Вот, значит, как? Теперь ясно, откуда у Николаса его грубость.
Реджи изучала леди Мириам, пока та упорно не замечала ее. Для женщины, которой вот-вот стукнет пятьдесят, она неплохо сохранилась. Моложавая, стройная, держится прямо, светлые волосы поблекли, но в них еще не видно серебристых нитей, глаза — серые, мрачные и холодные. Улыбаются ли они когда-нибудь? Вряд ли.
Сходство Мириам с Элеонорой было едва заметным и только внешним. Младшая сестра излучала сердечное тепло и доброту, а старшая казалась воплощением холодной неприступности. Как бедняжка Элли могла жить с этой женщиной в одном доме?
— Вы позволите мне называть вас матушкой? — внезапно спросила Реджи.
Графиня обернулась и, скривив губы, посмотрела на Реджи ледяным взглядом. Видно, она не привыкла, чтобы к ней обращались без ее дозволения.
— Нет, — резко ответила леди Мириам. — Я вам такая же матушка, как и…
— Ах Боже мой, — перебила ее Реджи. — Я догадывалась, что вы не в ладах с сыном, вы даже не приехали на свадьбу, но я не думала, что…
— Я не смогла приехать, потому что меня задержали дела, — холодно возразила графиня.
— ..вы отреклись от сына, — закончила Реджи.
— Что вы здесь делаете, да еще без Николаса?
— Видите ли, мы с Николасом совершенно не подходим друг другу и не можем жить вместе, — ответила Реджи.
Возникло напряженное молчание.
— Зачем же вы поженились?
Реджи одарила графиню ослепительной улыбкой:
— Мне казалось, так будет лучше. Я смертельно устала от великосветских развлечений, хочу немного пожить за городом.
— И все же мне непонятно, зачем вам понадобилось выходить замуж за Николаса.
— Но вам это должно быть известно, — удивленно подняла брови Реджи. — Когда Николас давал согласие жениться на мне, при сем присутствовали ваша сестра и свекровь.
Мириам нахмурилась. Не может же она признаться, что не общается с Элеонорой и Ребеккой. Остается только гадать о причинах женитьбы сына.
— Мы здесь живем несколько замкнуто, — заметила Мириам в свое оправдание. Реджи улыбнулась:
— Чудесно, мне всегда хотелось жить в глуши! Только вам придется освободить ваши комнаты. Мне, право, очень жаль.
Мириам холодно выпрямилась:
— Я приказала, чтобы вам отвели комнаты Николаса.
— Это только на время, скоро мне понадобится, чтобы рядом была детская. — Реджи погладила живот, а графиня чуть не лишилась дара речи. — Вздор. Свадьба была вчера, и, даже если вы с Николасом останавливались по пути сюда на постоялом дворе, вы не можете утверждать…
— Вы забываете о репутации сына, леди Мириам. Николас — обольститель, и я не устояла перед его чарами. Должна вам сообщить, что я беременна уже четыре месяца.
Графиня недоуменно уставилась на живот Реджи. Та перехватила ее взгляд и сказала:
— Видите, мне повезло, что ничего еще не заметно.
— Не вижу никакого везения, — процедила Мириам. — Рано или поздно все становится явным. Не понимаю, как вы можете говорить подобные вещи даже не краснея. Стыдитесь!
— Я не краснею, мадам, потому что не чувствую за собой никакой вины, — холодно ответила Реджи. — Если мой ребенок появится на свет через пять месяцев после свадьбы, то могу сказать, что бывали случаи, когда дети рождались и раньше. По крайней мере у меня есть муж, и мой ребенок будет носить его имя. Всем известна репутация вашего сына, поэтому никого не удивит, что я не смогла удержать Николаса на расстоянии за четыре месяца нашей помолвки.
— А меня удивляет!
— Неужели?
Мириам Эден вспыхнула, поняв намек, и быстро вышла из комнаты. Реджи вздохнула. Ей удалось хотя бы отстоять свои права, теперь у нее будет собственная комната. Нехорошо, конечно, что она поссорилась со старой злючкой, но… Реджи улыбнулась. Бешеный взгляд, брошенный на нее графиней, стоил тех колкостей, которые пришлось выслушать Реджи от этой женщины.
Глава 22
— Полнеешь, кошечка моя? — ласково спросил Энтони, целуя Реджи в щеку и усаживаясь рядом с нею на лужайке. — Наверное, много ешь от волнения. И неудивительно. Жить вместе с этой ледышкой.
Реджи отложила свой набросок и радостно улыбнулась дядюшке:
— Если ты имеешь в виду Мириам, она не так уж и плоха. После двух стычек мы заключили соглашение и теперь просто не разговариваем друг с другом.
— Полагаю, таким образом можно поладить с кем угодно, — сухо заметил Энтони. Реджи весело засмеялась:
— Ах, Тони, как я скучала по тебе весь месяц! Я думала, ты навестишь меня раньше. Здесь уже все побывали, кроме тебя.
— Когда я услышал о случившемся, то был так взбешен, что мое общество вряд ли доставило бы тебе удовольствие. Но через месяц я почти успокоился.
— Ты, наверное, опять хочешь убить его?
— Ты чертовски права. Я пытался разыскать подлеца, но он исчез.
— Спросил бы меня, я бы избавила тебя от бесполезных поисков. Он сообщил, что уезжает из Англии. Я уверена, он так и сделал.
Энтони сердито нахмурился:
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, кошечка. Я просто свирепею, когда слышу о твоем муже. Что ты рисуешь?
Реджи протянула ему альбом:
— Это борзая, которая гоняется за падающими листьями. Она пробежала здесь совсем недавно. Это садовники за работой и грумы с лошадьми. — Тони перелистывал страницы, восхищаясь рисунками. — А это мистер Тирвит, наш сосед. — Реджи указала на портрет моложавого денди. — Мне кажется, он и графиня…
— Не может быть!
— Ну, я точно не знаю, но, когда он приезжает, она молодеет на глазах и любезничает с ним. Можешь в такое поверить?
— Не могу. Реджи расхохоталась.
— А это сквайр Гиббс с женой Фейт. Очень приятная женщина. Мириам страшно злится, что мы с ней подружились. Видишь ли, приглашение в Сильверли — всегда большая честь для соседей, и, когда я позвала в гости Фейт, графиня заперлась у себя в комнате и сидела там два дня, выражая таким образом свое неудовольствие.
— Не хочет водить дружбу с мелкими сошками? — язвительно заметил Энтони.
— О, Тони, она чрезвычайно серьезно к этому относится.
Энтони перевернул очередную страницу и воскликнул:
— Господи, а это кто?
— Должно быть, садовники Здесь так много слуг, что я даже не всех еще знаю. Этих двоих я зарисовала вчера у озера.
— Кажется, у тебя было дурное настроение. Они смахивают на злодеев. Реджи пожала плечами:
— Мое настроение ни при чем. У них в самом деле подозрительный вид. Заметив, что я их рисую, они скрылись, и пришлось заканчивать рисунок по памяти.
— Они выглядят как портовые забияки, а не садовники, — сказал Тони, возвращая альбом.
— Ах, чепуха. Все обитатели усадьбы — очень милые люди, нужно только поближе их узнать.
— Все, кроме старой карги.
— Не будь таким злым, Тони. Мне кажется, она несчастна.
— Это не дает ей права делать несчастными других. И если уж говорить о…
— Нет, — твердо сказала Реджи. — Мне здесь очень хорошо, и я всем довольна, правда.
— Не лги, кошечка. Взгляни на себя. Ты прибавила в весе, потому что хандришь и совершенно не заботишься о своем здоровье. Я тебя прекрасно знаю, ты ужасно похожа на свою мать. Но ты не обязана здесь оставаться и можешь вернуться домой.
— Да, я совершила ошибку, Тони, но я не хочу, чтобы об этом узнали в свете. Понимаешь?
— Ради него? — резко спросил он.
— Нет, — ответила она и нерешительно добавила:
— Моя полнота, о которой ты все время твердишь, не имеет отношения к депрессии. Тони. Я беременна.
На мгновение воцарилось молчание, затем он произнес:
— Ты не можешь этого знать. Вы женаты всего месяц.
— Я беременна. Тони. Совершенно точно. В его кобальтовых глазах вспыхнула ярость.
— Да как он посмел! Я убью его!
— Нет, Тони, нет, — возразила она, отвергая его любимое решение проблем. — У тебя же будет первый внучатый племянник или племянница. Как ты осмелишься смотреть в глаза ребенку, зная, что убил его отца?
— Он заслуживает хорошей взбучки.
— Возможно, — согласилась Реджи. — Но только не за то, что соблазнил меня до свадьбы. Я сама этого хотела.
— Защищаешь его, кошечка? Не забывай, что он похож на меня, а мне известны все уловки. Он тебя соблазнил.
— Я знала, на что иду, — настаивала она. — Я… конечно, это было ужасно глупо, но тогда мне казалось, что таким образом я смогу изменить его отношение ко мне. Ведь он пытался заставить меня расторгнуть помолвку. Он был со мною честен и никогда не уверял, что хочет на мне жениться.
— Но он же дал согласие!
— Да, хотя делал все, чтобы я сама его отвергла.
— Так и надо было поступить.
— Теперь уже ничего не изменишь.
— Да, конечно. Но как же он посмел бросить тебя, зная…
— Он ничего не знает! Неужели я попыталась бы удержать мужчину, рассказав ему о ребенке? — возмутилась она.
— О, — коротко произнес Энтони и добавил с грустью:
— Если честно, кошечка, ты и в этом похожа на свою матушку. Мелисса родила тебя вскоре после свадьбы.
— Правда? — ахнула Реджи. — Но… почему вы до сих пор молчали?
Энтони покраснел и отвел глаза:
— Не могли же мы сказать тебе: «Кстати, дорогая, ты лишь наполовину законный ребенок». Она весело чмокнула его в щеку:
— Спасибо, Тони. Значит, я не единственный незаконный ребенок в нашей семье… кроме дяди Джейсона, — лукаво добавила она.
— Незаконный! Твой отец не бросал Мелиссу, он обожал ее и сразу бы женился на ней, если бы не ее упрямство.
— Я никогда не слышала об этом, — удивленно прошептала Реджи.
— Они ужасно ссорились. Мелисса трижды разрывала помолвку и каждый раз клялась, что не желает его больше видеть.
— Но все говорили, что мои родители очень любили друг друга, — возразила Реджи.
— Они и любили, кошечка, — заверил Тони. — Но у нее был такой же вспыльчивый нрав, как и у меня. Всякое разногласие выводило ее из себя. Слава Богу, ты этого не унаследовала.
— Не знаю. Если Николас вернется, я не уверена, что смогу его простить. Он заставил меня влюбиться в него, а потом разрушил все мои надежды на счастье. У меня есть гордость, хотя я и умоляла его не