто.
Это относилось ко всем. Но Сергей почему-то помрачнел. После этого визита в наших с ним отношениях наступила заметная прохлада. Я предполагала такую реакцию. Это некая ревность мужчины к деловому успеху женщины. Она смогла, а я нет.
– Мне просто повезло, – сказала я как-то.
Мы опять встретились у родника. Честно сказать, я Сергея караулила. Ходила в парк каждый день с пустой канистрой, но к источнику не спускалась. Встреча должна быть якобы случайной.
– Вы о чем-то умалчиваете, Вита, – сказал он хмуро. – Ваш образ жизни и ваша квартира… Чего вы от меня хотите? – вырвалось у него.
– Еще раз говорю: мне повезло. Я удачно продала несколько квартир. Инвестировала в строящееся жилье в нулевые годы. Работала в банке. У меня прекрасное образование, экономическое. Я всю жизнь делала карьеру, потому и замуж не вышла. И друзьями не обзавелась, потому что некогда было. А теперь я свободна, богата и чувствую некую пустоту в своей жизни. Да, я не умею заводить друзей. Так научите меня! Это все, чего я хочу.
Сергей посмотрел на меня недоверчиво. Усмехнулся криво:
– У меня не столь выдающаяся биография. Приехал в Москву из провинции, бизнес начинал с друзьями, с нуля, почти прогорел, но потом удачно женился. Отец Лены работал когда-то с одним дипломатом. Теперь уже бывшим. Крутой был мужик, везде у него схвачено, пробивной. Меня пристроили в холдинг его сына-банкира. Потом этот холдинг развалился, банк лопнул, владелец сбежал за границу, но я успел отделиться. Пустился, так сказать, в свободное плавание. Вот уже года три как плаваю. – Он тяжело вздохнул.
У меня перед глазами что-то вспыхнуло. Память моментально проснулась. Новый год. Банкет в одном из огромных павильонов на ВВЦ. В холле бьют шоколадные фонтаны, и струится золотистое шампанское. Оно и вина льются рекой. Хохочущий народ обмакивает в шоколадные струи свежую клубнику и ананасы. Наш холдинг подводит годовые итоги и позвал всех своих партнеров отпраздновать успех. Макс в смокинге, на сцене, толкает тронную речь. Зоя на правах жены сидит с ним за одним столом, по правую руку. А я…
У самой сцены есть еще один вип-столик, за которым расположился топ-менеджмент. Из женщин я одна. Все прочие – это не сотрудницы, а жены и любовницы. На мне платье для коктейля, вечерние я не люблю, в вечернем, в пол, Зоя. Мы обе в черном, только на мне это выглядит как траур, а на ней – верх элегантности. Может быть, все дело в длине и крое? Левое Зоино плечо обнажено, отчего она похожа на греческую богиню. У меня обнажены колени, это пристало шлюхе, которая привыкла продавать свои прелести. Мне бы, дуре, нанять какого-нибудь смазливого мальчика в эскорт-услугах и зажечь на танцполе. Но я никогда не любила танцевать. Зоя косится в мою сторону и презрительно улыбается. Мое положение почти что вызывающе. Куда после банкета поедет Макс?
Я была тогда слишком занята собой, чтобы обратить внимание на приглашенных. Столики, за которыми расположились наши партнеры, были повсюду, и на втором этаже тоже. Возможно, что супруги Мамаевы сидели именно на втором этаже. Я ушла очень рано, потому что Зоя была великолепна. Макс потом злился:
– Куда ты подевалась? Я хотел кое-что с тобой обсудить. Ты видела Лещинского?
– У меня голова заболела.
Не говорить же ему, что у меня тоже есть комплексы? Я навсегда останусь, увы, лишь любовницей. И мне никогда не носить с таким достоинством бриллианты, с каким их носит Зоя. Ноги у меня длинные, а вот шея короткая. Зоя смотрит на меня с презрением, и она права.
Я в ту ночь накачивалась шампанским дома, в гордом одиночестве, а Лена с Сергеем наверняка зажигали на танцполе под песенки американской поп-дивы, приглашенной Максом на этот новогодний банкет за бешеные деньги. И мы с Мамаевыми тогда не встретились. А встретились в парке через несколько лет. Зато я знаю гораздо больше. Про банк, который лопнул, и про холдинг, который лично помогла затопить. Потому что на плаву он больше не держался. Всегда есть проигравшие, а есть и выигравшие, даже во время затяжной процедуры банкротства. Я посмотрела на Сергея и почувствовала нечто вроде укола совести.
Зато мы помирились. Я незаметно перешла в атаку. Заговорила о книгах, потом, поняв, что это ему неинтересно, о фильмах.
– А вы что занимательного посмотрели за последнее время, Сергей? Какими фильмами увлекаетесь?
– Мультиками, – криво усмехнулся он. – «Красавица и чудовище», прекрасный фильм, не правда ли? Вот на него я и ходил. Вита, у меня трое детей. – В его голосе мне послышалась затаенная тоска. – Диане тринадцать, сложный возраст. Переходный. А Даньке семь. Первый класс, так что сами понимаете. – Он тяжело вздохнул.
– Для себя жить некогда, – осторожно сказала я. – Понимаю.
– Вот такие у нас с вами разные жизни.
– Бейте уже. – Я невесело рассмеялась. – Вы живете для детей, а я для себя. У вас все мысли только о них, ваши интересы – это их интересы. А я сижу на миллионах, которые за всю свою жизнь не в состоянии потратить, и бешусь с жиру.
– Я так не говорил.
– Потому что вы человек неглупый. С чувством собственного достоинства. Но неужели же вы тогда не понимаете, что жена вас использует? Вы ей кругом должны. Пристроились в бизнес благодаря ее связям, она вам родила троих детей, ведет домашнее хозяйство, всю себя отдает вам и детям.
– Так ведь это замечательно!
– Тогда почему у вас голос такой грустный?
Он сердито подхватил канистры с водой и направился к лестнице. Даже мне не предложил помощи. Это прекрасно. С безликой вежливостью мы покончили.
Где-то на середине лестницы он одумался и остановился. Подождал меня и хмуро сказал:
– Извините.
– Ничего, бывает.
Он подставил мне локоть, и какое-то время мы шли молча.
– Быт заедает и засасывает, – сказала наконец я. – А дети рано или поздно вырастут. Вы даже не заметите, как быстро они вырастут.
– Потом внуки пойдут.
– Да, размножаться это замечательно. А главное, всю жизнь можно смотреть мультики. Но разве не обидно видеть, как в это же время ваши ровесники творят историю? Пока вы сидите при юбке. Здоровый, сильный мужчина, с мозгами и харизмой.
– Каждому свое, – пожал плечами он.
– Главное понять, вы этого хотели или она? Спрятаться за детей и жить только их интересами. Может быть, их потому и трое, чтобы некогда было думать о чем-нибудь еще? О смысле жизни, например.
– Да вы философ, Вита! – насмешливо сказал Сергей. – Эк, какие глобальные проблемы затронули! А жизнь-то, она проста. Я всем доволен. Пожалуй, мы с вами не будем друзьями. Слишком уж мы разные, – вырвалось у него.
Да, он не хотел со мной дружить. Зато Лена хотела. У недалеких людей и мысли примитивные. Живет богатая бездетная тетка, явно ищет человеческого тепла. Родственников у нее нет, а наследство-то есть! И какое! И денег полно. Ни на чем не экономит, спросишь взаймы – не откажет. У Лены вследствие ее постоянной занятости тоже почти не было подруг. И вот она стала мне звонить, жаловаться на учителей, рассказывать о своих повседневных заботах, коих было немало. Трое детей! Я все это выслушивала, давала советы. Сергей злился. А мы с Леной стали вместе ездить по магазинам. Я даже порекомендовала ей своего парикмахера.